Страница 53 из 96
— Ты не испугался его, а, Мэтти? — спросил Джек через минуту, с подозрением глядя на меня. Я рассмеялся.
— Испугался? — переспросил я. — Ты шутишь.
— В конце концов, он всего лишь человек, — ответил он. — Даже меньше, чем человек.
Я откинулся на спинку стула и задумался. Я не боялся его, Джек ошибся. Мне в свое время доводилось сталкиваться с куда более грозными личностями, чем Нат Пепис, и как–то удавалось справляться с большинством. Но я был напуган. Я не привык, чтобы мной командовали, но еще непривычнее было то, что человек этот всего на пару лет старше меня. Я не вполне понимал, но что–то в Нате Пеписе пробирало меня. Я посмотрел на часы на кухонной стене, когда они пробили полночь.
— Я, пожалуй, пойду, — сказал я, допив бутылку и опуская ее в карман, чтобы выбросить в канаву по дороге к дому Амбертонов. — Увидимся завтра.
Джек отсалютовал мне своей бутылкой, но ничего не сказал, когда я открыл дверь, впустив внутрь стремительный поток лунного света, и шагнул в вечерний холод. Свернув за угол, в окно я увидел, как развлекаются Нат и его друзья: они изрядно шумели, до меня донеслись мужские крики, запела девушка. В полумраке я оглядел этот огромный дом, в котором работал, и подумал: смогу ли я сам когда–нибудь так жить? Сколько людей рождаются для такой жизни? Вот интересно… B что нужно делать, чтобы заполучить такое богатство?
Но я ошибался, полагая, что мне его никогда не достичь.
Нат выбрал Доминик и еще одну из самых симпатичных служанок: в утро охоты они должны были стоять возле конюшни с подносами портвейна. Их одели в изящные наряды, и было ясно, что внимание большинства мужчин направлено на мою «сестру». Подозреваю, она это прекрасно понимала, но сама едва смотрела на них, подходя то к одному, то к другому, предлагая напитки, вежливо улыбаясь, и наслаждаясь всеобщим вниманием. Я ухмыльнулся, когда увидел, как она выходит из кухни — так люди улыбаются, увидев своего друга, разодевшегося в пух и прах, — но она проигнорировала меня, по–видимому, чувствуя надо мной какое–то профессиональное превосходство.
Мы с Джеком вывели лошадей из конюшни и привязали во дворе. Нат и его друзья бродили вокруг, угощаясь напитками с подноса Доминик, — они тоже полностью игнорировали нас, но восхищались ухоженными лошадьми, точно сами имели к этому какое–то отношение. Джеку было все равно, он их едва замечал, как мне кажется, но меня это раздражало, поскольку я усердно трудился и полагал, что мои труды должны оценить. Я был слишком молод.
В конце концов охота началась, собаки и лошади с шумом пронеслись сквозь ворота Клеткли–Хауса в поля, простиравшиеся окрест. Через несколько минут до нас донесся лай псов, рыскавших по холмам и гулкий звук охотничьих рожков. Доминик и ее подруга Мэри–Энн ушли работать: они готовили еду и мыли стаканы, — а мы с Джеком отправились на кухню перекусить. Когда мы вошли, девушки болтали и хихикали, но увидев нас, сразу же замолчали и понимающе переглянулись, естественно исключая нас из своего общества. Джек, как обычно, сразу направился в кладовую, а я присел за стол, надеясь услышать от Доминик какие–нибудь дружеские слова — такие, что подтвердят: я ей все еще не безразличен.
— Хотела б я сама вместе с ними поохотится, — сказала Мэри–Энн, выволакивая на середину кухни большой мешок. У ног она поставила большой котелок с водой, а сама плюхнулась на табурет, собираясь чистить картошку. — Они, все такие разодетые, скачут по полям. Гораздо лучше, чем сидеть в очистках.
— Да ты сразу же свалишься с лошади, — сказал Джек. — И свернешь свою чертову шею. Когда ты в последний раз сидела верхом?
— Я могу научиться, разве нет? Должно быть несложно, раз уж Нат Пепис с этим справляется.
— Так он этим, наверно, всю жизнь занимается, — сказал я, присоединяясь к Джеку. Доминик бросила на меня раздраженный взгляд. — Но, может, ты с этим и справишься, — пробормотал я, чтобы успокоить ее.
— Вы, конечно, слыхали о его помолвке, — сказала Мэри–Энн через пару секунд; на лице ее застыло выражение «я–кое–что–знаю–чего–не–знаете–вы». Мы с удивлением посмотрели на нее.
— Нат собирается жениться? — спросил Джек. Для него это явно было новостью.
— Уже нет, — ответила Мэри–Энн. — Ходили слухи, что он должен обручиться с какой–то шлюхой в Лондоне. Дочь друзей его отца, я слыхала. Но говорят, она узнала, что он напился, отправился в один из тех домов, куда джентльменам ходить не след, и порвала с ним из–за этого.
Джек фыркнул:
— Ей повезло. Я хочу сказать, кто ж в здравом уме захочет выйти замуж за этого уродливого…
— Ну не знаю, — ответила она. — Не так уж он и плох. К тому же, в один прекрасный день он получит третью часть этого поместья, а это очень даже недурно. Деньги прекрасно заменяют мужчинам хорошенькое личико, ты же понимаешь.
— Так вот что тебе в нем нравится, Мэри–Энн? — Джек презрительно покачал головой. — Человек — это не только те вещи, которыми он владеет, понятно.
— Чудно́, — ответила она, шмыгнув носом и не отрываясь от чистки картофеля. — Обычно только те, у кого они есть, так говорят. А не те, у кого нет и гроша за душой.
Я посмотрел вокруг и подумал, как это, должно быть, прекрасно — родиться богачом, получить состояние без всяких усилий.
— Такой человек, как он, не сможет осчастливить женщину, — сказал я, желая поддержать Джека, но он едва заметил, что я вообще открыл рот. Мэри–Энн расхохоталась.
— Да что такие, как ты, знают о том, как доставить женщине удовольствие? — вскричала она, и слезы покатились у нее по щекам. — Да ты небось девушку даже за руку никогда не держал. Ты ведь еще младенец.
Я ничего не ответил — просто уставился на стол и отчаянно покраснел, увидев, что Доминик отвернулась от нас к раковине.
— Что скажешь, девушка? — спросила Мэри–Энн, глядя на нее. — Твой братец уже познал женщину, как ты думаешь?
— Не знаю, — мрачно ответила та. — И мне совершенно не хочется думать об этом, спасибо тебе большое. Некоторым из нас приходится еще и работать.
Я обратил внимание, что она стала употреблять местные выражения, и удивился, как я этого раньше не замечал. Мэри–Энн снова рассмеялась, и, подняв голову, я увидел, как Джек посмотрел на покрасневшее лицо Доминик, затем со смешанным удивлением и весельем на лице перевел взгляд на меня. Я поспешно встал и направился к конюшням.
Вечером, возвратившись в Клеткли–Хаус, Нат и его друзья принесли вести о потерях. Я услышал их издалека и встал у конца дорожки, глядя, как свора собак несется ко мне, а за ними следуют уставшие лошади и всадники. Нат ехал на лошади не один — с ним была юная леди, лицо ее было совершенно белым, а глаза покраснели от слез. Всадники спешились, и один высокий молодой человек, а не сам Нат, помог девушке спешиться и понес ее в дом. Я с удивлением смотрел, не понимая, что стряслось, а Нат тем временем подошел ко мне. Он казался расстроенным.
— Небольшой несчастный случай, — сказал он, не глядя на меня; он наблюдал, как его друзья входят в дом, где их встречал дворецкий. — Дженет, мисс Логан, упала с лошади, когда та заартачилась у изгороди. Вывихнула лодыжку, я полагаю. Бедняжка вопила, не переставая, добрых полчаса.
Я кивнул и посмотрел по сторонам, пересчитывая лошадей. Выезжали восемь, вернулось лишь семь.
— А где же ее лошадь? — тихо спросил я.
— Ах. — Нат поджал губы, затем поскреб в затылке и недоуменно пожал плечами. — С лошадью беда. Она перевернулась, когда Дженет свалилась. Упала и сильно ушиблась. Она в плохом состоянии.
Сердце у меня сжалось. Последние несколько месяцев я ходил не за этими лошадьми, но моя привязанность к тем, что принадлежали сэру Альфреду, вселила в меня любовь к этим созданиям. Я восхищался их мощью, силой, которую мы обуздывали, когда они подчинялись нашим командам. Я любил запах лошадей, мне нравилось, как их большие влажные глаза доверчиво смотрят на меня. Больше всего я любил их чистить, гладить щеткой по шкуре, пока они не начинали тихонько ржать от удовольствия и блестеть, как орех; их красота стоила наших усилий. Известие об искалеченной лошади — чьей бы она ни была — не могло не расстроить меня.