Праведник

— Это на самом деле так опасно? — спросила Оля.

— Нет, — улыбнулся француз. — Перестраховка. Если вдруг что-то пойдет не так — помочь не получится. И вернуться они не смогут. Как топливо используют астероид — а он не такой уж большой. Скорее всего, не хватит на два разгона и торможения.

— А если там будет неподходящая планета? — ужаснулась Оля, прижимаясь ко мне, как будто я мог исправить непригодный для жизни мир.

— Вперед отправляется серия зондов, — кивнул Марк. — Они идут, грубо говоря, на пять лет вперед. Роботы пролетают систему, собирают информацию и выстреливают ее на корабль. Компьютер обрабатывает, если мир можно колонизировать — отдается команда на торможение. Если нет — летят к следующему миру. Теоретически полет может затянуться лет на сорок корабельного времени — если трижды не повезет. Понятно, что звезды отбирают очень тщательно.

— А зонды? — жалобно спросила Оля. — Их возвращают?

— Они летят почти на скорости света, — пожал плечами француз. — Сигнал не догонит. То есть, понятно, догонит — но очень не скоро. Зонды уходят в вечное путешествие.

— Жалко, — Оля шмыгнула носом.

— Возвращаемся к отсекам. Каждое племя должно иметь командира, пятерых сотников и полсотни десятников, для поддержания порядка. После высадки дисциплину можно ослабить, во время перелета анархия недопустима, иерархия обязана быть жесткой. Кроме того, каждый отсек должен иметь одного-двух священников, врачей, учителей, инженеров…

— Это трудно, — я подумал вслух.

— Разумеется. Колонистам придется учиться. Много учиться. Путь к звездам усеян терниями.

В начале лета пришло время закупать припасы. Месяц составляли списки, стараясь ничего не забыть. Подсматривали инвентарь уже улетевших колонистов, что-то записывали себе, что-то вычеркивали. Прислушивались к советам Марка. Работали командой, через интернет — уже набрались командиры для всех отсеков. Помогали региональные штабы, разросшийся персонал головного офиса.

Первые пару партий грузов сопровождали мы с Олей. Марк консультировал, прислал трех командиров — в помощь и для обучения.

Инструменты привозили к электромагнитной пушке, помечали маяками и выстреливали на орби- ту — в специальный «коридор» для колонистов, где накапливался груз.

Пока я мотался с материальным обеспечением, Андрей занимался делами духовными — уговорил отшельника из лавры лететь с нами. Прихожане звали его святым, священники выражались осторожнее, но с большим почтением.

— Сябра, какой-то он… не настоящий праведник, — высказался Энди. — Как-то он слишком напоказ праведник.

— Что значит — напоказ?

— Посты блюдет, говорит смиренно, но… Не верю я ему. Слишком он правильный.

— А люди?

— Народ в восторге.

— Ну и отлично. Что тебе еще надо?

— Безопасность. Не уверен, что такой праведник нас спасет.

— И что предлагаешь?

— Тебе письменно, в трех экземплярах?

— Лучше в четырех, чтоб сразу чекистам отнести. Энди?

— Буду искать настоящего.

— А кто такой настоящий праведник?

— Найду — узнаем!

К Новому году набрали десять тысяч колонистов, прошедших регистрацию.

Устроили праздник, съехались все штабы и командиры отсеков, бурно отметили. На следующий день Марк позвонил мне с утра, потребовал явиться вместе с Олей.

Когда мы приехали, француз кормил рыбок в аквариуме приемной. Офис пустовал. Было непривычно тихо. Шаги звучали слишком гулко.

— Надо продолжать вербовку, — потребовал француз. — По опыту предыдущих кораблей, откажется до половины участников. Значит, к лету надо иметь двадцать тысяч.

— А что будем делать с лишними? — хмуро спро- сил я. Планы на отпуск рушились. Доказательства «честной игры» пока не нашлись — мысль, что вся работа может быть проделана зря, оптимизма не добавляла. Мучила совесть — получалось, что обманывал «своих людей», колонистов, скрывая от них информацию…

— Лишних, если они появятся — отправим следующим кораблем. Нам бы хоть ваш звездолет наполнить. Чем ближе к старту — тем больше будет «отказ- ников». Посмотри статистику.

— Людям доверять надо, — пробормотала Оля.

— Да, — согласился Марк. — Вот и доверяйте мне.

Сам Новый год оказался мрачным. Последний раз отмечали на Земле, с родными. Почему-то стало остро замечаться все, что «в послед- ний раз».

Было тяжело. Хотелось, чтобы ночь тянулась бесконечно. Казалось, как только ляжем спать — что-то закончится навсегда. Брат заснул раньше — ему первого надо было идти на дежурство. Родители «праздновали» до четырех утра. Я сидел над остатками салатов, закусок и шампанского до рассвета.

Помогала мысль, что к звездам полетим вдвоем с Олей. Немного грели пять месяцев до отлета. Пять месяцев — это ведь полтораста дней. Последние полтораста дней на Земле.

К четырнадцатому января семьсот человек отказались.

В начале февраля Андрей отыскал праведника. Вызвал нас в Минск. С одной стороны, дел было по горло. С другой — большинство из них решались без нашего непосредственного участия, требовался только присмотр. Марк настоял на поездке — «чтобы развеяться хоть немного».

Штаб в столице размещался в той же бывшей гостинице «Орбита», только занимал теперь не одну комнату, а все здание, многие жили «на работе», в двух шагах от офиса. Энди привел меня, Олю и Марка в свою комнату — на правах организатора он один занимал целый номер — угостил пивом и начал рассказывать.

— Я долго думал, кто такой праведник. И решил, что нужен чудак.

— Интересный вывод, — улыбнулся француз.

— Искал полгода. Бескорыстного, всегда готового помочь человека. Который не может пройти мимо, если кто-то упал. Всегда переводит бабушку через дорогу. Помогает девушке или старушке донести сумки, даже если ему не по пути.

— Чудак, — улыбнулся Марк.

— Дон Кихот, — сказала Оля.

— Скорее, идиот, — поправил я. Увидел обиду в глазах девушки, пояснил: — Который князь Мышкин, а не вообще.

— И ты думаешь, это праведник? — спросил Марк.

— Я проверял его, — усмехнулся Андрей. — Да. Он… светлый.

— У него просто комплекс неполноценности, — заявил я. — Он пытается быть нужным, совершая дурацкие добрые поступки. Обычно суетлив, очень робок и очень скромен. Лезет во все дыры, предлагая свою помощь любому, до кого может дотянуться.

— Витя? — удивилась Оля. — Зачем ты так?

— Он сам такой, — засмеялся Энди.

— Нет, — я разозлился. — У меня не до такой степени все запущено!

— Ты сказал — светлый? — уточнил француз.

— Да. Он счастлив. Абсолютно. И делится этим счастьем. Наверное, так, — Андрей почесал кончик носа. — На него смотрят — и улыбаются. Он… Если с ним поговорить, становится легче. Лучше. Не знаю, как еще пояснить.

— Он полетит? — спросил Марк.

— Да, — Андрей опустил глаза. — Я сказал ему, что если завтра не будет десять тысяч колонистов, проект могут закрыть. И все, кто уже решился лететь, станут несчастными. Типа его одного не хватало. Он уже написал анкету и прошел комиссию.

— Это не честно, — сказала Оля.

— Мы постараемся, чтобы ему было хорошо, — буркнул я.

— Он будет счастлив, — улыбнулся Марк. — Что бы мы ни делали.

В конце марта все еще не было никаких доказательств. Наверное, потому что я их плохо искал — не хватало времени. Андрей перевернул Интернет, подшивки газет, отчеты ученых и рабочих — и не нашел аргументов против «New Worlds».

Делать было нечего. Я пошел к Марку. Француз сидел дома на проспекте Мира, в удобном халате. Смотрел телевизор и грыз попкорн.

— Я в порядке, — кивнул Марк. — Мне сейчас немного тяжело. Я отправляю вас всех — а сам остаюсь здесь. Пытаюсь не думать. Ты…

— Да?

— Если ты откажешься, будет сложно, но я пойму. Если решишь, что так для тебя будет лучше…