Страница 2 из 4
У огня с молодым господином.
Сохнут плащ и мундир офицера.
«Капитан, какова непогода!» -
"Пустяки для моих гренадеров -
Тьма и бури подобного рода.
Я скажу вам о солнечном полдне:
В тишине спали выгон и нива,
И лесная далёкая грива
В нежной дымке на взгорье синела.
Но колосьями встали солдаты,
И грачей будто частая россыпь,
Зачернели по склону мортиры.
Неприятель несметною силой
Кавалерию двинул в придачу...
Пережить эту бурю под солнцем -
Уж, поверьте, большая удача!
Как я вёл, что осталось от роты,
Или гнал, если быть поточнее...
Это кто к нам заглядывать смеет?"
Госпожа улыбается мило:
"То мой новый бедняга-садовник.
Нем как рыба и полупомешан.
Что ты серп завернул в холстину?"
Офицеру поклон отвешен:
"Не мешало бы господину
Натянуть щегольские лосины.
Ну и ножки! Глядеть — забава!"
Где-то дерево с треском упало.
Офицер палашом замахнулся:
«О! Узнал я тебя, поджигатель!»
Лотарь камешек кверху подкинул -
Дивный свет заливает спальню...
Госпожа ловит камешек жадно,
Офицер с палашом замирает...
Лотарь серп достаёт: «Вот и ладно!»
Окровавленные лосины
Не понадобятся господину.
Душа моя совсем не зла,
Но ведьмы нет без помела.
Ах, где вырос я,
Вырос я, вырос я!
Дарит тенью бук,
Да на ветке — крюк.
Только сад зацветает в усадьбе,
Налетают ночами совы.
И крадётся какой-то соловый.
Ловит щука в пруду краснопёрок,
А соловый по берегу рыщет.
Тиной, пухом облеплены пальцы -
В птичьих гнёздах он ищет яйца.
А озорная госпожа
Как утречко свежа!
Ах, кидаем камешки,
Камешки, камешки.
Три, четыре, пять!
Так когда же спать?
Всё прохладнее лунные ночи,
Лисы тоненько лают над прудом.
Не позвали гостей на свадьбу,
Поскорее продали усадьбу.
Два фургона полны поклажей.
«Едем мы далеко, Лизелотта!» -
«Как велишь, ненаглядный Лотарь».
Прощай, германская земля!
Фургоны тащатся, пыля,
Всё дальше на восток.
Ах, если б знать ты мог -
Как мы свидимся,
Свидимся, свидимся,
Край проклятых отцов,
Где безродных юнцов
Приучает к парадному шагу
Офицерик, гордящийся шпагой!
От железных ворот
В мхи и сумрак болот
Побежала преступника стёжка...
Мой приют берегли
Злого вепря клыки
И улитки изящные рожки.
Я с гадюкой дружил
И родством дорожил
С чёрным тополем,
Тополем, тополем...
Был надёжный мне друг,
Как лозина, упруг -
Ветер во поле,
Во поле, во поле.
Пей же пиво, страна,
Непробудно хмельна -
Без обмана воротит должок
Не пьяневший от пива сынок!
Колбасою прославился Краков,
Дух чесночный шибает в ноздри,
У харчевни — крики и драка.
Лотарь вышел наружу, и что же?
О колёса его фургона
Ударяют кого-то спиною.
Он с оглоблей вскочил на повозку,
Крик его прогремел над толпою.
Услыхала толпа такое,
Чего нам повторять не стоит.
Не у ведьмы ль учился Лотарь
В мрачной хижине в камышах
Хлёсткой брани на всех языках?
"Осади-ка назад, горожане!
Или будет у вас на загривках
Из дурацких мозгов подливка!
Кто б он ни был, кого вы бьёте,
Я не дам вам его прикончить!"
Окровавленный малый поднялся.
"Это вор! Он с поличным попался!
За кого ты вступаешься, шваб?" -
«Бейте, люди, и вора и шваба!» -
Завизжала какая-то баба,
Но вмешался торговец жестью:
"Мы решим это дело честью!
Из какой, мы узнаем, корысти
Чужеземец вступился за вора?
Здесь для боя довольно простора.
Эй, Паромщик!" Выходит детина -
На плече в сорок фунтов дубина.
Ну что, опомнился, нахал?
Зачем в чужое дело встрял?
Ах, ты жалостлив,
Жалостлив, жалостлив?
Так, может, ближнего любя,
Подставишь под дубьё себя?
А Паромщик вола тяжелее,
Раза в два он Лотаря шире.
Если Лотарь его одолеет
И за вора уплатит выкуп,
Их обоих отпустят с миром,
Кончив дело роскошным пиром.
"Ай, как славно! — кричат горожане, -
Не в обиде на нас, забияка?"
Окружили с хохотом немца:
"Отколол ты сдуру коленце!
Убирайся, пока не поздно".
Подступает Паромщик грозно.
«Мы уедем!» — кричит Лизелотта.
Но жену не слушает Лотарь -
Расправляет сухие плечи
И играет гибкой лозиной.
"Ай да фокус! — смеётся народ. -
Он дубину прутом перебьёт!"
Закрутил Паромщик дубиной,
До чего же громила проворен!
Раз-второй увернулся Лотарь,
Так и веет на парня могилой.
Свистнул прут с неожиданной силой
И по пальцам Паромщика — бац!
Миг-другой — и дубина упала
Из огромных ручищ беспалых.
Столы под грудами колбас,
Гляди, припустят тоже в пляс -
Так лихо пляшет Лотарь!
Уж на него обиды нет -
Он уплатил полста монет
Золотом, золотом, золотом!
Поит Паромщика из рук
И фунт подносит сала,
Чтоб горло не щипало.
Вор спасённый сидит озираясь,
Горожане, в догадках теряясь,
Просят Лотаря честно сказать им -
Чем так дорог ему проходимец?
«Я не знаю!» — и морщится Лотарь.
О, как зла на него Лизелотта:
"Вижу, мы не минуем разора!
Ты меня променяешь на вора!"
Лотарь встал посреди харчевни:
"Я и сам несусветный злокозник!
Но мне жалко убитую птицу,
Не могу я смотреть, как лисицу
Добивает охотник лопатой.
Будь я властен над ним в ту минуту -
Он издох бы от казни лютой!
И когда о колёса фургона
Дрянь последнюю бьют спиною,
Я готов заплатить головою,
Чтоб спасти существо живое". -
"Это правда? — не верит харчевня. -
Ну, тогда ты с рожденья пропащий.
Проку больше от сорной травы,
Чем от смелой твоей головы".
На задворках пёс бродячий -
Рядом Лотарь плачет:
"Я костей тебе принёс,
Глянь-ка, целый воз!
Видишь, как радуюсь,
Радуюсь, радуюсь
До нежданных слёз,
Что ты счастлив, пёс?"
Вязкой пучится грязью дорога,
Кони мощные тянут фургоны.
Вместе с Лотарем едет спасённый -
С виду малый совсем заморённый.
По глазам же видать — ой, непрост!
Прозывается — Козий Хвост.
Говорит, был когда-то умельцем
Ловко битую клеить посуду,
Но призанял разок и другой,
И пузатый сосуд узкогорлый,
Видно, склеил в момент роковой.
Мастерская и тёплый домишко
Обратились в прибыток чужой.
Тот сосуд под названьем кубышка
Не забудет базарный воришка.
Меж лабазов тупик,
Узок арочный ход:
В гости ждёт ростовщик,
Он отсрочку даёт,
Пишет цифирки,
Цифирки, цифирки...
Чтоб однажды, не скрипнув пером,
Кончить долгое дело добром.
Козий Хвост любит добрую взбучку
Непременно закусывать сладким,
У него этой сласти в избытке:
Лотарь, слушай рассказ по порядку.
Есть страна побогаче богатых,
Край, где блеянье стад и мычанье,