Страница 20 из 61
От тошнотворного понимания сердце бешено забилось, а горло перехватило. Это был кот миссис Дельгадо, и кот этот сидел, выпучив глаза, и был столь же зол, как и любой кот на его месте. Он не выглядел особенно голодным, и Рекса нигде не было видно.
- Дерьмо, - подвел итог Морелли.
Я издала звук, то ли бульканье, то ли всхлип, и вгрызлась в свою руку, чтобы не завыть.
Морелли обнял меня.
– Я куплю тебе другого хомяка. Знаю парня, у которого зоомагазин. Он, наверно, еще этим занимается. Я заставлю его открыть магазин …
- Не хочу другого х-х-хомяка, - ревела я. – Я хочу Рекса. Я его любила.
Морелли крепче обнял меня.
– Все в порядке, милая. Он прожил хорошую жизнь. Готов поспорить, он был слишком стар. Сколько ему было?
- Два года.
- Хммм.
Кот изогнулся в клетке и издал злобный хриплый звук.
- Это кот миссис Дельгадо, - сказала я. – Она живет прямо надо мной, а кот обитает на пожарной лестнице.
Морелли прошел в кухню и вернулся с ножницами. Он перерезал ленту, поднял книжку, кот выпрыгнул и стрелой метнулся в спальню. Морелли последовал за котом, открыл окно, и кот стремглав кинулся домой.
Я посмотрела на клетку, но не увидела никаких останков хомяка. Ни пушинки. Ни одной маленькой косточки. Ни одного желтого клычка. Ничего.
Морелли тоже осмотрел клетку.
– Хорошая работа, - заметил он.
Это вызвало новый всхлип.
Так мы торчали с минуту, сидя на корточках перед клеткой, смиренно уставившись на сосновые щепки и на перевернутую Рексову банку из-под супа.
- Для чего банка из-под супа? – захотел узнать Морелли.
- Это была его постель.
Морелли постучал по банке, и из нее выскочил Рекс.
Я чуть в обморок не упала от облегчения, то смеясь, то плача, слишком потрясенная, чтобы говорить.
Рекс явно пребывал в той же степени эмоционального перенапряжения. Он метался из одного конца клетки в другой, поводя носом, черные бусинки глаз бегали из стороны в сторону.
- Бедный парень, - промолвила я, залезла в аквариум, взяла Рекса на руки и поднесла его к лицу, чтобы рассмотреть поближе.
- Может, тебе следует позволить ему пока расслабиться, - посоветовал Морелли. – Кажется, он немного взволнован.
Я погладила его спинку.
– Слышишь, Рекс… ты как, взволнован?
Рекс ответил тем, что вонзил свои клыки в мой большой палец. Я пронзительно взвизгнула и отдернула руку, послав Рекса в полет как «фрисби». Он спланировал на середину комнаты и приземлился с глухим стуком, полежал неподвижно секунд пять, а затем шмыгнул за книжный шкаф.
Морелли осмотрел две ранки от прокола на пальце, затем посмотрел на шкаф.
– Хочешь, чтобы я его пристрелил?
- Нет, не хочу, чтобы ты в него стрелял. Хочу, чтобы ты пошел на кухню, взял большую шумовку и поймал ею Рекса, пока я вымою руку и наложу пластырь.
Когда пять минут спустя я вернулась из ванны, Рекс все еще, съежившись, застыл как камешек под шумовкой, а Морелли сидел за обеденным столом, поедая торт со специями. Он подал мне кусок и налил стакан молока.
- Думаю, мы можем рискнуть угадать личность негодяя, - сказал Морелли, обозревая мою визитную карточку, пригвожденную ножом для резки мяса, который торчал в середине квадратного деревянного стола. – Прекрасное центральное украшение, - сделал он вывод. – Ты говорила, что оставила свою карточку одному из соседей Сэндимена?
- На тот момент мне это показалось хорошей идеей.
Морелли прикончил молоко с тортом и оперся спиной о спинку стула. – Ну и как, ты этим напугана?
- Если оценивать по шкале от одного до десяти, полагаю, что на шестерку.
- Хочешь, чтобы я остался, пока не сможешь починить дверь?
Я взяла минуту на размышление. Я уже прежде побывала в неприятных ситуациях, и знала, что совсем невесело оставаться одной и бояться. Проблема была в том, что не хотелось впутывать в какую-либо из этих ситуаций Морелли.
– Думаешь, он вернется?
- Не сегодня. Вероятно, никогда, если только ты опять на него не наедешь.
Я кивнула.
– Со мной все будет в порядке. Но спасибо за предложение.
Он встал.
– У тебя есть мой номер, если что.
Даже близко не прикоснусь.
Он посмотрел на Рекса.
– Помочь тебе справиться с Дракулой?
Я встала на колени, подняла шумовку, сгребла Рекса и осторожно вернула обратно в клетку.
– Обычно он не кусается, - пояснила я. – Он просто возбужден.
Морелли шутливо изобразил мне удар под подбородок.
– Со мной иногда тоже такое случается.
Когда ушел Морелли, я поставила на место цепочку и временно оборудовала систему сигнализации, поставив стеклянные стаканы перед дверью. Если дверь откроют, стеклянная пирамида рухнет на пол, разбудив меня. В этом было дополнительное преимущество на случай, если незваный гость окажется босиком, то порежется разбитым стеклом. Безусловно, на это рассчитывать не стоило, поскольку стоял ноябрь.
Я почистила зубы, залезла в пижаму, положила пистолет на тумбочку рядом с кроватью и заползла в постель, стараясь не возбуждаться от надписей на стене. С утра первое, что сделаю, позвоню управляющему, чтобы починил дверь, а потом побалуюсь красками.
Я долго лежала, не в силах заснуть. Мускулы нервно вздрагивали, а мозги были перегружены. Я не разделяла взгляды Морелли, поскольку была точно уверена, что не Сэндимен бесчинствовал в моей квартире. Одно из посланий на стене было тайным, и серебряная буква «К» была приклеена под посланием. Вероятно, мне следовало показать Морелли это «К», и, возможно, надо было показать записку с предложением взять отпуск, набранную серебряными буквами. Я не совсем понимала, почему сдержалась. Предполагаю, причина была в каком-то ребячестве. Типа… Ты не говоришь мне свой секрет, тогда я не скажу тебе мой. Фиг тебе, фиг тебе, фиг тебе.
Мой разум блуждал во тьме. Я размышляла, почему убили Муги, и почему я не могу найти Кенни, и не пропустила ли я чего.
* * * * *
Я проснулась от толчка, обнаружив, что сижу, опираясь на кровать. Солнечный свет струился через щель в занавесках, а сердце мое стучало. Откуда-то издалека доносился скребущий звук. В голове прояснилось, и я поняла, что меня разбудил звук разбитого о пол стекла.
Глава 6
Я была на ногах с оружием в руках, но никак не могла определиться с направлением. Можно позвонить копам, выпрыгнуть в окно, или выскочить и застрелить сукина сына у двери. К счастью, выбор отпал сам собой, потому что я узнала голос, сыпавший проклятиями в прихожей. Голос Морелли.
Я посмотрела на часы у кровати. Восемь. Проспала. Такое случается, когда не смыкаешь глаз до рассвета. Я сунула ноги в « мартенсы» и зашаркала в прихожую, где осколки стекла усеяли примерно фута четыре пола. Морелли вытаскивал цепочку из засова и стоял в проходе, обозревая беспорядок.
Он поднял глаза и бегло окинул меня взглядом.
– Ты что, спишь в этих ботинках?
Я послала ему злобный взгляд и пошла на кухню за веником и совком. Потом вручила ему веник, положила на пол совок и, похрустывая по пути стеклом, вернулась в спальню. Там сменила ночную одежду на тренировочный костюм и чуть громко не завопила, поймав в овальном зеркале на комоде свое отражение. Никакого макияжа, мешки под глазами, волосы во все стороны. Я не была уверена, поможет ли тут расческа, поэтому прихлопнула их кепкой с «Рейнжерами».
Когда я вернулась в прихожую, то стекло было убрано, а Морелли на кухне готовил кофе.
- Тебе когда-нибудь приходило в голову постучать?
- Я стучал. Ты не ответила.
- Надо было стучать громче.
- И разбудить мистера Уолески?
Я сунула нос в холодильник и вытащила остатки недоеденного торта, потом поделила их. Половину себе, половину Морелли. Мы стояли у кухонной стойки и поедали торт в ожидании кофе.
- Что-то у тебя все кувырком, милашка, - заметил Морелли. – Машину украли, в квартире устроили разгром, и кто-то пытался прикончить твоего хомяка. Может, тебе стоит отступить.