Страница 51 из 54
Михеев не возражал и дал указание оформить в короткий срок все необходимые документы.
Судьба, однако, распорядилась по-своему. Не суждено было Расковой освоить академический курс. Грянула война…
Ушел на фронт ее товарищ и сосед по кабинету до работы в Особом отделе летчик-истребитель Алексей Бабичев. Вскоре он погиб в воздушном бою. Возможно, это и подтолкнуло Марину к окончательному решению вновь вернуться в авиацию.
Не увольняясь из военной контрразведки, она занялась организацией женских авиационных полков. С одним из них прибыла в действующую армию, воевала, а в январе 1943 года погибла в авиационной катастрофе.
Отмечая заслуги Марины Михайловны, Совнарком принял специальное постановление об увековечении ее памяти — площадь и улица в Москве названы ее именем. А у Кремлевской стены, у мемориальной доски с лаконичной надписью: «Раскова Марина Михайловна, командир полка пикирующих бомбардировщиков, майор, Герой Советского Союза» — всегда лежат алые гвоздики, их приносят те, кому дорога наша история.
История предательства Власова
Ранним утром 1942 года в наспех оборудованной землянке собрались офицеры особого отдела 2-й Ударной армии. Предстояло совещание с участием генерал-лейтенанта Власова и других армейских руководителей.
Первый увидевший генерала сотрудник подал команду, и все присутствующие встали, приветствуя немного задержавшегося Власова.
Он энергично прошел к сбитому из плохо обтесанных досок столу, сел и кивком головы дал понять, что совещание можно начинать.
Начальник армейского особого отдела бригадный комиссар А. Г. Шашков сделал небольшой доклад по так называемому особому вопросу — предстоящим боевым операциям, поставил в этой связи конкретные задачи своим подчиненным, дал необходимые разъяснения.
Далее слово взял Власов.
— Товарищи, — громко начал командарм, — для выигрыша крупного сражения требуется умное решение командования, а для проигрыша достаточно двух шпионов…
Командарм говорить умел: точные определения, образные сравнения, апелляция к партийной принципиальности и решимости чекистов каленым железом выжигать малейшие попытки подорвать боеготовность и моральный дух войск.
— При перемене позиции, — продолжал Власов, — необходимо принять все меры к сохранению полного порядка, пресечению паники и распространения провокационных слухов.
Эти слова Власова мною не придуманы, а взяты из сохранившейся стенограммы чекистского совещания. Читатель может сравнить высказывания командарма 2-й Ударной с его поведением, настроением и действиями в конце июня 1942 года.
До предательства Власова оставалось чуть больше месяца.
Немцы, развивая наступление со стороны населенных пунктов Финев-Луг и Ольховки, 23 июня подошли вплотную к командному пункту армии, оборона которого должным образом организована не была. Группы автоматчиков к полудню просочились к месту стоянки автомашин командного пункта и обстреляли сам КП. Непосредственная угроза нависла над армейским командованием.
Бой с противником приняла рота охраны особого отдела и подразделение охраны штаба. Ожесточенная перестрелка длилась почти сутки, и в итоге фашистов удалось оттеснить.
Власов сильно нервничал. В этот же день он отдал приказ уничтожить все радиостанции. Оставили лишь один приемник. Связь с подчиненными частями была утеряна окончательно.
Командарм решил перебазировать штаб на командный пункт 57-й стрелковой бригады, чтобы избежать повторной атаки немцев.
Вечером 24 июня на лесной поляне Власов собрал всех командиров и бойцов и объявил, что предстоит трудный и долгий путь — не менее 100 километров по лесам и болотам, продуктов нет, придется питаться травой и тем, что удастся отбить у немцев. Потом же сказал: «Кто чувствует себя слабым, может оставаться на месте и принимать меры по своему желанию».
До предательства Власова оставалось 4 дня.
В 22 часа 24 июня он отдал приказ о построении личного состава и движении к линии фронта с целью прорыва и соединения с частями 59-й армии.
Порядок движения был установлен следующий — в голове колонны двигаются два взвода из роты охраны особого отдела и взвод армейских чекистов под общей командой капитана госбезопасности Соколова. За ними следуют командование и Военный Совет армии, а в арьергарде для прикрытия — взвод особого отдела и около 20 оперработников.
Скопление людей не осталось не замеченным немцами. Примерно через час колонна попала под сильный артиллерийский и минометный огонь.
Понеся потери, добрались до командного пункта 46-й дивизии, и в полночь те, кто остался в живых, продолжили движение к линии фронта. Проводником выступал работник политуправления фронта батальонный комиссар Зеленюк, который сообщил, что знает слабое место в немецкой обороне и выведет всех на контролируемую советскими войсками территорию.
Не доходя около километра до указанного им пункта перехода, колонна вновь подверглась ожесточенному обстрелу из орудий и минометов.
Два немецких дота преградили путь. Подпустив передовую группу на 15–20 метров, фашисты открыли бешеную стрельбу и прижали идущих к земле.
Командующий Власов приказал находившимся с ним командирам и сотрудникам особого отдела несмотря ни на что продвигаться вперед, отвлекая тем самым внимание противника от места нахождения армейского руководства и, естественно, его самого.
Надо думать, у офицеров сомнений не возникло — главное, спасти командарма. Они ведь не знали, что будет дальше.
В огненной ночной неразберихе передовой отряд рванулся вперед, обходя немецкие доты.
До предательства Власова оставалось 3 дня.
Уже выйдя из окружения, капитан госбезопасности Соколов докладывал своему руководству, что под огнем противника колонна рассыпалась, и больше он Власова не видел.
Не сумев пробиться через фронт, Соколов с группой оперработников и бойцов роты охраны возвратился в расположение 382-й стрелковой дивизии и первым делом занялся поисками Власова. Сведения были разноречивые. Говорили, что Власов и член Военного Совета М. Н. Зуев находятся в районе штаба дивизии, но ее командир полковник Карцев заявил, что не видел их. Начальник Новгородского райотдела НКВД старший лейтенант Гришин узнал от какого-то офицера, что Власова видели на поляне, в нескольких сотнях метров от командного пункта дивизии.
Соколов, Гришин и еще два офицера направились туда. Поплутав в лесу, они наконец добрались до нужной поляны, но в шалаше обнаружили лишь работницу военторга по имени Зина. Она сообщила, что Власов действительно был здесь, но совсем недавно ушел, сказав, что идет на КП полковника Карцева.
К этому времени немцы вновь начали обстрел, и поиски пришлось прекратить.
Чекисты возвратились на командный пункт дивизии, куда прибыли также член Военного Совета армии Зуев и начальник политотдела Гарус. Они сообщили печальную новость — находившийся с ними и генералом Власовым начальник особого отдела армии А. Г. Шашков, будучи тяжело раненным и не желая задерживать движение группы, застрелился.
До предательства Власова оставалось 2 дня.
К вечеру 26 июня на КП скопилось до 600 командиров и бойцов. Немцы засекли командный пункт, обстреляли, а затем подтянули громкоговорители, и лес наполнился гортанными выкриками на ломаном русском языке — призывали к сдаче в плен, обещали хорошие условия. А чтобы ускорить процедуру, фашисты вновь открыли сильный огонь.
Отдельные бойцы не выдерживали, поднимались с земли и бежали в сторону орущих репродукторов. Но основная масса командиров и красноармейцев устояла и, рассыпавшись на небольшие группки, пыталась выбраться из огненного мешка.
А в это время в нескольких километрах от громыхавшего боя находился Власов.
Очевидец тех дней генерал-майор войск связи Афанасьев рассказывал после выхода из окружения, что во Власове чувствовалась какая-то растерянность, заметно было его потрясение произошедшим. Он был безразличен ко всему. Командование взял на себя начальник штаба армии полковник П. С. Виноградов и предложил Власову разбить личный состав на мелкие группы, которые должны сами себе избрать маршрут движения и план действий. Командарм согласился. На вопрос Афанасьева, куда и когда пойдет Власов, тот ответил, что он с Виноградовым пойдет после всех. Странный это был ответ, но приказ есть приказ, и Афанасьев с несколькими красноармейцами ушел с места стоянки. Вскоре он столкнулся с партизанами.