Страница 2 из 76
Мы ссылаемся на Леки, чтобы кто-нибудь не поддался соблазну использовать написанное как доказательство нехристианской жестокости христиан. Необходимо помнить, что на месте Торквемады, которому, к несчастью, сопутствовал успех, мог оказаться Джон Нокс Кровавый6 , чего, к счастью для человечества, не произошло. Необходимо задуматься о пролитии крови пресвитерианских, пуританских и римских католиков при королеве Елизавете, необходимо помнить о гонениях против анабаптистов7 при Эдуарде VI и о призыве самих анабаптистов пустить кровь всем, кто не был крещен по их канонам.
Р.С.
Глава I. РАННИЕ ГОНЕНИЯ
Чтобы проследить историю инквизиции от ее истоков, необходимо окунуться в глубину веков, подобно Парамо (Луис Парамо (сицилийский инквизитор). «О происхождении и развитии Святой Инквизиции». Прим. пер.: первый труд по истории инквизиции с точки зрения официальной католической церкви, издан в 1598. Здесь и далее: постраничные примечания принадлежат автору, некоторые дополнения к ним, а также сноски – переводы иностранных слов и выражений – переводчику ); можно и не согласиться с ним в том, что сам Бог был первым инквизитором, что первый «акт веры» был совершен над Адамом и Евой и что изгнание их из Эдема является, собственно говоря, прецедентом для конфискации имущества еретиков.
Тем не менее, обращение к далекому прошлому необходимо, ибо первые сведения об этой организации восходят к самой заре христианства.
Невозможно найти в истории более плачевного урока, чем неспособность человечества установить такое отношение к религии, принимаемой с несомненной искренностью и рвением, которое из самих этих чувств не порождало бы озлобление и вражду. Как только с появлением серьезных оснований для сомнений ослабевает вера, как только определенная степень равнодушия вкрадывается в обряды главенствующего культа, представители его начинают нетерпимо относиться к людям, исповедующим другие культы. И тогда нетерпимость становится самим воздухом религии, и – если имеется сила – нет недостатка в ее проявлениях в виде гонений.
Подобные прискорбные черты свойственны и любой другой религии, но ни в одной они не обнаружились с такой чрезвычайной аномалией, как в христианстве, которое зарождалось на идеях милосердия, терпения и терпимости и главным принципом которого была возвышенная заповедь его основателя: «Возлюби ближнего своего».
Притеснения неизменно сопутствовали распространению христианства с момента его возникновения, в чем внимательный исследователь обнаружит жесточайший и ужаснейший – поистине, самый трагический – из всех парадоксов, составляющих историю цивилизованного человека.
Смиренная проповедь добра и любви обернулась впоследствии злобной ненавистью; богобоязненные наставления о терпении и снисхождении научили убийственной вспыльчивости и кровожадной озлобленности; кроткие догматы милосердия и сострадания с лютой свирепостью насаждались огнем, мечом и дыбой; заповеди о смирении внушались с откровенной гордыней и высокомерием, какого еще не знал мир.
Практически к каждому периоду из истории христианства можно отнести язвительную насмешку просвещенного атеиста второго века: «Вот как христиане любят ближнего своего!».
Обращаясь к эпохе раннего христианства, мы отмечаем, что в среде христиан была широко распространена нетерпимость к мнению и вере других, и этим они сами навлекали на себя преследования, объектом которых в течение трех столетий время от времени становились.
Они определенно первыми переступили грань снисхождения, которое политеистический8 Рим проявлял ко всем религиям. Христиане могли без помех отправлять обряды своего культа, пока допускали такую же свободу для других. Но непримиримостью, с которой они провозглашали ошибочными все вероучения, кроме собственного, христиане оскорбили рьяных почитателей других божеств и тем нарушили мир в обществе; а их отказ повиноваться государству – отказ пополнять армию под предлогом «Nolo militare; militia est ad Dominum!» (Не в оружии, но в Боге мое спасение» (лат.)) – вызвал закономерное негодование. Когда, подвергаемые гонениям, они стали собираться и праздновать свои ритуалы втайне, сама эта скрытность стала причиной дополнительных и более крутых судебных преследований. Их таинственность вызвала подозрения и нападки. Очень скоро всеобщая неприязнь уже легла тяжким бременем, от которого трудно освободиться любому культу, скрытно отправляющему свои обряды. Повсюду считалось, что христиане занимаются ритуальным умерщвлением детей. Общественное мнение, всегда с готовностью верящее злым слухам, стало еще более настроено против них; произошли новые массовые волнения. Христиане, в свою очередь, пришли к осуждению политеизма и атеизма, неповиновению и призыву свергнуть существующий общественный порядок.
Строгость, проявленная по отношению к ним государством, до сей поры равнодушным к религиозным взглядам своих граждан, несмотря на то, что в среде правящих классов господствовал агностицизм, была продиктована скорее стремлением подавить элемент, ставший социально неустойчивым, чем мстительностью или ненавистью к новому культу из Сирии.
При императоре Клавдии мы видим последователей Назаретянина изгнанными из Рима как возмутителей общественного спокойствия; во времена Нерона и Домициана они объявлены опасными для общества и подвергнуты первому великому гонению. Но преследования по чисто религиозным причинам были несвойственны Риму, что и проявилось при правлении Нервы, запретившего доносы и притеснения на почве вероисповедания и призвавшего изгнанных христиан вернуться. Его преемник, справедливый и мудрый Траян, по-видимому, в ответ на волну еврейских бунтов, которые случились в его царствование, сначала выступил против последователей Назаретянина, но затем проявил к ним снисхождение. Подобным же образом им не досаждал изысканный Адриан, который настолько увлекся их вероучением, что имел намерение причислить Христа к Пантеону9 римских богов; их оставил в покое и следующий самодержец Антоний, несмотря на то, что был так предан религиозным традициям своей страны и служению многочисленным богам, что получил имя Пий (Набожный).
С восшествием на престол императора-философа Марка Аврелия, который враждебно отнесся к новой доктрине не только из-за своих собственных убеждений стоика, но также и потому, что в политическом аспекте не доверял христианам, началось новое великое гонение, ставшее уделом христиан в течение шестидесяти лет следующих четырех царствований, до восшествия на престол Александра Севера в тридцатых годах третьего столетия христианской эры.
Мать Александра, Юлия Маннеа, была христианкой, воспринявшей новую доктрину от александрийца Оригена10 . Хотя ее приверженность христианству не проявилась внешне так сильно, как у Адриана, о ней сказано, что она включила икону Христа в число почитаемых божеств, помешенных в ее ларариуме11 .
Возможно, иконы Спасителя, существовавшие в третьем веке, способствовали дальнейшему распространению его культа. В те времена – и в течение приблизительно трех последующих столетий – эти иконы соответствовали греческим понятиям о божестве: Христа изображали юношей восхитительной грации и красоты и привносили в его образ многое из представлений об Орфее12 . Действительно, на одном сохранившемся изображении мы видим Его безбородым, садящим на валуне, с музыкальным инструментом в руках, игрой на котором он очаровал диких зверей, собравшихся неподалеку. На другом рисунке, обнаруженном в катакомбах (он включен в иллюстрации «Христианской иконографии» Дидрона) и представляющем Его в образе пастушка, показан безбородый, коротко подстриженный юноша крепкого телосложения, облаченный в тунику, спускающуюся до колен; левая рука придерживает ягненка, лежащего у него на плечах, а правая сжимает пастушью дудочку.
[6]
Нокс, Джон (1505 или 1513 – 1572) – шотландский религиозный реформатор, один из основателей кальвинистской (пресвитерианской) церкви в Шотландии. Окончил университет в Глазго, после чего стал священником. Вынужден был эмигрировать в Женеву. С 1559 г . начал проповедовать кальвинизм. Отличался пламенным фанатизмом и непримиримостью к католицизму, был одним из наиболее яростных противников шотландской королевы Марии Стюарт. После смерти ее мужа лорда Дарилея и бегства королевы с любовником Нокс потребовал казни Марии «за прелюбодеяние и убийство мужа». Возможно, так объясняется используемое автором прозвище проповедника – Кровавый.
[7]
Пресвитериане, пуритане, анабаптисты – религиозные течения в протестантской церкви.
[8]
Политеизм – признание множества богов.
[9]
Пантеон – у древних греков и римлян – храм, посвященный всем богам; в дальнейшем – совокупность всех богов тех или иных культов.
[10]
Ориген (185 – 254) – известный христианский теолог и философ александрийской школы. Неоднократно подвергался гонениям со стороны римлян. Был крайне нетребователен к материальной стороне жизни, часто постился, мало спал. С аскетизмом у Оригена соединялась благотворительность, особенно отличала его забота о пострадавших от гонений и их семьях. Его работы «Против Цельса» и «О началах» – первая попытка выразить христианское мировоззрение в систематизированной форме. На II Константинопольском соборе его учение было осуждено как ересь.
[11]
Ларариум – культовое помещение для изображений ларов, то есть духов-хранителей.
[12]
Орфей – в греческой мифологии фракийский поэт, певец и музыкант, сын фракийского речного бога Эагра и музы Каллиопы. У эллинов классической эпохи существовало много легенд об Орфее. Легенды эти создавались и в более позднее время. В IV в. до н. э. имя Орфея было использовано сторонниками тайного культа Диониса, так называемыми орфиками, которые создали огромную по объему литературу и разработали собственную религиозно-философскую концепцию. В частности, орфики впервые в Греции ввели понятия рая и ада, посмертного суда и награды (или наказания) за земные деяния. Посвященные верующие обязаны были соблюдать определенные ритуальные правила и принимать участие в тайных мистериях в честь Диониса. Одной из кардинальных идей орфизма стала вера в бессмертие души, в ее победу над смертью и очищение от греха. Чистой душе суждено было покинуть Землю и переселиться в царство богов, на Луну и звезды. Особое распространение орфическая литература получила в III – IVвв., когда язычество, вступив в жестокую борьбу с христианством, черпало у орфиков силу и вдохновение.