Страница 13 из 15
Очертив круг, я взял связку чеснока и обвел давлеными дольками круг с внешней стороны мелового круга. Завершив это дело, я велел подать мне приготовленные мною заранее особые свечи. Полисмены зажигали их, а я ставил на лужицу воска внутри мелового круга на расстоянии в пять дюймов[2] друг от друга. Поскольку диаметр каждой свечи составлял около дюйма, чтобы завершить круг, мне потребовалось шестьдесят шесть свечей; не стоит и говорить, что всякий размер и число имели собственное значение.
После этого я протянул от свечи к свече поясок из человеческих волос, пропуская его то справа, то слева от свечи, пока не завершил круг и не вмял оправленные в серебро концы пояска в воск шестьдесят шестой свечи.
К этому времени уже стемнело, и я поспешил завершить создание барьера. Для этого я собрал воедино своих спутников и начал укладывать вокруг нас Электрический Пентакль, так чтобы пять лучей Защитной Звезды лежал внутри Волосяного Круга. На это много времени не потребовалось, и минуту спустя, после того как я подсоединил батареи, нас окружил слабый синий свет вакуумных трубок. Я сразу почувствовал себя спокойнее, так как этот Пентакль, как всем вам известно, представляет собой превосходное средство защиты. Я уже рассказывал вам, что сама идея пришла мне в голову после прочтения статьи об экспериментах профессора Гардерса с медиумом. Он обнаружил, что определенные токи, протекая в вакууме, изолируют медиума. Объяснение является чисто техническим, и если вы хотите узнать подробности, прочтите лекцию Гардерса под названием «Сравнение астральных вибраций с вибрациями, материально закрученными ниже предельного значения».
Закончив свою работу, я услышал доносившийся снаружи стук капель по листьям лавров, окружавших, как я говорил, весь дом. Звук сообщил мне о том, что начался дождь; ветра не было никакого, о чем можно было судить по неподвижным язычкам пламени над свечами.
Я постоял несколько мгновений, прислушиваясь, после чего один из полисменов прикоснулся к моей руке и негромко спросил о том, что им теперь делать. По его тону я понял, что странная ситуация уже начинает воздействовать на этого человека; прочие же, включая Вентворта, притихли настолько, что я уже начал опасаться, не дрогнули ли они.
Тогда я занялся ими и усадил всех спинами к общему центру, так что они сидели на полу, выставив вперед ноги. После, воспользовавшись компасом, я сориентировал их ноги по восьми сторонам света, очертил их меловым кругом и напротив ног нарисовал восемь знаков ритуала Саамаа. Восьмое место, конечно, оставалось пустым; однако я мог занять его в любой момент, поскольку не стал наносить Запечатывающий Знак на этот луч, чтобы войти во внутреннюю звезду только после завершения приготовлений.
В последний раз оглядев просторный зал, я заметил, что оба пса спокойно лежат, положив носы между лап. В очаге пылал высокий и жаркий огонь, свечи перед двумя рядами дверей — и одиночные, расставленные по углам — горели ровным светом. Вернувшись к образованной людьми звезде, я предупредил их о том, что не надо бояться — что бы ни произошло, но следует довериться ограде, и не позволять любому искушению или соблазну выманить их за пределы Барьеров. Я также посоветовал им следить за своими движениями и держать ноги строго по местам. Кроме того, я запретил им стрелять без моего разрешения.
А потом я наконец отправился на свое место, и, усевшись, нанес восьмой знак как раз против своих ног. Далее я пристроил под рукой фотокамеру со вспышкой и проверил свой револьвер.
Вентворт сидел позади первого знака, и поскольку нумерация шла по кругу, оказался слева от меня. Я негромким голосом осведомился о его самочувствии; он ответил мне, что нервничает, однако ощущает уверенность в моих познаниях и намеревается выдержать все, что может произойти.
Мы стали ждать. Разговоров не было никаких, за исключением того, что раз или два кто-то из полисменов наклонялся к собрату с какими-то комментариями по поводу зала, прекрасно слышимыми в напряженном молчании. Но затем воцарилась полнейшая тишина, лишь монотонный стук капель дождя доносился из-за распахнутой двери парадного входа, и негромко потрескивали дрова в огромном камине.
Странную, должно быть, картину представляли мы, сидевшие спина к спине, выставив ноги перед собой; эту живую звезду охватывал странным голубым светом Пентакль, в свой черед окруженный ярким кольцом зажженных свечей. Просторный зал снаружи кольца казался по контрасту несколько сумрачным, за исключением ярко освещенных закрытых дверей, да и в очаге пылало яркое пламя. А снаружи нас окружала тайна! Чувствуете ее?
Наверное, по прошествии часа я вдруг понял, что ощущаю некую странную напряженность, вдруг наполнившую помещение. Не то взволнованное ощущение загадки, что все время не оставляло нас, но новое чувство, словно вот-вот должно было случиться нечто.
Вдруг из восточного конца помещения донесся негромкий шорох, и я ощутил, как дрогнула сложенная из людей звезда.
— Сидите! Спокойно! — выкрикнул я, и они притихли. Оглядев зал, я увидел, что псы поднялись на ноги, и с неожиданным вниманием глядят в сторону большой двери. Повернувшись к ней, я также принялся смотреть, чувствуя, как крутят головами, вглядываясь, люди вокруг меня.
Тут псы разразились оглушительным лаем, и, поглядев в их сторону, я понял, что взгляды их по-прежнему устремлены к двери. Собаки внезапно умолкли и как будто бы обратились в слух. В этот же самый момент слева от меня звякнул металл, и я посмотрел на крюк, удерживавший открытой большую дверь. Она зашевелилась прямо на моих глазах, словно под воздействием какой-то невидимой руки. Странное, полное дурноты волнение пронзило меня, и я ощутил, как напряглись… что там, окаменели от напряжения люди вокруг меня. Нечто приближалось к нам, являя признаки невидимого, но всеподавляющего Присутствия. В зале воцарилась странная тишина, даже от псов не доносилось ни звука. Наконец прямо на моих глазах крюк медленно поднялся над гнездом, хотя ничто не прикасалось к нему. Тут внезапно до меня дошла та сила, с которой совершалось движение. Схватив камеру с прикрепленной к ней вспышкой, я наставил объектив на дверь.
Ослепительное сверкание вспышки сопроводили своим лаем обе собаки.
На какое-то мгновение вокруг сделалось темно, я услышал раздавшееся у двери позвякивание и попытался разглядеть, что там происходит. Глаза мои уже успели вновь привыкнуть к сумраку, и я мог видеть происходящее. Огромная входная дверь медленно закрывалась, закрывалась, а потом со стуком захлопнулась, после чего воцарилось продолжительное безмолвие, прерывавшееся только доносившимся от собак скулежом.
Я резко повернулся к Вентворту. Он смотрел на меня.
— Совсем как в прошлый раз.
— Удивительно, — отозвался я.
Нервно кивнув, он огляделся по сторонам.
Полисмены вели себя очень спокойно, из чего я заключил, что им приходится еще хуже, чем Вентворту, кстати, не надо считать, что я являл собой образец спокойствия; впрочем, могу сказать, что успел навидаться сверхъестественного настолько, что в подобных случаях владею собой лучше большинства людей.
Бросив взгляд за плечо, я негромко предостерег своих спутников, чтобы они ни в коем случае не выходили за пределы Барьеров, — что бы ни случилось… даже если будет казаться, что весь дом зашатался и вот-вот обрушится на них, ибо кому как не мне было знать, на что способны некоторые из великих Сил. Тем не менее, если нам предстояло не одно из наиболее ужасных проявлений Сайитьи, можно было считать, что мы находимся в относительной безопасности, пока сохраняем порядок внутри Пентакля.
В относительном покое миновало, должно быть, около полутора часов — разве только что время от времени подвывала одна из приунывших собак. Наконец смолкли и они, устроившись на полу, самым странным образом уткнувшись носами в лапы и заметно дрожа. Картина эта, как вы понимаете, привела меня в еще более серьезное настроение.
[2] Один дюйм примерно равен 2,5 см.