Страница 27 из 34
На Воскресник к вдове Роуз Кортни идти не хотелось. Не было настроения. Мысли о предстоящем отъезде навалились на нее, как пудовый мешок с эпплдэйскими яблоками. Она боялась еще сильнее привыкнуть к этому городу, к этим людям, которые окружили их с Морисом теплом и искренней заботой. Впрочем, куда уж сильнее… Кортни и так смутно представляла себе отъезд. В глазах все время стояли Аурилис Киббс, который, кстати, оказался местным шерифом, его жена Лавиния, вдова Роуз, рыжеволосые Дик и Тревис Бредли, Эмми и Род…
Кортни вспомнила свое бегство из Эластера. В этом городе ее ничто не держало. Единственным человеком, по которому она скучала по-настоящему, был Джеффри. Кто знает, увидятся ли они еще?
– Кортни, ты собираешься? Или так и будешь сидеть, глядя в камин? – услышала она за спиной голос Мориса.
Кресло возле камина в гостиной вдовы Роуз стало излюбленным местом Кортни. Ей нравилось сидеть, разглядывая тлеющие угли, и представлять себя хозяйкой этого уютного дома. Но на этот раз даже созерцание поленьев в камине не могло поднять ей настроения.
Кортни повернулась к Морису. Он был уже одет и потрясающе красив. Черный костюм с белоснежным георгином в петлице, светло-голубая рубашка – прямо под цвет его глаз, голубой галстук с желтыми и черными полосками по диагонали. И куда только подевался странный, растрепанный бродяга Морис, который еще совсем недавно обитал в ее машине? Сердце у нее болезненно сжалось: этот красивый мужчина никогда не будет принадлежать ей…
– Морис? – спросила она, словно не доверяя своим глазам.
– А ты ожидала увидеть кого-то другого? – Морис поправил галстук. – Как я выгляжу в этом костюме?
– По-моему, прекрасно… Правда, хоть ты и роскошный кавалер, идти мне все равно не хочется…
– Это еще почему? – нахмурился Морис.
– У меня плохое настроение. Мне не хочется испортить его другим… И тебе в том числе…
– Испортишь, если не пойдешь. Живо вставай, прекращай думать о всяких глупостях и одевайся. Я кое-что для тебя приготовил… Надеюсь, это поднимет тебе настроение…
– Но, Морис…
– Я сказал – одевайся. – Морис был настроен решительно, и Кортни уже не была уверена в том, что сможет избежать Воскресника. – Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя здесь, чтобы ты грустила и изводила себя всякими нехорошими мыслями?
Неужели? Честно говоря, Кортни думала, что Морис именно так и поступит. Зачем ему брать с собой такую обузу в ее лице, если на Воскреснике наверняка будет много красивых девушек?
– Послушай, Морис, – попыталась убедить его Кортни, – сходи один, развлекись, развейся. Поухаживай за местными девушками… А обо мне не беспокойся… Скажи, что я заболела и поэтому не смогла прийти…
– Ты меня удивляешь, Кортни, – раздраженно ответил Морис. – Разве я смогу веселиться, оставив тебя грустить в одиночестве? Нет уж, дорогая, я не позволю тебе окончательно впасть в депрессию. Марш наверх, и переодевайся…
– Морис…
– Наверх!
– Морис!
– Не заставляй тащить тебя силой. Я так и сделаю, будь уверена… Непременно добьюсь, чего хочу…
– Черт с тобой! – махнула рукой Кортни. – Только посмей хоть слово сказать по поводу моей кислой мины!
– Это излечимо, не беспокойся. Через час ты будешь самой веселой девушкой на Воскреснике.
– Хотела бы я знать, как ты собираешься этого добиться…
– Увидишь. А теперь иди наверх. И не вздумай спускаться, не переодевшись…
У Кортни не было сил спорить и сопротивляться. Она поднялась с кресла и уныло поплелась наверх, в свою комнату. Открыв дверь, она замерла от удивления.
На кровати, аккуратно застеленной коричневым пледом, – Кортни оставила ее разобранной, – лежало изумительное платье вишневого цвета. Оно было длинным, с пышной юбкой, под которой красовалось множество тонких юбочек из розового газа. Верх был открытым, длинные рукава заканчивались розовыми кружевами. Платье было восхитительным. Но неужели Морис думал, что она его наденет?
– Мо-орис! – громко позвала его Кортни.
– Если ты не наденешь его сама, я тебе помогу! – послышалось снизу.
Ничего не поделаешь, придется надевать… Кортни взяла платье за плечики, приложила к себе и заглянула в зеркало. Вишневый цвет освежал ее, подчеркивал сумеречную глубину глаз… Возле кровати стояли темно-красные туфельки. Морис пожалел ее – они были на низеньком аккуратном каблучке. Это уже лучше… Интересно, угадал ли он с размером?
Кортни надела туфельки. Чуть-чуть великоваты, но это даже хорошо… Она не привыкла к обуви с узким носом, поэтому ноги наверняка затекли бы, будь туфли в самый раз. Так что ей не придется страдать и хромать, пытаясь украдкой освободить ноги из плена обуви… А что с платьем?
Пыхтя и изворачиваясь, как уж, Кортни натянула на себя длинное платье. Для того чтобы надеть такое, нужна недюжинная сноровка… Она чуть было не запуталась в газовых юбках и даже подумала о том, чтобы позвать Мориса, но все-таки справилась.
– Уф… – вздохнула Кортни, поправляя кружева на рукавах.
Наверное, в этом платье она напоминает средневековую даму… Кортни заглянула в зеркало, благо оно было достаточно большим для того, чтобы оценить полную картину. И эта картина ей понравилась… На нее смотрела сказочная красавица, черноволосая, черноглазая, с ярким румянцем на белоснежных щеках. Наверное, Морис Митчелл видел ее, когда покупал это платье, думал о ней…
Эта мысль заставила сердце Кортни забиться сильно-сильно… Эта мысль заставила ее почувствовать праздник. Кортни не могла сдержать улыбки, которая еще больше украсила ее отражение… Значит, Морис думал о ней. Не все еще потеряно, если он хочет видеть ее красивой… Может быть, в этом облике Кортни будет «в его вкусе»?
Она спрятала улыбку, надела туфли, расчесала волосы, блестящим шелком льющиеся с плеч, и спустилась вниз.
– С размером ты угадал, – скрывая волнение, улыбнулась она Морису. – Правда, туфли немножко великоваты, но это даже к лучшему. У меня не затекут ноги… Что?
На лице Мориса отразилась такая гамма чувств, что Кортни смолкла, пытаясь понять, в чем дело. Его голубые глаза подернулись восхищением, а красивые чувственные губы растянулись в почти благоговейной улыбке. Морис выглядел так, будто с небес только что сошла Мадонна и одарила его своей божественной улыбкой.
– Господи, как же ты прекрасна! – прошептал он. – Я знал, что тебе пойдет это платье, но не думал, что в нем ты будешь похожа на богиню…
От этих слов у Кортни закружилась голова, а щеки заалели, как два спелых яблока в саду вдовы Роуз. Неужели она действительно так хороша, как говорит Морис? Неужели он видит ее такой? Она хотела сказать что-нибудь Морису, но его взгляд сделал Кортни неожиданно, косноязычной. Неловкое молчание прервал сам Морис. Он, словно фокусник, извлек из-за спины узкую коробочку, покрытую алым бархатом.
– Я решил, что к этому платью нужно кое-что еще… Поэтому навестил эпплдэйского ювелира, мистера Грувера.
Он открыл коробочку и извлек из нее золотое ожерелье. На тонких золотых нитях подрагивали, кроваво мерцая, маленькие красные камешки.
– Что это? – тихо спросила Кортни. Сегодняшний день для нее стал днем сюрпризов.
– Ожерелье с гранатами… Не бойся, я взял его напрокат… Но если ты захочешь его насовсем…
– Нет, нет, Морис. Хватит и платья. Представляю, сколько ты заплатил за него…
Морис расстегнул замочек ожерелья.
– Не лишай меня этого удовольствия. Я, может быть, впервые в жизни понял, как приятно тратить деньги на кого-то, кроме себя… Повернись спиной. – Кортни послушно повернулась, пытаясь успокоить прерывистое дыхание.
Кроваво-красные капли гранатов легли на ее грудь. Кортни стало тепло, как будто эти камни понастоящему горели. Или дело было в руках Мориса, теплых и мягких. Его пальцы касались ее шеи, и от этого невольного касания тело Кортни покрылось мурашками. Она могла бы стоять так целую вечность… Слушать сбивчивое дыхание Мориса, ощущать тепло этого дыхания на своем затылке… Наслаждаться прикосновениями его мягких пальцев, колдующих над замком золотой цепочки. И представлять себе, как его губы внезапно проснутся, придвинутся к ее шее и обожгут ее страстным поцелуем…