Азовская альтернатива

Хотеть и мочь — две большие разницы. Капудан-паша имел для подтягивания отставшего арьергарда, развёртывания своих кораблей в линию много времени, обеспеченного ему героически погибшим авангардом. Васюринскому о таком и мечтать не приходилось. В связи с приближением врага, пришлось бросить свои корабли на него немедленно. Где захваченные казаками галеры стояли, оттуда и атаковали. Кучками, с просветами между собой. Лишь бы не встреть врага неподвижными. Что обещало им в ближайшее же время крупные неприятности.

Можно не сомневаться, что капудан-паша смог бы воспользоваться такой подставой, если бы… Ох уж это если бы.

Флагман османской эскадры шёл в самом её центре. И совсем не случайно на него вышли флагман казацкой флотилии «Азов» и другие корабли, имевшие на борту новейшие ракеты (и, добавим мы, не имевших почти боеприпасов для пушек, израсходованных в бою с авангардом). Невозможно точно сказать, о чём думал в тот момент капудан-паша. Весьма вероятно, радовался предстоящей победе в связи с разбродом и шатанием в эскадре врага. Однако, если это так, то его радость была преждевременной.

Когда флагманы сблизились до расстояния метров в пятьдесят, с казацких галер, со страшным грохотом, хотя и не настолько жутким, как от пугательных, с огромными огненно-дымными хвостами, на противника метнулись ракеты. Одна, впрочем (слава Богу, только одна!), сразу же нырнула в воду, где и навеки канула. Три поднялись выше уровня галерных палуб. Две, при этом, улетели в море и утонули, а одна ударилась в мачту галеры второго ряда и взорвалась на её надстройке. Зато остальные врезались во вражеские корабли. На палубах трёх раздались мощные взрывы, в стороны полетели куски досок и клочки человеческой плоти. На палубах других трёх османских галер, после более слабых взрывов (невыработанных пороховых зарядов ускорителей) почти мгновенно вспыхнули огромные костры. Естественно, все шесть поражённых страшным оружием галер тут же потеряли управляемость. Взрыв на флагманской галере удачно накрыл весь штаб капудан-паши с ним во главе.

Для флота в шесть десятков кораблей одновременная потеря шести из них — крупная неприятность. Крупная, но не фатальная. Если бы…

Если бы было несколько. Первым была потеря управляемости центра. Гибель флагмана заметили, как это не странно, все. Ведь с его корабля осуществлялось руководство эскадрой. Но командиры флагманов флангов уцелели и вполне бы могли довести его до победы, однако тут сработало второе если бы. Уже несколько месяцев по Стамбулу, другим городам и весям Османской империи распространялись слухи о появлении у казаков страшного оружия. В том, какое это оружие это оружие слухи расходились кардинально. Упоминались и огонь из ада, предоставленный шайтаном кому-то продавшему душу, огненные стрелы, убивающий не только тело, но и душу вопль голодного демона и многое, многое другое. Капудан-паша приказывал пороть за распространение этих слухов, угрожал вешать паникёров, но слухи от этого ширились ещё больше. Лучшие капитаны смогли загнать слухи в подкорку своих подчинённых, авангард дрался без страха. Но далеко не все капитаны были сильными и умными. Применение новых ракет, зримо более мощных, чем всё, что было известно раньше, убедило большинство в их истинности. Пуск же вслед за этим пугательных ракет обратил все османские галеры в бегство. Османы посчитали издаваемые ими звуки тем самым оружием, страшным не только для тела, но для души. Погибнуть за повелителя правоверных они, может быть, были готовы, но рисковать своей душой… увольте. Все, которые смогли развернуться. Галеры центра, кроме шести сгоревших, стали лёгкой добычей казаков. Из фланговых смогли уйти немногие. Казаки имели куда больше сил и лёгко доставали на быстрых стругах вражеские корабли один за другим. Нагоняли и захватывали, настрой на битву до конца, истаял у осман, как изморозь на жарком солнце.

В результате сражения у Керченского пролива казаки оказались владельцами семидесяти двух вражеских галер и множества захваченных пленников. К тому же, они освободили из страшного плена несколько тысяч человек. Посоветовавшись, Васюринский, Каторжный и ещё десяток атаманов, присутствовавших на эскадре, решили идти не в Тамань, а Азов. Прежде чем идти на новые авантюры стоило освоить приобретённое.

Визиты без приглашения не всегда проходят гладко

Конец июня, начало июля 7146 года от с.м

Станица, что в данном случае означает — посольство, во главе с есаулом Самохваловым, прибыла на струге в Темрюк с извещением о великой победе над турецким флотом глубоким вечером. Казацкий табор там они не застали. Да и не могли застать, так как вышел он из города раньше, чем оттуда вышел в море казацкий флот. Хотя по суше до Тамани ближе, чем по морю, было заранее известно, что движется табор несравненно медленнее флотилии. Первым делом станичники пошли к оставленному командовать захваченным Темрюком Трясиле. Он их немедленно принял, выслушал сообщение, поздравил вестников со славной победой. Но выходить за стены города ночью не разрешил. Уже были случаи нападений черкесов на фуражиров и гонцов. Есаул благоразумно согласился, рисковать бессмысленно не было смысла.

Хорошенько отдохнув ночью, станица ранним утром отправилась догонять табор. Успев только помолиться, умыться и наскоро позавтракал. Трясило, как обещал, выделил десяток казаков со сменными лошадьми для сопровождения. Черкесы не пришли в восторг от своего выселения с благодатных земель и захватчикам приходилось передвигаться по завоёванной земле с большим бережением.

Собственно город был от населения очищен, его почти тысячный гарнизон, правда, состоящий, в основном из молодыков и легкораненых, сидел в городе, не рискуя появляться вне его стен. Разъяренные вестями об убийстве или пленении родственников черкесы устроили оккупантам «весёлую» жизнь. И десятку опытных, хорошо вооружённых казаков успех в донесении весточки гарантирован не был.

На этот раз посланникам из Темрюка повезло. Не попали они в засаду, не встретили большого отряда черкесских рыцарей. Точнее, встретили, но союзников. Друг с другом черкесы воевали с большим увлечением, мелочь вроде вторжения огромной казацкой банды их от этого важного дела отвлечь не могла. Наоборот, распри между разными племенами и родами обострились до предела и воспользоваться казачьем помощью для сведения старых счётов охотников нашлось немало.

Наткнувши через час пути на колонну всадников-черкесов, многие из станицы начали молится, желая очистить душу перед смертью. Готовя, при этом, к бою пистоли. К их великой радости черкесы оказались союзными. Перекрестившись и очень искренне поблагодарив Бога, с полутора сотнями рыцарей справиться у двух десятков казаков шансов не было никаких, посланники продолжили путь.

То и дело, переходя с шага на рысь и наоборот, передвигались ходко. Задержавшись немного после обеда, отлавливая трёх хороших, осёдланных лошадей (не бросать же бедных животин в лесу?). Подивившись такой удаче, посланники продолжили путь. Добрались, наконец, до цели путешествия, казацкого табора, ранним вечером. Табора стоявшего посреди обширного поля. Поля битвы.

Двумя днями ранее, Юхим помахал рукой Афоне, охранявшему с вновь сформированным десятком южные ворота. Это для Аркадия он был новым знакомцем. Срачкороб знал его давно.

«Воистину, беды приходят попарно. Мало того, что в неподходящий момент, его болячка скрутила, так и большую часть своего десятка потерял. Как он вчера плакал, вспоминая своих погибших ребят. Мол, самые лучшие, самые хорошие они были. А по мне, если судить по выжившим, хлопы как хлопы. Его, впрочем, сразу видно, уважают и любят».

Попрощавшись с приятелем, Юхим лёг на телегу, наблюдая за парившим в небе орлом. Настроение у него было паршивым. Вчера они здорово наклюкались с Афоней, а похмеляться, выступая в поход было нельзя. Да и обида на Аркадия настроения не улучшала.

Могильник, паривший высоко в небе, вдруг заложил крутой вираж и ринулся куда-то вниз. Юхим проводил его взглядом, но рассмотреть, кого он поймал за деревьями, куда орёл опустился, не удалось. Суда по тому, что подниматься обратно в небо могильник не спешил, охота у него была успешной.