Страница 93 из 95
Над люком загорелась лампочка, взвыла сирена, и механический голос сообщил: «Герметизация кабины нарушена, прошу воспользоваться респиратором…»
Давно она уже квакает? Он не помнил. Он помнил другое…
Свет.
А потом женский голос. Очень хорошо знакомый ему женский голос… Но не Кристы Гэлли… Сирена взвыла в последний раз, и лампочка взорвалась.
Флэттери помотал головой и простонал:
– Воздуха!
Звук собственного голоса вытолкнул его из начинавшегося уже бреда, и Флэттери изо всех сил пополз к шкафу со скафандрами. Первым делом он прижал к лицу загубник и включил подачу воздуха из баллона. И хотя руки у него ходили ходуном, он был счастлив, что дышит.
– Ну, я еще покажу им, кто здесь хозяин! – злобно подумал он.
Чувствуя, как в кровь начинает поступать адреналин, Флэттери вспомнил старую островитянскую пословицу: «Не дразни рвача-врага, коли жизнь дорога».
«Вот я и есть сейчас рвач, и у меня еще достаточно сил».
Директор бормотал эти фразы, пока не почувствовал, что дыхание окончательно выровнялось, и тогда он злобно крикнул прямо в респиратор:
– Чего вы от меня хотите?! Если вы меня убьете, то все умрете тоже. Вы все сдохнете! Все!
Его дыхание затуманило плаз скафандра, но заливающее кабину сияние не стало тусклее. Наоборот, каждая осевшая капелька засверкала, и Флэттери показалось, что каждая из них – лицо. Сотни крошечных лиц глядели ему прямо в глаза.
«Да, убийство – это твой метод. Мы предпочитаем другие».
От звука этого тихого раздавшегося прямо в голове голоса по всему телу Флэттери пошли мурашки: теперь он его узнал. Этот неповторимый тембр и типичный для Лунбазы акцент могли принадлежать только Алисе Марш – его коллеге по первому экипажу. И (по крайней мере, какое-то время) она была для него больше, чем просто коллега. Но ведь это не может быть Алиса, ведь она же… Нет, не мертва, но все-таки…
– Так что… что здесь происходит?
Флэттери услышал характерный шорох стеблей и листьев келпа и понял, что они оплетают кораблик. А затем один из стеблей проник прямо сквозь сияющий белым плаз кабины, и Флэттери почувствовал, что не может оторвать от него глаз, что бы кругом ни творилось. Амфибия дернулась, забилась, и послышался треск отдираемой обшивки. Флэттери в последнюю секунду успел застегнуть скафандр и потянулся за лазерниками, но передумал и прихватил еще пару баллонов с кислородом.
«Ты можешь продолжать борьбу, если хочешь, – вновь раздался голос Алисы. – Тебя никто не станет убивать. Мы не причиним тебе ни малейшего вреда».
Официальная версия гибели Алисы гласила, что она попала в аварию на подводной станции. Теперь же у Флэттери перед глазами поплыли картины из ее жизни, и он узнал ее самый большой секрет. И его ледяное сердце затрепетало от страха.
Алиса тогда отправилась проводить подводные эксперименты с неприрученными келпами. План исследований был рассчитан на полгода, но она знала, что может работать и девять, и десять месяцев. К тому времени Флэттери уже надоела их связь, и Алиса это чувствовала. Но если бы он узнал, что она беременна, то заставил бы ее избавиться от ребенка – в этом она была твердо уверена. А возможно, избавился бы и от нее: ни один из десяти тысяч клонов не смел и надеяться иметь детей. И не исключено, что Алиса, Флэттери и Макинтош были последними во всей вселенной выжившими клонами из прежнего большого экипажа.
Мальчика взяла на воспитание семья Брудов. Его назвали Юрием, и первые два года жизни он провел на подводной станции, где кроме него жили еще четырнадцать взрослых.
Флэттери прикрыл глаза, стараясь отдалиться от воспоминаний Алисы.
«Всего-то у нас и было с ней… Мы же только там, на Лунбазе…»
– А ты считаешь, что мое тело для этого не годится? – спросила она.
Образы все еще стояли перед его глазами, а в мозгу вновь звучал ее голос.
«Ну как я мог предположить… Ты же возилась с этими келпами.»
Теперь уже прямо в голове, как голофильм, пошло его собственное воспоминание о том, как он самолично проделал трепанацию черепа и навсегда разлучил Алису Марш с ее телом. И спрятаться от этого воспоминания не было никакой возможности.
– У келпа ты можешь узнать все, что тебе только понадобится, – вдруг раздался голос Мака. Причем говорил он Бруду. – У тебя, конечно, накопилось множество вопросов. Так отправляйся в путешествие по своим генетическим цепочкам и гуляй там, пока хватит терпения.
– Я знаю, кто мой отец, – ответил Бруд. – Это Раджа Флэттери.
Амфибия дернулась в последний раз, и вода, сорвав люк, хлынула Флэттери прямо в лицо. Обломки тут же уплыли куда-то, но светящаяся сфера все еще маячила перед глазами Флэттери, и на ней кружились новые образы. Флэттери увидел Неви с Зенцем, связанных на пляже, и Бруда с приварившимся к рукам лазерником на орбите. Он смотрел, как рушатся дома в Калалоче и как превращается в руины его Теплица.
А по всему побережью келпы вздымали над водой стебли и освещали море зеленоватым светом.
«Тебе еще многому нужно научиться, Раджа Флэттери, – произнесла Алиса Марш. – Ты же умный человек. Почти гений. Тебе это необходимо, как воздух. Лишь это тебя спасет».
Что-то схватило его за правый локоть и потащило назад, прочь от светящейся сферы. Он вырвал руку, но его схватили вновь и потащили куда-то, а он лишь слабо отбивался. Флэттери вновь начал задыхаться – воздух в акваланге заканчивался, а запасные он потерял. Сквозь окутывающую голову сонную одурь до него донеслись слова: «Как я уже сказала тебе в ту ночь, когда ты меня убил, я не уверена, что ты способен понять всю грандиозность и необъятность этого удивительного создания».
Беатрис смотрела, как перед глазами Флэттери разворачивается картина его воспоминаний об операции над Алисой Марш. Голо – и видеоэкраны, становища и само небо, светясь, транслировали изображение на всю планету.
«Ты должен мне тело», – сказала Алиса самым что ни на есть будничным голосом, словно с тех пор, как они познакомились на Лунбазе, не прошла целая жизнь.
Келп начал подготовку кокона для Флэттери, такого же, как тот, в котором он протяжении двадцати лет пестовал Кристу Гэлли, а до нее – Ваату и Дьюка. Беатрис почувствовала, как реснички келпа уже припали к коже Флэттери и начали анализ кровяного давления и прочие необходимые тесты. Эти живые анализаторы будут кормить его и следить, чтобы пленник ни в чем и никогда не испытывал недостатка, а слоевища и стебли надежно укутают и спрячут тело от морских хищников. Все это она поняла, погладив шкуру дирижаблика.
Флэттери достиг пика славы: он был на всех экранах планеты.
Как много интересного упускает наше сознание лишь потому, что мозг наш не подготовлен для его восприятия. Наша задача – создавать все новые и новые планы восприятия, для того чтобы наш мозг мог одновременно оперировать как можно большим количеством тем.
В ту секунду, когда Калеб скрылся в недрах сияющей сферы, Твисп не смог побороть волнения. Он знал его мальчиком, потом у него на глазах (как некогда и его отец) юноша превратился в молодого мужчину. И вот сейчас, внезапно, как и когда-то, много лет назад, невыносимое предчувствие утраты зашевелило волосы на затылке, и он отшатнулся от края пруда.
«Калеб так похож на своего отца. Такой же упорный, уверенный в себе, неистовый…»
Отец Калеба, Бретт, был глубоко потрясен смертью десятков тысяч островитян в «Мерман-плаза», потрясен тем, что люди сами убивали детей и родителей по их собственной просьбе.
«Целый остров затонул!»
Твисп не раз слышал о гибели острова Гуэмес, он видел кинохронику, запечатлевшую спасение выживших, но Бретт наблюдал происходящее собственными глазами: разорванные на части тела, красное от крови море – и слышал своими ушами крики раненых и умирающих.
Словно в ответ на эти мысли, на светящейся сфере поплыли некоторые из запомнившихся ему картин, и были они ярче, чем в воспоминаниях.