Фактор вознесения

Твисп задраил люк и с улыбкой обернулся к своему ученику:

– Бери любые книги, что понравятся. Что в них проку, когда они просто стоят на полке.

Моуз опустил голову.

– Я… я никогда вам не говорил… – промямлил он. Грязные поломанные ногти впились в ладони. – Я не умею читать.

– Знаю, – кивнул Твисп. – Ты так хорошо научился скрывать это, что даже я не сразу все понял.

– И вы мне ничего не сказали?

– Я ждал, когда ты сам об этом заговоришь. Желающие поучить всегда найдутся. Вот только если человек сам не захочет учиться, толку от таких уроков не будет. Научиться читать очень легко. Вот писать – это уже посложнее.

– Учение никогда не давалось мне легко.

– Ничего. – Твисп ободряюще похлопал юношу по плечу. – Говорить же ты научился. Научиться читать не труднее. Мы с тобой ежедневно будем заниматься за кофе, и сам увидишь, что еще до конца месяца станешь читать. Но предлагаю начать с кофе. Его попьем прямо сейчас, а к занятиям приступим завтра. Не возражаешь?

Моуз просиял и с готовностью кивнул. Наверху, в монастыре, с тех пор как директор стал распоряжаться продовольствием, ему нечасто приходилось пить кофе. Но молодой монах не роптал, так как добровольно принял обет бедности – привыкать не приходилось, ведь он вырос в нищете. Здесь, у заваатан, нищета не была угрюмой и безрадостной – наоборот, ему очень нравилось в монастыре. Твисп занялся приготовлением кофе, не вставая из-за стола, – его длинные руки доставали до любой полки шкафчика с продуктами.

Кроме полок с книгами, дивана, столика и буфета в комнате еще как-то поместилась каменная ванна с нагревательным баком. Моуз откинулся на спинку старинного дивана, и тот сам принял наиболее удобное для сидящего положение. Да, с его матрасом в каменной нише просто не сравнить! На одной из полок стояло несколько голокубиков. Большинство из них хранило голографическое изображение рыжеволосого парня, стоящего в обнимку со смуглой хрупкой девушкой.

– У меня скоро совещание, – сказал Твисп с легким вздохом, и его мощные плечи поникли. Встряхнувшись, он засыпал ароматный порошок в кофеварку. – Я могу пригласить тебя с собой… По старинному обычаю мы начнем с обеда… Но лучше я накормлю тебя чем-нибудь здесь. Чувствуй себя как дома. Этот люк ведет к выходу наверх, а вот тот, – он кивком указал соседнюю стенку, – в палаты совета. Если пойдешь со мной, заранее подготовься к тому, что увидишь много необычного.

– В моей жизни каждый день случается что-то необычное.

Твисп расхохотался.

– Ну что ж, тогда думаю, тебе здесь понравится. Ты помнишь клятву, которую дал, принимая послушничество у заваатан?

– Да, старец, конечно, помню.

– Тогда повтори ее, пожалуйста.

Моуз откашлялся и сел прямо.

– Отрекаюсь отныне и вовек от любых видов и форм грабежа и покражи еды во всех ее видах, равно как от разрушения домов и мародерства. Я обещаю хозяевам домов не вторгаться в их жилища, когда никого нет дома, и не беспокоить самих хозяев просьбами при встрече, в чем даю клятву. Да не принесу я беды и разрушения, да не стану я угрозой ничьей жизни, ничьему здоровью! Я исповедую лишь добрые мысли, добрые слова и добрые дела.

– Отлично! – похвалил Твисп и подал юноше чашку горячего кофе. – Я позвал тебя сюда, потому что совет хочет выслушать твое мнение. Сегодня нам нужно принять очень важное и тяжелое решение. До сих пор нам еще не приходилось брать на себя такой ответственности. И это решение может потребовать от заваатан (в том числе от нас с тобой) нарушения нашей клятвы. Особенно той ее части, где речь идет о человеческой жизни и здоровье. Я хочу, чтобы ты присутствовал на заседании совета, и именно от тебя может зависеть, решим мы, что клятву стоит нарушить, или же нет.

Твисп, прихлебывая кофе, подошел к молодому монаху и заметил, что чашка в руке юноши дрожит.

– Ты сможешь высказать свое мнение по этому поводу, Моуз?

– Да, старец. Я это сделаю, – ответил Моуз. Его голос прозвучал твердо, а руки спокойно легли на колени. – Дать клятву… Это уже на всю жизнь. И я обещаю быть верным этой клятве, пока жив. И я сдержу свое обещание! – Моуз завершил речь коротким кивком и застыл, не поднимая глаз.

«До чего же он запуган, – с жалостью подумал Твисп. – В этом мире наконец-то начинают устанавливаться сносные условия для жизни, а люди боятся друг друга. Даже своих близких».

Внезапно раздавшийся стук в люк, ведущий в палату совета, заставил обоих вздрогнуть. Твисп открыл дверь и впустил рыжеволосую молодую женщину, одетую в широкую зеленую рясу клана келпа. На карманчике слева на груди было вышито ее имя: «Снейдж». Ее голубые глаза влажно блестели, а веки были совсем красными.

«Она только что плакала!»

– До заседания совета осталось пять минут, сэр, – шмыгнув носом, сообщила Снейдж и протянула Твиспу ноутбук. – Вот последние сводки, сэр. – И добавила дрожащим голосом: – Боюсь, проект «Богиня» закрылся. Мы уже несколько часов не имеем от них ни малейшего известия.

Ее губы дрогнули, и по щекам покатились крупные слезы. Твисп мысленно оценил состояние секретарши как депрессию.

– Но ведь Лапуш каждый час должен был выходить на связь с помощью своей камеры…

– Возможно, все дело в нарушении связи, – всхлипнула Снейдж. – Келпы не вмешиваются, но, похоже этот сектор глушат с берега. То связь просто идеальная, то сплошные помехи. Может, дело в повышенной солнечной активности… Только это не похоже на солнечную активность! Помехи идут только по определенным каналам.

Снейдж вытянула из рукава носовой платок и высморкалась.

– Вы очень расстроены. – Твисп наклонился к ней. – Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Да, сэр. Вы можете вернуть мне Рико. Я понимаю, что Криста Гэлли гораздо важнее… Намного важнее для нас, но я…

– Ваш монитор работает?

Она судорожно кивнула, утирая глаза рукавом.

– Тогда фиксируйте все сообщения, идущие из офиса Флэттери. И те, что поступают к нему, тоже. И еще, пожалуй, то, что идет с челнока. И немедленно передавайте все в зал совета. Мы вернем их… Рико и Озетта не так просто запугать.

Услышав последнюю фразу, Снейдж приободрилась, еще раз высморкалась и перестала плакать.

– Спасибо. – Она даже попыталась улыбнуться. – И, прошу, извините меня, пожалуйста… Я должна вернуться в офис. Еще раз спасибо.

Твисп вышел вслед за Снейдж, и вскоре они с Моузом уже находились в информационном центре – огромном зале, полном суетящихся людей. Моуз узнал несколько знакомых лиц – это были те беженцы, что приходили к заваатанам и навсегда исчезали в недрах первой палаты. Все они были одеты либо в такие же зеленые рясы, как рыжая Снейдж, либо в темно-коричнивые комбинезоны совсем недавно образованного клана землепашцев.

По мере того, как Твисп шел к своему месту, переступая через змеящиеся повсюду кабели, мимо информационных экранов и столов, заваленных кипами бумаг и переговорными устройствами, его походка становилась все более упругой, плечи распрямлялись и сам он, несмотря на свою седую бороду, молодел с каждым шагом. Этот центр был его любимым детищем, результатом напряженного двадцатипятилетнего труда. Именно здесь находились Операторы – коллективный мозг распространившихся по всей планете Теней.

«Флэттери считает, что мы базируемся на Виктории, – говорил Твисп членам совета, когда все только начиналось. – И я хочу, чтобы и весь остальной мир тоже так думал. Организация Теней не более чем иллюзия, но мы будем поддерживать ее всеми силами. В этой игре на кон поставлены вся планета и вопрос выживания человеческого рода. Мы должны набраться терпения».

Он надеялся, что и сегодня их терпения хватит, чтобы не наделать глупостей.

Прогнав со старинного креслопса парня из обслуги, Твисп предложил Моузу сесть. Небольшой закуток, где они находились, бы отделен от инфоцентра огромным листом плаза. Сквозь него Моуз увидел, как рыжая Снейдж дружески кивнула Твиспу и вновь попыталась улыбнуться.

Эта девушка напоминала Твиспу малютку Карин Алэ, которая стала одной из первых жертв Флэттери.