Страница 4 из 95
С приходом рассвета картины из прошлого словно выцвели. Если бы можно было так просто избавиться и от постоянного нервного напряжения! Бен не мог избавиться от него уже много лет – слишком жесток и опасен был окружавший его мир. Но теперь у него появился шанс его изменить, и он не позволит себе упустить такую редкую возможность!
А вот Беатрис отказывалась замечать диктаторские замашки Флэттери: она грезила звездами и космосом и была готова поверить во что угодно, лишь бы приблизиться к своей мечте. Мечта Бена была гораздо ближе – у него под ногами. Он верил, что Пандору можно превратить в лучший из миров. Нужно только сбросить с трона директора – и все. Но теперь, когда его жизнь пошла наперекосяк, он вдруг в первый раз ощутил укол сомнения в своей правоте.
Бен был рад приходу рассвета. В темноте приятно помечтать и вспомнить о чем-то, но при свете он всегда чувствовал себя уверенней. Судьба миллионов людей спокойно посапывала в крохотной комнатушке. Криста может быть как спасительницей человечества, так и его ангелом-разрушителем.
Или вообще никем.
Но «Бой с Тенью» сделает все, чтобы она стала спасительницей. Бен и Криста Гэлли стояли у самого края котла, в котором бурлили две конфликтующие силы, раздиравшие Пандору на куски: смертельная хватка директора на горле человечества и взаимосвязь людей и Авааты, сдерживающая разгул капеллан-психиатра на планете.
Криста Гэлли была рождена келпом, Аваатой. Она была натуральным метисом Авааты и людей и предположительно единственным выжившим потомком из длинной династии поэтов, пророков и генных инженеров.
Она получила знания, генетически накопленные келпом в процессе переработки информации от людей. И не только от них. Она ничему никогда не училась, но знала все. В течение почти двадцати лет ее мозг беспрестанно заполнялся сведениями обо всем, что касается людей, – от самого прекрасного до самого жуткого. Любое происходившее в мире событие тут же отдавалось в ней эхом. Но эхо порождали не только люди.
Это были мысли чужих, мысли Авааты, и именно их так боялся Флэттери.
«Келп заслал к нам шпионку, – почти сразу, как только ее нашли, заявил он. – Никто не знает, что они ей там вкачали в подсознание».
Для генетиков Криста Гэлли представляла собой одну большую ходячую тайну. Те из них, кто отличался религиозностью, просто заявляли, что она «чудо, облеченное в плоть».
«Я сделала это сама, – сказала она в первом же интервью. – Мы все так делаем».
А в следующем добавила: «Я просто очень тщательно покопалась в собственной ДНК».
Страх заставлял Флэттери прятать Кристу в его персональной лаборатории, называя это «защитной опекой». И это при том, что в течение всех последних пяти лет на всей планете не утихало волнение, вызванное ее явлением из моря! «Защита» обеспечивалась службой безопасности директора. И теперь директорская охранка вышла на охоту за сбежавшей дичью.
«А ведь она может оказаться и чудовищем, – поймал себя на мысли Бен. – Эдакая двуногая живая бомба с часовым механизмом, установленным Аваатой… но на какой срок? И для чего?»
Гигантское тело келпа, которого еще называли Аваатой, управляло всеми течениями в морях Пандоры, а следовательно, от него зависело все судоходство в планетарном масштабе. И именно она, эта совокупность всех разрозненных вследствие исторической ошибки келпов, смягчала последствия влияния на Пандору двух солнц. Так что жизнь на планете была возможна исключительно благодаря ей.
Как и многие другие, Бен считал, что Аваата разумна.
Криста Гэлли пошевелилась, натянула повыше покрывало, и ее дыхание вновь выровнялось. Бен знал, что если убить ее прямо сейчас, пока она спит, то это не исключает немалую вероятность, что человечество (и он сам в том числе) будет спасено. Он неоднократно слышал подобные предостережения от работавших в команде Флэттери радикалов.
Не исключает немалую вероятность…
Но теперь Озетт верил, что эта девушка пришла в мир, чтобы его спасти и создать новый, в котором сумеют мирно ужиться и люди, и Аваата. И ради этого он был готов защищать ее и охранять каждый ее вздох… Ради этого.
И еще ради зародившейся в его сердце новой любви.
Спайдер Неви уже пустил свою свору по их следу. Бен сумел оборвать короткий поводок, на котором директор водил Кристу, но все остальное она сделала уже сама. Она и Рико. Бен понимал, что поводок легко может превратиться в удавку, в силок для него самого, а затем и для нее. И поэтому ему нужно было быть очень осторожным и сделать все, чтобы этого не случилось. Флэттери не скрывал, что на всей планете нет ничего ценнее и опаснее Кристы Гэлли. И можно было не сомневаться в том, что тот, кто устроил ей побег, будет «примерно» наказан.
Бену было уже сорок. Ему исполнилось всего пятнадцать, когда острова Гуэмес не стало. И в тот день он был на острове. В тот самый день, когда были разрезаны на куски, сожжены и утоплены десятки тысяч островитян. Огромная подводная субмарина морян, оснащенная келпорезами и ракетами, перепахала весь старинный рукотворный остров, сметая все на своем пути. Бену повезло, что он оказался на самом берегу: в тот момент, когда адская машина ударила снизу в центр острова и прошила его насквозь, юноша потерял равновесие и полетел в красное от крови море.
В последующие годы своей жизни он видел столько катастроф и столько раз бывал в опасности, что у него выработалось шестое чувство, предупреждавшее о надвигающейся беде и подсказывающее лучший путь к спасению. Но жизненный опыт хорош только пока ты жив. А ведь на время романа с Беатрис он легко утешился и позволил себе забыть свои прежние кошмары. Он и представить себе не мог, что это может случиться вновь, до того дня, пока не встретил Кристу Гэлли. Кристу, на встречу с которой напросился, подсознательно надеясь встретить в команде Флэттери Беатрис. В тот день Криста ему шепнула: «Помоги мне». И он тут же утонул в ее зеленых глазищах. Оставалось только кивнуть и прошептать: «Конечно».
«В ее подсознании сокрыта огромная мудрость, – подумал он. – И если она сумеет ее пробудить, не разрушив при этом себя, она сможет спасти нас всех».
Даже если это было не так, Бен знал: Флэттери считает это правдой, что хорошо уже само по себе.
Криста повернулась во сне на бок, но лицо ее так и осталось в солнечном луче.
«Говорят, тебя надо беречь от света, – думал Бен. – Беречь от келпа, беречь от моря. Не прикасаться к тебе». Во внутреннем кармане он постоянно таскал инструкцию, предписывающую, что нужно сделать, если случайно коснешься ее обнаженной кожи. «А что подумали бы ее исследователи, если бы узнали, что я с ней целовался?»
Бен усмехнулся и в очередной раз поразился тому, что здесь, рядом с ним, в этой жалкой комнатушке, находится источник небывалой силы.
Директор заранее позаботился о том, чтобы ни одно из интервью Кристы Гэлли не попало в эфир. По его приказу эфирное время Бена отдали Беатрис с ее прославляющим Флэттери проектом «Безднолет».
«Похоже, Беатрис совсем ослепла, – думал Бен. – Идея освоения пространства настолько ее зачаровала, что она не думает о цене, которую придется за нее заплатить».
Флэттери боялся, что Криста может выйти с келпом на связь, и поэтому держал ее под охраной, убеждая девушку, что это делается «для ее же собственной безопасности, для учебы и для сохранности всего человечества». Несмотря на еженедельные визиты к директору, Беатрис не проявляла к Кристе Гэлли ни малейшего интереса. Однако, когда Бену понадобились интервью с этим феноменом, Беатрис оказала ему всяческую поддержку.
«А может, она и сама захотела видеть меня почаще?»
Беатрис, как и Бен Озетт, находилась в зените своей славы, а это порождало легкое соперничество. Бен до сих пор не мог понять, как Беатрис позволила себе упустить такой пиковый материал, как история Кристы. И очень хорошо, что упустила.
Просто замечательно.
Огонь души сгорает чаще, чем тлеющий под слоем пепла уголек.