Страница 31 из 39
– Когда умерла первая жена, так он и то грустил меньше!
– Вы же сами в этом виноваты, – сказал Омирбек. – Когда умерла моя любимая жена, вы все утешали меня, говорили, что вместо нее вы найдете и приведете ко мне в юрту еще лучшую женщину… А когда издох мой ишак, то никто и не сказал, что мне приведут взамен нового ишака.
Что такое шауле? Негустая рисовая каша с мясом, луком, маслом и морковью. Если моркови нет – все равно хорошо. Лука нет – тоже сойдет. Ну, а если масла и мяса нет? Тогда рисовая каша должна быть такой горячей, чтобы она обжигала рот и нельзя было понять, что в ней есть, а чего нет.
Вот однажды Омирбек и Досназар-Левша пришли в гости к одному из своих общих приятелей.
Хозяин поставил перед друзьями кипящую шауле и стал приговаривать:
– Отведайте, пока не остыла, а то она вкус потеряет… Ешьте, почтенные гости…
Путь приятели проделали немалый, проголодались, и поэтому особенно их уговаривать не пришлось.
Левша отправил в рот шауле, но она так обожгла его, что из глаз брызнули слезы.
– Э-э, отчего ты плачешь? – настороженно покосившись в сторону дымящейся миски, спросил Омирбек.
«Если я ему скажу правду, – подумал Левша, – то он надо мной будет смеяться…»
– Знаешь, друг, – сквозь слезы сказал Досназар. – Мне показалось, что с семьей моего дяди произошло несчастье… Словно видение мелькнуло: они все лежат в юрте больные. Вай-вай-вай.
– А-а, – промолвил Омирбек и тоже запихнул себе в рот горсть шауле.
– О-о-о-о! – раскачиваясь, простонал он.
Когда Омирбек пришел в себя и смахнул рукавом слезы, Досназар участливо спросил:
– Отчего ты плакал, почтенный Омирбек?
– Мне привиделось, что вся семья твоего дяди умерла.
Омирбеку в старости стало трудно взбираться на ишака.
И каждый раз он шутливо призывал какого-нибудь святого на помощь:
– О святой Хизр, помоги сесть на это дьявольское отродье!
А когда удавалось взгромоздиться на спину длинноухому, то говорил:
– Вот как меня любят на небе! Всегда помогают!
Однажды Омирбек почувствовал себя так плохо, что решил сразу обратиться ко всем силам небесным:
– О аллах, помоги сесть на ишака!.. О Магомет, подтолкни меня!.. О святой Хизр, подними меня!
И он так сильно оттолкнулся ногой, что перелетел через ишака и упал на землю.
– Ну, это уж слишком большая помощь! – воскликнул Омирбек. – В другой раз помогайте мне не все вместе, а по одному!
Как-то раз Омирбека спросили:
– Сколько тебе лет?
– Пятьдесят один, – ответил Омирбек. Прошло лет пять, и Омирбеку снова задали тот же вопрос.
– Пятьдесят один год, – снова ответил Омирбек.
– Омирбек, – удивились друзья, – ведь пять лет назад тебе уже был пятьдесят один год?! Как же так?
Омирбек ответил:
– Каждый уважающий себя мужчина должен держать свое слово! Раз сказал «пятьдесят один», то не будь балаболкой и не говори следующий раз «пятьдесят пять» или «шестьдесят». Я никогда не изменю своему слову, вы же меня знаете!
Однажды, когда в юрте собрались друзья Омирбека, зашел разговор о молодости и старости.
Говорили, что и силы уже не те, что глаза видят хуже, да и слух пошаливать стал.
Один только Омирбек тихонько посмеивался.
– Чему ты улыбаешься? – спросили его.
– Тому, что я, хотя мне, как вы знаете, пятьдесят один год, сохранил силу молодых лет.
– Как ты это можешь доказать?
– Очень просто. Вы все знаете большой камень, который лежит на повороте дороги?
– Знаем!
– Ну, так я в юности не мог его поднять.
– А сейчас?
– И сейчас не могу. Значит, моя сила осталась прежней.
Омирбек заболел. К нему зачастили друзья, родственники, даже незнакомые, проходя мимо юрты Омирбека и узнав, что он болен, заходили проведать.
И каждый, как мог, утешал его, убеждая, что он вот-вот выздоровеет, встанет на ноги.
Однажды за день в юрте побывало более ста человек.
Омирбек позвал жену и сказал:
– Не умер ли я? Посмотри хорошенько, очень тебя прошу…
– Что за глупости ты говоришь! – воскликнула жена. – Почему это тебе пришло в голову?
– Ты же знаешь, что живыми обычно у нас мало интересуются, но стоит только умереть – откуда только народ появляется. Когда я был здоров, то к нам заходили в день всего несколько человек. А если люди ко мне валом валят, значит я тяжко болен. Ну а если с утра до вечера в юрте народ толпится, – то, наверное, я уже умер…
Вместо послесловия
Анекдоты Омирбека и некоторые вопросы сатирико-юмористического фольклора
Бурное развитие сатирических и юмористических жанров в советской литературе последних лет – явление весьма и весьма характерное.
«Здоровый народ не может обойтись без смеха», – много веков тому назад сказал великий французский сатирик Франсуа Рабле.
Статистики, которым все известно, подсчитали, что ежедневно (включая субботы, воскресенья и праздничные дни) в нашей стране в 1969 году выходило в среднем три целых и одна десятая юмористических и сатирических книжки. Это – басни, стихи, юморески, эпиграммы и шаржи, альбомы карикатур, коллективные сборники, репертуар для эстрады и самодеятельности, выпуски многочисленных библиотечек («Крокодил», «Перец», «Вожик», «Муштум: «Нианги» и т. д.).
Как правило, тиражи этих книг громадны и уступают лишь тиражам детской, детективной и приключенческой литературы. Несмотря на это, купить в магазине что-либо из сатиры и юмора трудно – здания расходятся почти мгновенно.
Особенно большие успехи достигнуты в сатирической и юмористической прозе. Появление многих десятков веселых романов и повестей (в то время как лет двенадцать – тринадцать назад лицо сатирической и юмористической прозы определяли «короткометражные» жанры – рассказы, юморески, фельетоны) – яркое доказательство возмужания, верный признак выхода на новые идейные и качественные рубежи.
Громадное значение имеет и то, что советская веселая проза многонациональна.
Если лет двадцать назад основным стилевым направлением юмористическо-сатирического романа был курс, проложенный блистательными произведениями И. Ильфа и Е. Петрова, то в последние годы появились произведения, которые раскрыли перед прозаиками веселого цеха новые жанровые возможности, расширили творческие горизонты.
Примечательно, что эти новые пути развития сатирической и юмористической прозы открыла нам украинская литература многотомным романом Александра Ильченко «Казацкому роду нет переводу или Мамай и Огонь-молодица». Стилевой его ключ определен в подзаголовке: «Украинский озорной роман из народных уст».
В чем же заключаются новаторство и теоретические открытия романа Александра Ильченко? В чем причина его успеха в нашей стране и за рубежом (несмотря на чудовищную сложность перевода и большой объем – лишь первый том 50 печ. листов – он уже выдержал много изданий на различных языках)? Почему он может считаться знаменательной вехой в развитии советской сатирической и юмористической прозы?
Причина первая: новаторство жанровое. В советской литературе это первый и пока единственный ЮМОРИСТИКО-САТИРИЧЕСКИЙ РОМАН-ЭПОПЕЯ, то есть качественно новый жанр (в «серьезной» прозе его первооткрывателем является Лев Николаевич Толстой, роман-эпопея которого «Война и мир» оказал гигантское влияние на всю мировую литературу).
Причина вторая: роман синтетичен, то есть определить его однорядово («юмористический», «сатирический», «лирический», «приключенческий») невозможно. Хотя в основе его и лежит сатирико-юмористическое зерно («озорной роман»), но в нем на равных правах существуют и процветают мелодрама, героика, романтика, публицистика, сентиментальность. Философия и фантастика, приключения я бурлеск, лубок и лирика, сатира и кобзарские думы, любовная лирика и балаган, пародия и детектив, репризы и средневековые мистерии – все это дало а результате такой озорной, шальной, задорный сплав, что нельзя не удивиться смелости художника, соединившего в одном романе столько, казалось бы, несовместимых (да так оно и считалось прежде!) жанров, при этом оставаясь исторически точным в трактовке и описании событий, в деталях эпохи.