Страница 33 из 38
Иногда в летний период Рыба приезжал к Беспаловой отдыхать, хвалил ее за то, что она «насобачилась стричь купоны с отдыхающих».
Живя одна, Беспалова имела много свободного времени для размышлений. С высоты прожитых лет и свершающихся вокруг нее грандиозных событий она давно уже поняла свою ошибку молодости и дала ей критический анализ, но дальше своего умозаключения не пошла.
К себе Беспалова стала относиться безразлично и уже не так дорожила жизнью как в молодости. Она пробуждалась, становилась жизнерадостной и энергичной лишь тогда, когда в гости к ней приезжал отдыхать сын Николай с невесткой и тремя внуками. После их отъезда ей хватало еще на несколько недель приятных воспоминаний, потом настроение вновь портилось и она угасала.
Несмотря на то, что сын и невестка убедительно уговаривали ее переехать к ним в Волгоград на постоянное местожительство, она категорически отказывалась, каждый раз находя в оправдание отказа какой-нибудь убедительный аргумент.
Она согласилась бы пешком идти к сыну, чтобы жить в кругу его семьи, но в Волгограде постоянно бывало множество туристов из разных стран, среди которых могли оказаться те, которых ей в своей жизни видеть противопоказано…
Теперь она разоблачена чекистами и за свою подлость должна понести заслуженную кару.
Будучи допрошена следователем, она, ничего не утаивая, рассказала о своей преступной деятельности. Точно так же беспощадно и подробно рассказала и о преступлениях, совершенных Рыбой, Кротом и другими членами карательного отряда. Когда она в процессе допроса узнала, что Рыба чекистами не задержан, то предложила следователю свои услуги по его поимке.
После допроса Беспалова, к своему удивлению, почувствовала не тяжесть, а облегчение и душевный покой. Она как бы освободилась от груза, который давил ее и угнетал все послевоенные годы, не давая возможности свободно дышать и открыто смотреть людям в глаза.
К изумлению Беспаловой, следователь после допроса отпустил ее домой и согласился принять ее помощь в задержании Рыбы. Договорились, что в ее доме должен дежурить оперативный сотрудник КГБ, указания которого она была обязана беспрекословно выполнять.
Придя домой от следователя, Беспалова прошла к себе в спальню, где, не раздеваясь, устало легла на кровать, даже не разобрав ее.
Она мысленно стала беседовать сама с собой:
«Я такая же свинья, как Рыба, только меньше его размером. Имею ли я право изобличать и содействовать чекистам в задержании Рыбы? — задала она себе трудный вопрос, подумав над которым, ответила: — Имею право и должна, но не буду, так как грязное прошлое вернет меня к прежним кошмарам».
«Только из-за этого ты хочешь уклониться от выполнения своего слова, данного следователю?»
«Да!» — ответила лживая девчонка сороковых годов.
«Нет! — одернула ее зрелая женщина, а потом изобличающе призналась: — Ты не хочешь гласного суда над собой, чтобы у семьи твоего сына мать не была судима за предательство. И хочешь до суда над собой раньше уйти из жизни, насильственным путем прервав ее».
«Да! Да! Да!» — была вынуждена согласиться с ней лживая девчонка, которая еще не решила, как она осуществит самоубийство. Это было для нее не так существенно.
Беспалова решила написать на имя следователя предсмертное письмо, с объяснением мотива своего недостойного поступка, чтобы он не подумал, что она струсила и ушла из жизни, отказавшись бороться со злом. Скорее всего она так поступает ради счастливой жизни других… Дежуривший в доме Беспаловой оперативный сотрудник Винцуковский только в двадцать три часа обнаружил труп Беспаловой, которая повесилась на ручке двери спальни, использовав для петли пояс от своего байкового халата, который лежал на стуле тут же в спальне.
Винцуковский по рации сообщил о случившемся в дежурную часть, откуда быстро прибыла оперативная группа.
Следователь Гончаров, проводивший осмотр места происшествия, под газетой, лежащей на столе в спальне, обнаружил предсмертное письмо Беспаловой, обращенное к нему:
«Товарищ следователь! Если не нравится Вам такое обращение, то гражданин следователь, я уходу из жизни по собственной воле, при здравом рассудке, совершенно трезвая. Трезвая умом как никогда.
Об одном прошу Вас и Ваше начальство, чтобы Вы не сообщали сыну Николаю и членам его семьи, какая я была в прошлом дрянь.
Как Вы понимаете, я сейчас беспокоюсь не о себе. Я не хочу ломать в детях веру в мать, в Родину, перед которой они чисты.
Пускай мой грех не падет на их головы. Они о моем падении не знали, и если Вы меня правильно поймете, то не должны узнать в будущем. В своем падении я никого не виню, кроме себя, а поэтому сама себе вынесла приговор.
У Вас в кабинете я дала правдивые показания, и Вы им должны верить. В них я упустила только одну деталь. У Пуштренко Филиппа Ивановича (Рыбы) была тяжелая спинно-мозговая травма, из-за которой он был некоторое время лежачим больным. Я его возила в Саки, где благодаря грязевым ваннам он восстановил свое здоровье.
Зная свою болезнь и поверив в силу грязевых процедур, Пуштренко ежегодно приезжает в Саки на лечение, а поэтому, вероятнее всего, только там Вы сможете его найти. Но будьте осторожны: он очень решительный и опасный человек.
Я обещала вернуть ему деньги за дом, которые он мне одалживал, поэтому он может за ними ко мне явиться.
Никого не вините в моей смерти. Если человек решился на что-то, то он всегда найдет способ выполнить задуманное.
Я ухожу из жизни, не простившись с детьми, которых люблю больше, чем когда-либо себя. Пускай они меня простят за вынужденные хлопоты, связанные с моими похоронами.
Я решилась на гибель ради любви к живым».
Прочитав письмо Беспаловой, Гончаров задумчиво произнес:
— Жила мерзко, но нашла силы умереть человеком.
Закончив, осмотр места происшествия и выполнив необходимые формальности, Гончаров отпустил понятых, двух пожилых мужчин, соседей Беспаловой, предупредив, чтобы они об увиденном и услышанном никому ничего не говорили.
Уходя, Гончаров предупредил Винцуковского:
— Остаешься теперь один за хозяина в доме. Смотри, второй раз не допусти оплошности. Утром с тобой разберемся.
Винцуковский сделал попытку оправдаться, но Гончаров урезонил его:
— Не оправдывайся, в работе все бывает. Но тебе выводы из допущенной ошибки все же надо сделать, несмотря на то, какое наказание ты за нее понесешь. Беспалова так долго писала свое письмо, а потом повесилась — и все прошло мимо твоего внимания. Нехорошо!
— Виноват, больше таких ошибок не допущу, — не очень бодро отозвался Винцуковский. Не хуже следователя он понимал всю тяжесть допущенной им беспечности, за которую, безусловно, придется нести наказание.
Глава 26
В курортный районный центр на берегу Черного моря Рыба прибыл поздно вечером последним рейсом междугородного автобуса.
Отсюда до поселка Карьерного, где проживала Беспалова, было всего лишь двадцать семь километров, но не было никакой надежды продолжить свое путешествие: автостанция была закрыта, на стоянке — ни одной машины.
Посидев на скамейке, отдохнув и перекусив, Рыба с небольшим чемоданом в руке направился по Приморской улице к морю. На всем пути ему не встретился ни один пешеход. «Город как вымер», — удовлетворенно подумал он.
На городском пляже он подошел к огромному монолитному камню, отполированному телами отдыхающих и волнами моря до исключительной гладкости. Со стороны моря на нем были выдолблены четыре ступеньки.
Представив, какой огромный объем работы выпал на долю безымянных каменотесов, он с удивлением подумал: «Надо же было какому-то дураку столько возиться!»
Поставив чемодан на песок, он присел на деревянный лежак и стал с наслаждением вдыхать морской воздух, насыщенный влагой.
Блаженная тишина и покой расслабили Рыбу. Наблюдая за волнами, он даже решился пофилософствовать: «Где-то рождаясь, волны, как и человек, имеют свой срок жизни, который у них прерывается каким-либо препятствием или другой, более мощной, встречной волной. Вечного, к сожалению, ничего нет».