Туркменский юмор

– Что же мне делать? – заметался в страхе мулла.

– Стойте, я придумала, – улыбнулась хозяйка. – Накиньте на голову мой халат и садитесь в угол молоть зерно.

Мулла так и сделал. В кибитку вошёл хозяин с мешком пшеницы.

– Что за женщина? – спросил он у жены.

– Рабыня нашего соседа. У них мельница поломалась, вот она и пришла пшеницу перемолоть.

– Тогда пусть и нашу заодно перемелет, – хозяин пнул принесённый мешок.

Когда «рабыня» перемолола всю пшеницу, муж сказал жене:

– Мне она давно уж приглянулась, сегодня ночью я не лягу с тобой.

Мулла подскочил как ужаленный и опрометью выбежал из кибитки, забыв про свой халат.

Прошло несколько дней «сын красивой матери» снова передал своему наставнику приглашение в гости. Мулла сердито посмотрел на него и спросил:

– Разве у твоей матери мука уже кончилась?

Умнее визирей

Жил на свете старик. Единственным его достоянием был ослик. Старик любил его и часто говорил:

– Мой ишак умнее визирей падишаха.

Достигли эти слова ушей визирей, и разозлились они несказанно.

– Пресветлый падишах, – стали жаловаться они, – какой-то нищий старик позорит нас, уверяя, что мы глупее его осла.

Падишах приказал позвать деда, столь низко оценившего умственные способности его сановников.

– Яшули, почему вы всюду говорите, что ваш ишак умнее моих визирей?

– Действительно, мой падишах, я иногда говорю так, – лукаво усмехнулся старик, – и вот почему: как-то я ехал на своём ишаке через мост. Он возьми и провались одной ногой в дыру. С трудом я его вытащил. С тех пор, когда мне случается перебираться через этот мост, он осторожно обходит то место. Видишь, какое умное животное?! А твои визири, сколько ни наказываешь ты их за преступления, при первой возможности делают то же самое. Суди теперь, кто умнее: мой ишак или они?

Падишах признал справедливость слов и выдал мудрому старику награду, а визирям сказал:

– Берите пример с его ишака!

Девяносто торб

Одной страной правил падишах. Был он богат, могуществен, мудр, но стар. Ему уже перевалило за девяносто. В том же городе жил бедняк, у которого была красавица-дочь. Однажды престарелый падишах увидел эту девушку и восплылал любовью. Сказано – сделано. Посылает он сватов к её родителям. Растерявшийся бедняк попросил три дня отсрочки, чтобы посоветоваться с домашними. – Падишах слишком, стар, чтобы жениться на нашей голубке, – сказала жена, – но он всесилен. Как противиться его воле? – И заплакала.

– Всё будет хорошо, дорогие, – успокоила их дочь. – Только, когда сваты явятся снова, скажите им, что я сама назначу калым за себя.

Падишах нетерпеливо ожидал назначенного срока. Он уже считал девушку своей женой. Визири и сваты-векили пришли за ответом.

– Мы согласны, – сказали родители, – но калым пусть она сама назначит.

– Слава богу, казна нашего повелителя полна, – ответили они. – Ну, девушка, ждём твоего слова.

– Моя цена будет такая, – сказала невеста, – десять ягнят, двадцать волков, тридцать верблюдов, сорок почтенных людей, пятьдесят отборных жеребцов, шестьдесят скопцов, семьдесят недоуздков, восемьдесят пут для лошадей и девяносто торб.

– Вай, только-то?! – обрадованные сваты поспешили к падишаху.

– Ну и сделали дело! – схватился за голову падишах, когда ему всё рассказали. – Нечего сказать хороши сваты.

– А что, разве плата велика? – удивились визири и векили.

Падишах сердито объяснил им, что десять ягнят – это значит, что в десять лет человек подобен ягненку, в двадцать – волку, в тридцать – верблюду, в сорок – он становится почтенным, в пятьдесят – буйным жеребцом, в шестьдесят – скопцом, в семьдесят – его водят на поводу, сам он уже не в состоянии ходить, в восемьдесят – он подобен спутанной лошади, а в девяносто – для него наступает пора прятать свое бренное тело в торбу и готовиться к смерти.

– Вот, что хотела сказать девушка этим калымом, – закончил он. – У нее одной оказалось ума больше, чем у всех вас, вместе взятых!

Падишах пожелал увидеть девушку, чтобы задать ей несколько вопросов. Послали за ней ясаула.

– Вас зовет падишах! – сказал он.

– Зачем? Я уже дала ему ответ.

– Не могу знать, уважаемая…

Девушка пошла во дворец вместе с матерью. Падишах позволил им сесть.

– О, падишах, – смело сказала девушка, – у нас нет времени, чтобы сидеть! Если хотите что-то сказать – говорите, а нет – позвольте нам уйти.

Падишах задал ей два вопроса: какое животное тяжелее всех, и что слаще всего на свете?

– Но ведь это так просто! Зачем же спрашивать? – удивилась девушка.

– Все-таки ответь, красавица, – попросил падишах.

– Самое тяжелое животное, – сказала она, – конь, и слаще всего на свете – любовь.

– Почему ты так думаешь? – поинтересовался падишах.

– Когда конь бежит – вся земля дрожит. Что же касается сладости любви, то вот доказательство: когда я была маленькой, меня посадили у огня и я упала на угли, но мать с отцом даже не заметили этого, так как были заняты поцелуями. Любовь для них была важнее родного ребёнка. И второе: вам, ваше величество, девяносто лет, а вы всё ещё мечтаете жениться.

Падишах был восхищён умом девушки и отпустил её с миром.

Сорок небылиц

дин честолюбивый бай надумал женить своего сына на дочери падишаха и заслал сватов. Падишах ответил, что отдаст её только за того, кто научится хитростям у дэва. Бай повел сына к дэву.

– Салам алейкум, дэв-ага! – сказал он, войдя в пещеру.

– Если бы ты не поприветствовал меня, – ответило чудовище, – я бы тебя проглотил. За чем пожаловал?…

– Я привёл к тебе сына, чтобы он научился твоим хитростям.

– Хорошо! – ответил дэв.

У него был большой сундук. Он сказал, что запрячет в него юношу и продержит сорок дней.

– Если выживет, будет твой, если помрёт – мой.

Бай согласился и ушёл.

Сына положили в сундук и заперли. Юноша умер бы непременно, но дэв имел обыкновение каждый, день уходить на охоту, а у него была дочь, очень добрая и хитрая девушка. Когда отец охотился, она выпускала паренька из сундука, поила и кормила его. В первый день, когда юноша поел, она разожгла костёр и спросила:

– Ты понял?

– Нет, ничего не понимаю, – ответил тот.

Девушка снова уложила его в сундук. На второй день повторилось то же самое. А на третий – юноша ответил, что он понял.

– Тогда лежи ещё, – сказала дочь дэва и заперла его.

Настал сороковой день. Девушка вместо обычного обеда дала юноше кисть винограда.

– Сегодня придёт твой отец, – сказала она. – Что же касается моего отца, то он уже точит зубы, так как уверен, что ты давно мертв. Когда он спросит тебя, чем ты питался, скажешь, что каждый день сверху к тебе падала вот такая кисть винограда.

Всё случилось так, как предсказывала девушка, Дэву ничего не оставалось, как вернуть сына отцу – ведь уговор дороже денег.

Пошли бай с сыном домой. Сорок дней, проведённых парнем у дэва не прошли для него даром. Об этом позаботилась добрая дочь чудовища. Сын решил показать отцу своё уменье. Он слегка отстал и сразу же сделался откормленным бараном. Бай оглянулся, ища сына.

– Вах, какой баран! – вскричал он и принялся ловить его. Но – не поймал.

Юноша снова принял человеческий облик » пошёл рядом с отцом. Идут они, идут, и снова юноша отстал и превратился в великолепного скакуна. «Бай-бой!» – восхитился бай, увидев коня, и бросился ловить его, но конь не дался в руки. А сын уже снова оказался рядом.

В третий раз он сделался сильным и буйным верблюдом и погнался за отцом. Бай – бежать, но громадина вот-вот его настигнет. Бай, не помня себя от страха, бросился в колодец. В тот же миг верблюд снова стал юношей. Подойдя к колодцу, он спросил:

– Что вы там делаете, ата?

– Жду тебя, – глухо донеслось снизу.