Страница 2 из 34
Источники силы Преподобной Матери не могли не вызывать восхищения: абсолютная верность тех, кто ей служил, военное подразделение под командованием Башара – ученика Тэга (сейчас он был далеко – большая часть войска во главе с самим Башаром охраняла планету-школу Лампадас), мастера и технологи, осведомители и агенты во всех уголках Старой Империи, бесчисленные рабочие, которые видели в Сестрах единственное спасение от Чтимых Матр, и все Почтенные Матери с их Иной Памятью, уходящей в глубину веков.
Одрейд без ложной скромности могла сказать о себе, что она представляла собой вершину возможностей Почтенной Матери. Если она не могла отыскать необходимую информацию в своей собственной памяти, вокруг нее были те, кто мог заполнить лакуну. К ее услугам была и машинная память, но, надо признать, Одрейд никогда ей особенно не доверяла.
Ее снедало желание покопаться в тех, других жизнях, которые стали частью ее собственной памяти – в глубинные пласты знаний. Быть может, там она смогла бы найти блестящие решения – там, в опыте Иных. Это опасно – можно на долгие часы утратить связь с этим миром, утратить себя – теперешнюю: разнообразие личностей и мыслей захватит, заворожит, увлечет в омут Памяти… Лучше оставить Иные Воспоминания дремать в глубине твоего нынешнего «я», обращаясь к ним только в поисках необходимой информации. Сознание – точка опоры, приковывающая к индивидуальности.
Помогла странная метафора Ментатов – слова Дункана Айдахо.
Осознание себя: лицом к лицу с зеркалами, летящими сквозь Вселенную, вбирающими все новые и новые отражения – бесконечно отражающими самое себя. Бесконечное, видящееся конечным – вот аналог сознания, хранящего осознанные осколки бесконечного.
Она никогда не слышала слов, способных лучше описать ее безмолвный непокой. «Специализированное затруднение», – так называл это Айдахо. «Мы собираем, связываем и отражаем наши системы порядка».
В этом и состояло мировоззрение Бене Гессерит: люди были рождены эволюцией именно для того, чтобы установить порядок.
Но чем это поможет нам в борьбе против женщин, враждебных всякому порядку, словно бы находящихся вне его – с теми, кто преследует нас? Или они тоже одна из ветвей эволюции? Или «эволюция» – просто другое имя, которое мы придумали для Бога?
Сестры только фыркнули бы в ответ на эти «беспочвенные рассуждения».
И все же в Иной Памяти могли быть ответы на ее вопросы.
О-о, какое искушение!..
Как отчаянно ей хотелось вернуться в прошлое, воплотиться – хотя бы мысленно – в тех, кем она когдато была, почувствовать, каково было жить – тогда. Но осознание опасности холодком пробежало по спине: ее сознание было островком в море Иной Памяти. «Это было так!» – «Нет, скорее это было так!» Приходится тщательно выбирать, воскрешая осколки прошлого. Но разве не в этом назначение сознания, не это ли – суть самого существования?
Выбери что-то из прошлого и приложи к настоящему. Узнай последствия.
Таково было видение истории, характерное для Бене Гессерит – древние слова Сантаяны, пронизывающие их жизнь: «Тот, кто забыл о прошлом, обречен повторить его».
Сами здания Централи, самого могучего и впечатляющего сооружения Бене Джессерит, отражали это отношение к жизни и времени, куда не кинь взгляд. Функциональность была здесь главенствующей. В любом центре Бене Гессерит было немного нефункциональных вещей, и те сохранялись лишь из-за ностальгии. Сестрам не нужны были археологи. Почтенные Матери были живым воплощением истории.
Медленно – значительно медленнее, чем обычно, – вид из окна все же начал успокаивать ее. Она созерцала словно самый порядок, царивший в Бене Джессерит.
Но Чтимые Матры могли уничтожить этот порядок в любое мгновение. Сейчас Сестры оказались в положении значительно худшем, чем даже при Тиране. Многие решения, которые Одрейд была вынуждена принимать сейчас, были попросту одиозными. Рабочая комната казалась неуютной из-за принимаемых в ней решений и того, что в ней делалось.
Аннулировать Обитель Бене Джессерит на Палме?
Это предложение содержалось в утреннем докладе Беллонды – сейчас доклад дожидался своего часа на рабочем столе Одрейд. И Одрейд поставила на предложении свое подтверждение: «Да».
Аннулировать, поскольку нападение Чтимых Матр неотвратимо, и мы не сможем ни защитить, ни эвакуировать Обитель.
Одиннадцать сотен Почтенных Матерей и Мойры знают, сколько служителей, кандидатов и прочих – все они обречены на смерть (а быть может, и на то, что хуже смерти) одним этим коротким словом. И это еще если не считать всех «простых смертных», живущих под сенью Бене Гессерит…
Одрейд узнала новую усталость – ту усталость, которая приходила вместе с подобными решениями. Усталость души, быть может. Но существует ли душа? Она чувствовала гнетущее утомление где-то в глубине ее существа, не подвластной разуму. Она устала, устала, устала…
Даже Беллонда чувствовала это напряжение – и это Белл, которой ярость и жестокость всегда были по душе! Тамейлан казалась выше всего этого, но Одрейд не обмануло ее показное спокойствие. Та вступала в возраст спокойного созерцания – что предстояло каждой из Сестер. Если, конечно, они доживут до этого. В этом возрасте ничто не имело значения, кроме наблюдений и размышлений, обычно не высказывавшихся вслух – только легкая тень временами скользила по морщинистому лицу. Последнее время Тамейлан говорила мало, а редкие оброненные фразы звучали до смешного отстранение:
«Купите больше не-кораблей».
«Сократите Шиану».
«Просмотрите отчеты Айдахо».
«Спросите Мурбеллу».
Временами она только хмыкала, словно слова могли выдать ее.
И всегда рядом – охотники, не знающие устали, не ведающие жалости охотники прочесывают все в поисках хотя бы единого намека, – где же находится Дом Ордена… В потаенных мыслях не-корабли Почтенных Матр виделись Одрейд, как корсары бескрайнего океана Вселенной, рыщущие между редкими островками звезд. Над кораблями не развевались черные флаги с Веселым Роджером, и все же именно этот флаг мог бы стать их знаком. Никакой романтики! Убивай и грабь! Пусть твои сокровища будут в крови – возьми эту силу и создай новые не-корабли на путях, залитых кровью.