Семь легенд мира

– Полгода кормежки на убой и еще два месяца резерва, – сердито буркнула девушка. – Обидно. Я вот ядовитая, а он – просто скользкий. Как тут обзываться?

– Морские угри южных рифов ядовиты, их еще называют змеями соленых вод, – обнадежил Джами магистр. – Я впишу в лист закупок пергамент для своей книги и хорошие чернила.

– И лимонный сок, смешанный со спиртом, – добавил Тоэль. – От болезни, расшатывающей зубы и покрывающей язвами ноги.

Магистр заинтересованно кивнул, внося новую запись.

И проследил насмешливый взгляд айри. Пара «змей» – морская и пустынная – прогуливалась по палубе, привыкая к роли троюродных родичей. Получалось у них подозрительно хорошо. Григон с тоской подумал, что как бы мальчик ни отрекался от имени, он князь, и теперь – последний в роду. Раньше хотя бы числился младшим и имел право чудить, доводя невест до полного отчаяния. Он презирал весь их список – от указанной под первым номером Кристы до значащейся восьмой Айрис. Глупых, вздорных, лживых – и достаточно знатных по праву рождения для княжеского альянса. Если бы настоящая Криста имела хоть малую толику обаяния этой странной девушки, которая покорила их бриг за один вечер! Да что бриг, – и старое сердце Григона, которое он считал давно усохшим до размера фасолины и таким же жестким.

Криста и прочие семь, увы, теперь потеряли остатки своего глянца на фоне Джами. И по-прежнему остались единственным возможным выбором того, для кого Таир – родная земля. Рила, его сестра, не приняла документов на замок и прочее имущество. Она вытребовала себе право сидеть не в кресле наместницы, а ступенькой ниже, «исполняя обязанности в отсутствие его светлости Риэла Миттора Тайрэ». То есть рано или поздно кровь потребует от Риэла еще одной жертвы. Его слишком любят дома. И это он тоже знает, хотя вроде бы не желает помнить. Тоэль прищурился, разбирая во взгляде Григона его размышления.

– Зря ты заранее переживаешь, – мягко шепнул айри. – Я с некоторых пор стал больше полагаться на случай. Если люди делают то, что должно, многое меняется в их жизни.

– Только не говори, что настоящий отец девочки – незаконнорожденный брат Игана Бэнро. Это бы, и правда, все меняло, внесли бы кого нужно в список за девятым номером.

– Нет, конечно. Но мы еще не начали нашего пути. И я не знаю, что будет иметь значение в обратной дороге, а тем более – по возвращении. И даже доживем ли мы до того времени.

– Так или иначе, приятно видеть Риэла живым и способным общаться с нами совершенно нормально. Смотри: потащил «розу» на мостик. В Римасе превосходная гавань, всегда тихая, при любом шторме. Но восточный вход довольно узкий, и фарватер надо знать до мелочей. А мальчик помнит все порты побережья наизусть. «Лебедя» спустили на воду девятнадцать лет назад, он Джами ровесник. И княжич плавал под моим началом семи лет от роду, он был отменным юнгой. Потом – лоцманом. Самый молодой лоцман Таира, и, пожалуй, лучший. Он чувствует корабль, течение, ветер. И словно видит дно сквозь воду.

– А еще он отменно плавает, – добавил Тоэль догадливо.

– Да. И хорош на мечах. Знает восемь языков, легко сходится с людьми. А еще к нему ходили без страха и не считали просьбу – унижением. Риэл помнит добрую половину горожан чуть не по именам. Кому-то он помог купить лодку, иным устроил ссуду на дом. Или дал обеспечение под товар начинающему торговцу. Нашего боцмана достал из долговой ямы, дрянная была история, но все обошлось. Все перечисленное не сделает его счастливым правителем. Но именно потому его безмерно любят. Такое отношение накладывает обязательства.

– А он очень ответственный?

– Именно так. Ты видел Римас с моря хоть раз?

– Нет.

– Тогда смотри, он за скалами. Полагаю, капитан намеренно провел бриг, вплотную прижимаясь к мелководью, чтобы бухта открылась с лучшей точки и внезапно. Вечер начинается, и это – сказка. Город парит над портом, днем белый, потом – золотой, и постепенно тон уходит в лиловые сумерки. Думаю, мы пойдем к пирсам медленно, чтобы ничего не упустить.

С мостика донеслись восторженные визги и охи Джами. Тоэль был готов поддержать ее. Он и прежде знал, что Римас в переводе с ирнасского наречия – «вечерняя отрада». Теперь понимал, насколько это верно. Со дня утраты крыльев ни разу он не находил для глаз столь совершенного, сияющего вида. Белый город строили настоящие мастера, знающие, что его будут наблюдать издали, с воды. И все дома, даже самые маленькие и скромные, были вписаны в единую картину. Улочки создавали прихотливый узор из цветного булыжника. Богатые особняки украшали ажурные шпили и галереи. А над всем склоном парил замок князя Ирнасстэа, владетеля этих земель. В зелени парков, золоте и багрянце дикого винограда, прихотливо завившего стены, в мягком сиянии отделки и ярком радужном – крыш.

Тоэль вздохнул полной грудью, благодарно принимая подарок судьбы – красоту бухты, которую удалось увидеть в лучшее время и с лучшей точки. Затяжные дожди укутали порт легким туманом и оторвали от земли видение дивного города, медленно меняющее цвет, как перламутровая раковина. От сияющей горячей белизны дня к многоцветию вечера.

Вот только, увы, в тихой бухте Римаса не оказалось ни одного крупного судна, откуда хоть кто-то еще смотрел бы на лучший закат всего побережья. Купцы пока лишь добирались с юга, даже те немногие, кто решался на риск пути на север, где стало пугающе много охотников, жадных до чужих богатств. Пока еще никто не знает, что пираты и их подручные – контрабандисты – сгинули. Тех и других планомерно вылавливала эскадра Бэнро, заходя в порты лишь пополнить припасы. Некрупные гребные нофферы с севера, из глубоких узких заливов Туннрёйз, тоже участвуют в деле, проверяя мелководье и заливы, так что и этих моряков здесь пока не ждут. Жаль, вся красота досталась экипажу «Лебедя». Жаль? Кому как: Джами довольно потирала руки, рассчитывая сбить на торге цену, покупателей-то иных нет, а продукты лежать не могут слишком долго, не теряя в цене и качестве.

Тоэль покорно выслушал ее нелепые и торопливые доводы об удачной маскировке, насмешливо глядя в блестящие азартом глаза, когда решался ненадолго отвести взор от ежеминутно меняющегося города. Пусть гуляет по городу и забавляется. Капитан ее в обиду не даст, не зря берет с собой в неотлучное сопровождение свиту из десятка крепких и не слишком похожих на тонкокожую знать моряков. Айри отдал круглый от обилия монет кошель с золотом и проводил до шлюпок всех, кто собрался развеяться. То есть экипаж целиком – за вычетом вахты. Магистр желал лично заняться запасами пергамента и чернил. Он уже бормотал сосредоточенно, что на улице Лоз есть вполне достойная внимания лавка с книжными футлярами. А возле рынка, если припомнить толком и не спеша, так и вовсе – продают карты, тоже следует просмотреть и поговорить с книжником. А еще важно попытаться раздобыть кока, и у магистра есть один на примете, он не без странностей, но готовит отменно и к своему теперешнему месту вроде ничем не привязан, одинок и не имеет собственного дела.

Айри остался на борту.

Он не стремился сегодня к новым впечатлениям, желая досмотреть закат до самого последнего луча. А потом отдохнуть в тишине. С утра же самое время чуть поразмышлять, пристально изучить детали предстоящего пути. Все ли учтено, нет ли в сроках и планах ошибки? Да и бриг следует осмотреть до похода. И лучше – пока капитан и боцман на суше и не воспримут с обидой его чрезмерное любопытство, лишенное должной восторженности в адрес «Лебедя».

Судно, на взгляд айри, выглядело довольно примитивным, хоть и крепким. Еще в роли Ладимэ он начинал исследовать конструкции лодок, галер, малых и средних парусных судов, боевых и торговых, флагманских кораблей Архипелага. И нашел немало возможностей их усовершенствовать. Ладимэ был недоволен сто лет назад обводами корпусов, не обеспечивающими хорошего хода; малой площадью парусов и их примитивным набором, делающим крупное судно почти беспомощным при ветрах, близких к встречному; само управление парусами тоже оставляло желать лучшего. Кое-чем поделился, хоть и весьма второстепенным, и уже заметил – они запомнили и используют его советы. Но прочее осталось невысказанным. Хорошо хоть, он успел рассказать им про стекло, как простое, так и прочное. Мастера Мрайса сохранили только для себя секрет производства, но, может, так и лучше? Архипелаг не богат и нуждается в уникальных товарах. Темные каюты с крохотными оконцами, забранными слюдой, были ему памятны. В этом отношении «Лебедь» вполне хорош.