Страница 13 из 131
Между тем в небольшой баварской общине Зееон-Зеебрук разгорелся ожесточенный спор между бургомистром Конрадом Глюком и местным краеведом Хансом Хофером.
Предмет спора — правомерность пребывания в расположенном поблизости от замка Зееон склепе немецкого дворянского рода Лойхтенбергов находящегося там с 1984 года праха Анны Андерсон.
Краевед Х. Хофер представляет интересы родственников Романовых — Лойхтенбергов. Он настаивает на необходимости убрать могилу Лжеанастасии из дворянского склепа.
— До замужества, — говорит краевед, — эту женщину звали Франциска Шанковска. Она даже не говорила по-русски. Она была польской крестьянкой. И лишь после того, как она попыталась утопиться в 1920 году в берлинском Ландверканале, самозванка стала выдавать себя за царскую дочь.
По мнению Хофера, городские власти, разрешившие в 1984 году похоронить принцессу в родовом склепе Лойхтенбергов, грубо нарушили договор, по которому в этом семейном склепе можно хоронить только отпрысков своего рода.
Однако бургомистр К. Глюк игнорирует обращенные к нему призывы о перезахоронении Лжеанастасии.
— Нас не интересуют доказательства, — говорит он, — надо просто уважать усопших.
Не пошел бургомистр и на компромиссное решение, предложенное представителем интересов родственников Романовых о перезахоронении урны с прахом лжепринцессы на территории замка Зееон, но подальше от княжеского склепа.
— Отстаньте от умершей, — заявил бургомистр, поддержанный общественным советом. — Пусть она покоится в мире.
Ну как тут по аналогии не вспомнить российскую традицию постоянно кого-то перезахоранивать? Впрочем, это уже тема, которая выходит за рамки нашего повествования.
Глава 3
ДВЕ ТАЙНЫ СТАЛИНА
Чьим сыном был вождь всех народов? Сколько жен у него было? Еще недавно эти сведения составляли государственную тайну особой важности. Да и сейчас многое неясно.
Тайна рождения
О происхождении Сталина сложено много легенд. По рассказам близко знавших его людей, Иосиф Виссарионович не любил вспоминать о своем детстве. У него не было личных друзей. В отличие от своих преемников, он не привел в Кремль ни одного земляка, с которым бы сблизился в юности. Даже самый доверенный человек, начальник личной охраны Н. С. Власик, был белорус, из Брестской области.
И только состарившись, когда ему было уже под семьдесят, Сталин неожиданно начал вспоминать друзей детства, оставшихся в Грузии. В личном архиве Сталина обнаружены коротенькие записки на грузинском языке, адресованные товарищам по учебе в духовном училище и семинарии Петру Копанидзе, Григорию Глурджидзе, Михаилу Дзерадзе и другим сверстникам-землякам с просьбой принять от него небольшие подарки — от 30 до 40 тысяч рублей. Подписывался именем Сосо.
Сухость и холодность Сталина по отношению к друзьям детства и юности имеет свои причины. То, что вождь держал на отдалении людей, которые знали близко его семью, ныне исследователи склонны объяснять, и, наверное, не без оснований, темными обстоятельствами его появления на свет.
Сам Сталин, в отличие от своих почти всех последующих преемников, кроме, пожалуй, Андропова и Черненко, которые тоже мемуаров не оставили, своим жизнеописанием не занимался. Существуют лишь два официальных источника, в которых имеются упоминания о родителях Сталина. В первом об этом сказано так: «Сталин (Джугашвили), Иосиф Виссарионович, родился 21 декабря 1879 года в городе Гори, Тифлисской губернии. Отец его — Виссарион Иванович, по национальности грузин, происходил из крестьян села Диди-Лило, Тифлисской губернии, по профессии сапожник, впоследствии рабочий обувной фабрики Адельханова в Тифлисе. Мать — Екатерина Георгиевна — из семьи крепостного крестьянина Геладзе села Гамбареули».
Источник называется «Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография», изданный при жизни вождя и лично им отредактированный. Кроме приведенного выше абзаца, в биографической книге объемом 242 страницы нет ни одной строки, касающейся семьи, в которой родился вождь.
Второй источник — в последнем, 13-м томе Собрания сочинений Сталина. Там приводится запись его беседы с немецким писателем Эмилем Людвигом. Беседа проходила в декабре 1931 года:
— Что Вас толкнуло на оппозиционность? Быть может, плохое отношение со стороны родителей?
— Нет. Мои родители были необразованные люди, но обращались они со мной совсем не плохо.
Любознательных читателей отсылаю к 113-й странице упомянутого тома, где сам прочел такой вот лаконичный ответ. Э. Людвиг, написавший к тому времени портреты Муссолини, кайзера Вильгельма и президента Масарика, пытался углубиться в загадочную душу советского диктатора, но Сталин не стал рассказывать ему о своем детстве.
Больше никаких официальных источников о родителях Сталина обнаружить не удалось, несмотря на многотрудные архивные поиски. Есть, правда, описание матери Сталина, принадлежащее перу Светланы Аллилуевой, посетившей вместе с братьями Яковом и Василием бабушку в июне 1935 года, за два года до ее кончины. Светлане было тогда шесть лет. Дети гостили у бабушки всего два дня. Впрочем, детские впечатления — всегда самые яркие и прочувствованные, а потому есть смысл, опять же истины ради, привести их здесь.
«Она жила в каком-то старом красивом дворце с парком, — вспоминала через четверть века дочь Сталина. — Она занимала темную низкую комнату с маленькими окнами во двор. В углу стояла железная кровать, ширма, в комнате было полно старух — все в черном, как полагается в Грузии. На кровати сидела старая женщина. Нас подвели к ней, она порывисто нас всех обнимала худыми, узловатыми руками, целовала и говорила что-то по-грузински. Я заметила, что глаза у нее — светлые на бледном лице, покрытом веснушками, и руки покрыты тоже сплошь веснушками. Голова была повязана платком, но я знала — это говорил отец, — что бабушка была в молодости рыжей, это считается в Грузии красивым».
Уже после падения коммунистического режима, в 1993 году, одновременно в Берлине, Чикаго, Токио и Москве в серии «Документы русской истории» вышел 222-страничный сборник «Иосиф Сталин в объятиях семьи», составленный из документов, хранившихся в личном архиве вождя, а сейчас по наследству — в Архиве Президента Российской Федерации. Первый раздел, открывающий книгу, предваряется строкой: «Живи тысячу лет, мама — моя!» Этой фразой заканчивались почти все письма Сталина к матери, Екатерине Георгиевне Джугашвили. Впервые опубликованные в сборнике, они представляют громадный интерес.
Сборник, несомненно, уникален. Первый раздел, как мы уже говорили, называется «Мать». Второй — «Жена». О несчастной судьбе Надежды Аллилуевой, которая, как полагают, покончила самоубийством в ночь на 9 ноября 1932 года. «Дети» — о непутевых Якове, Василии, Светлане. Есть даже специальный раздел «Родственники». А вот про отца — ни строки, ни слова. Почему?
В президентском архиве разъяснили:
— Об отце Сталина никаких документальных материалов у нас нет.
Уму непостижимо: оказывается, никто никогда не видел даже фотографии отца вождя всех народов!
О нем известно лишь то, что по профессии он был сапожником-кустарем. Когда умер, где похоронили — ведомо лишь Богу. Отсутствие официальных сведений — наверное, неспроста! — породило массу всевозможных слухов и легенд.
Молва приписывала Виссариону Ивановичу беспробудное пьянство. Источниковедческой базой, которая послужила мощным толчком для распространения этого мнения, стали откровения грузинского меньшевика И. Иремашвили. Насколько им можно верить? Во всяком случае, специалисты утверждают, что Иремашвили хорошо знал семью Джугашвили. Так вот, он писал, что Виссарион Иванович сильно пил, а потому прозябал в страшной нищете. Его семья испытывала неописуемую нужду, в результате чего в младенческом возрасте умерли сыновья Михаил и Георгий. Иосиф был третьим ребенком в семье. Когда ему исполнилось пять лет, заболел черной оспой и едва выжил. Следы той тяжелой болезни остались у него на всю жизнь. Именно их имели в виду жандармы, когда в графе «особые приметы» указывали: «Лицо рябое, с оспенными знаками».