Страница 9 из 18
В это мгновение открылась дверь, и в зал вошел Пелиас.
Глава четвертая
Подковы коней звонко стучали по мостовой. «И лошадей здесь подковывают не так, как у нас, — рассеянно думал Конан. — Надевают на копыта чуть ли не башмаки…» С самого Перехода его не покидало ощущение нереальности окружающего, словно ему снится очень яркий сон, как тот, в котором он встретился с Куллом. Но тогда как раз ему вовсе не казалось, что он спит. Там все выглядело как наяву и, даже более того, так и было. Здесь же… Утренний воздух, прохладный и свежий, приятно холодил кожу, на каменных мостовых пустынных улиц мелкими капельками оседал туман. Кавалькада всадников оставляла на росе отчетливые следы. Восходящее в персиковом рассветном ореоле солнце ласкало дремлющий Пурпурный город. Конан, мысленно возвращаясь в Тарантию, видел, какие они разные, эти две столицы.
Тарантия — город-крепость. Мощные стены окружают ее несколькими рядами, образуя крепость внутри крепости. Даже разросшиеся за последние годы предместья столицы окружены валом и рвом. Дома, словно воины в строю, теснят могучими плечами узкие улицы. Тарантия, несомненно, красива. Но ее красота сурова, как сурово, несмотря на все внешние украшения, совершенство боевой колесницы. Столица Валузии оказалась другой. Каменное кружево резьбы, испещрявшее гигантские блоки построек, делало их воздушными и легкими, скрадывая мощь стен. Огромные арки из розового гранита казались в призрачном свете утра тонкими и невесомыми. Недаром столицу Валузии называют еще Хрустальным городом. Даже башни крепости, что тяжелыми глыбами кровавого камня вздымались над всеми постройками столицы, походили на рвущиеся вверх в безумной пляске языки темного пламени…
Вчера Конан впервые увидел валузийскую столицу…
Переход между мирами завязал все его внутренности в узел. Жуткие картины до сих пор стояли перед глазами короля, и он с невольным содроганием думал о том, что это придется испытать еще раз. Ревущие вихри, бездны, разверзающиеся под ногами, буйство мгновенно сменяющихся красок, невероятные звуки — все это подавляло, отнимало силы. Казалось, что за эти мгновения он устал, словно за несколько дней бессменной работы на веслах. Пелиас обещал «путешествие с удобствами». Если это так, то в какие же бездны мрака заглядывал он сам?
В самом начале Перехода их пронесло через гигантскую стену тумана. За ней расстилалась унылая серая равнина, покрытая невысокими холмами, навевавшая тоску и безысходность. Несомненно, именно здесь и находилось пресловутое царство Нергала. Потом все смешалось…
Когда их выбросило в реальный мир, только железная воля не дала королю завыть. Казалось, живот вспороли от пупа до грудины и натянули внутренности на некую жуткую арфу вместо струн, а потом какой-то безумец начал на ней играть. Конан согнулся в три погибели и, похоже, на мгновение ослеп. Руки вцепились в металл панциря, пытаясь ослабить боль, и это прикосновение привело Конана в чувство. Он смог глотнуть воздуха.
Когда к нему вернулась способность мыслить, король заметил, что находится в большом полутемном зале. Свет попадал сюда через несколько квадратных отверстий в потолке, забранных фигурными решетками. Судя по слабому оранжевому оттенку лучей, снаружи вечерело. Здесь явно давным-давно никто не появлялся: на всем лежала печать запустения и тлена. Пыль покрывала пол толстым ковром, из которого выступали странно знакомые предметы. Кости… Несколько десятков скелетов в истлевших одеяниях лежали вперемежку с оружием и разбитой мебелью. Скелеты были человеческие, но вот черепа… Конана передернуло.
— Змеиная башка на плечах человека… — Голос Кербалла гулко отразился от стен. — Надо же, какое дерьмо!
Конан оглянулся. Его спутники уже пришли в себя, хотя Алкемид был еще бледен. За их спинами высилось какое-то сооружение. Трон? На ступенях, ведущих к нему, скелетов змеелюдей было больше всего. Скудное освещение в том углу зала совершенно сходило на нет, отчего трон походил больше на сгусток тьмы. И все же король, обладающий на редкость острым зрением, заметил, что на нем кто-то сидит. Одновременно Кербалл поднял вверх сжатый левый кулак, подавая знак: «Чужой». Сидевший на троне пошевелился и вдруг встал во весь рост. Багровый отсвет ложился на его плечи, стекая к ногам складками алого плаща.
— Кулл! — Конан вернул в ножны выхваченный было меч.
Правитель Валузии молча шагнул вперед, и слабый луч света коснулся его сурового лица.
— Посмотрите вокруг, — вместо приветствия сказал он. — Вы видите перед собой истоки войны, которую я веду уже много лет. Все началось отсюда, куда змеелюди заманили меня, чтобы убить. В тот год Валка послал мне друга, и Брул Копьебой спас меня… Но так не может продолжаться вечно. Враги непрестанно меняют обличья и убьют меня в конце концов… Если я прежде не убью их. Я поклялся в этом, и ничто не остановит месть короля Валузии. Но мне нужен Меч Огня. Вы пришли как друзья, чтобы помочь мне. Ты, Конан, король и брат мой. Ты знаешь, какую ношу взвалил себе на плечи. Но ты пришел… Бросил все… Я не забуду этого, как не забыл бы ты… Будьте же в эту ночь моими гостями. А завтра вам нужно отправляться в путь. Времени нет. Грядет Война Змей…
Густой, басовитый звук колокола прервал воспоминания короля. Кавалькада всадников уже подъезжала к Утренним воротам города. Огромные надвратные башни венчали тонкие шпили, ветерок трепал укрепленные на них длиннохвостые валузийские вымпелы. Стража возле ворот, закованная в черные доспехи, отсалютовала всадникам тяжелыми секирами.
— Это мои Черные Стражи. — Кулл впервые за это утро прервал молчание, и в его голосе Конан услышал гордость за своих воинов. — Вместе с Алыми они — лучше всех. Даже мои родичи, атланты, уважают их. Научились уважать…
Конан знал из рассказов короля, что атланты часто наведывались на материк, приплывая на быстрых ладьях с большого острова, расположенного в западном океане. Они свирепы и отважны. Нападая на прибрежные поселения, родичи Кулла искали славы и богатства. Лишь немногие страны достойно сопротивлялись им. И только Черные Стражи могли похвастать победой над атлантами в открытом бою. Единственной причиной, по которой островные жители не представляли серьезной опасности для Семи Империй, была их разобщенность. Они жили кланами и почти никогда не объединялись, даже для набегов.
Все это очень напомнило Конану его родных киммерийцев. Он еще раз подивился стойкости обычаев и характера своего народа. Пройдет три с половиной тысячелетия, а потомки атлантов останутся все теми же свирепыми варварами. Быт их будет так же прост, а речь немногословна, и они все так же будут нападать на цивилизованные страны, угоняя стада. Только для этого им придется не переплывать море, а спускаться с гор. Правда, Кулл говорил, что не все атланты таковы. Ходят слухи, что на западном побережье их острова выросло молодое полуварварское королевство. Они построили города из гигантских каменных глыб, но все равно цивилизация почти не коснулась их. Они тоже совершают набеги на континент, вот только лучше организованы, да и кораблей у них больше. И еще они берут пленников…
Тяжелые створки Утренних ворот медленно отворились, не издав ни звука. За ними, словно они вели прямо на небеса, полыхал рассвет, и всадники один за другим растворялись в его сиянии. Вскоре о них напоминал только звон подков, затихающий вдали.
Седые водяные холмы плавно вздымались и опадали, ворочая на морщинистых спинах корабли гойделов. Три огненосных дромона короля Конхобара с самого вечера шли на север вдоль побережья Зарфхаана. Жестокий шторм забросил патрульную эскадру далеко на юг от родных берегов, и теперь командующий стремился поскорее вернуться домой. Моряки спешно чинили покалеченный такелаж, но серьезных повреждений не было. Волны гулко ударяли в днище: дромоны шли носом к волне.