Страница 18 из 89
Посланник Единого Бога, мы это знаем практически, обещал своим прихожанам «Царство Божие» после смерти. Насколько такое обещание практично – очень непростой вопрос. В принципе всем суждено умереть, и поэтому этот предмет может заинтересовать каждого, но реально он начинает волновать человека, только тогда, когда он поставлен на край жизни. Пока же человек живет активной жизнью, все его интересы здесь, в этом мире. Поэтому в мире торжествует эгоизм и атеизм.
Но все же в древнем Риме (Константинополе) победил монотеизм (Единобожие) и затем распространился на всю планету. Я вижу для этого единственный практический механизм. Из социально значимых для древнего Рима групп за «Царство Божие» могла проголосовать только одна, это люмпены. Никакой человек, занятый делом, будь то крестьянин, ремесленник, купец, чиновник не стал бы голосовать за столь непрактичную вещь. За нее мог бы проголосовать умирающий, но ему не до того, и его мнение не могло повлиять на расстановку сил. Только нищее развращенное отребье, привыкшее жить подачками, не умеющее и не желающее работать, при этом озлобленное, безжалостное, завистливое, могло в древнем Риме поддержать культ «Царства Божия» после смерти. В реальном мире им нужны только «хлеб и зрелища». В загробном мире им обещали Рай, но главное, что туда не должны пускать всех тех, кому они сейчас завидуют, и кого ненавидят. В Евангелие мы найдем огромное количество свидетельств того, что именно с этим электоратом, и практически только с ним, работал Иисус, именно на него и рассчитаны по своему характеру творимые чудеса.
Возникает вопрос, неужели в древнем Риме люмпены играли столь важную роль. Получается, что да. Этому мы имеем множество прямых и косвенных исторических подтверждений. Из Евангелие я приведу два, для меня наиболее убедительных. Во-первых, это народное голосование о том, кого помиловать Иисуса или разбойника, накануне праздника. Кто участвует в этом голосовании?
Если бы речь шла о маленьком городе, то этот митинг можно было бы трактовать, как вече, т. е. собрание всех жителей города, но когда мы говорим о городе с населением порядка миллиона, то присутствует там существенно меньше, и состав голосующих не ясен. Едва ли на митинг в рабочее время пойдет, человек занятый делом. Там, естественно, присутствует всякий сброд, нищие, воры, работающие в толпе, и заступаются они, естественно, за своего – разбойника, а общественным мнением этого сброда манипулируют большие начальники. Во-вторых, это рассказ о том, как Иисус учинил погром в Храме, разогнав там торговцев. Любой здравомыслящий человек обязан задаться естественным вопросом, а как это реально могло произойти, почему торговцы не защищались, где, наконец, была стража. И единственный разумный ответ, что погром Иисус учинил не в одиночку, а во главе разъяренной толпы бродяг, против которой беспомощна и городская стража. Между прочим, в связи с прежней нашей реконструкцией, вполне естественно предположить, что это был не просто разгон торговцев, а первый зафиксированный погром жидов, которые власть купить были в состоянии, а всех люмпенов, естественно, нет. А многочисленность этого класса в значительной степени была продуктом монополизированной экономики древнего Рима, так что практически каждый представитель этого класса имел к жидам свой личный счет, но главное это просто ненависть нищего к богатому.
В развращенном древнем Риме власть с трудом управлялась с этой толпой, поэтому, когда появился дополнительный механизм для управления ею, то власти, далеко не сразу, а видимо, в результате сложной борьбы, поддержали его. Так в Риме утвердилось древнее Христианство, культ «Царства Божия» в загробном мире (вторая половина двенадцатого века).
Правители некоторых городов Европы были выходцы из Византии, вся Европа торговала с Византией, поэтому Христианство широко разошлось, но повсеместно не прижилось в Европе. В демократических городах-государствах Европы с большинством населения занятых сельским хозяйством или иным бизнесом, полностью привязанным к сельской экономике, культ Загробного мира, в отличие от вакхических культов, не представлял никакого практического интереса. Иная ситуация возникла на Руси. Здесь воля руководства могла во многих случаях оказаться решающей из-за родовых традиций, господствующих в этой зоне, и абсолютной власти князей. Т. е. решение могло приниматься не демократическим голосованием большинства населения, а единолично, властью, из каких-то политических соображений. Не знаю, насколько далеко вперед заглядывали князья, принимая подобное решение, плоды оно дало только через несколько поколений, но для абсолютной власти этого региона такая дисциплинирующая религия оказалась наиболее подходящей. В Киевской Руси, как известно по летописям, крещение прошло насильственно (полагаю, что в середине тринадцатого века, около 1240 г.).
Во-первых, не стоит полностью отождествлять Христианство Византийское и Русское. В основе их лежала одна идеология, но преследовались совершенно разные цели. В Византии – управление всяким сбродом, живущим в демократическом государстве, а на Руси – дополнительная система повышения дисциплины и ответственности перед начальством в абсолютистском государстве. Наверно это отличие возникло не так быстро, но через несколько поколений, когда Христианство прижилось на Руси, оно стало и очень важным этническим принципом цементирующим Русь и одновременно нравственным стержнем, делавшим русскую армию непобедимой. И это понятно, если везде действовала мирская корысть, то русские воины, были абсолютно бескорыстны в этом мире, их не привлекало богатство, не было страха смерти, они выполняли свой долг ради Царства Божия. Кодекс чести самурая это, видимо, более поздняя традиция, возникшая на основе древнего русского Христианства. Легенды о неустрашимости викингов (древних русских воинов) и о том, что они употребляли для этого наркотики из ядовитых грибов, это поздняя попытка западной культуры, не способной понять такую бескорыстную идеологию, как то объяснить эти факты.
Во-вторых, не стоит отождествлять современное Христианство с древним русским. Если в современном главный элемент это любовь, то в том, главным был долг. Не случайно первой книгой, выпущенной на Руси, был «Апостол». Это была суровая идеология служения, беспощадно требовавшая выполнения своего долга в этом мире несмотря ни на что ради счастья в мире ином. Думаю, что современный дисциплинирующий Ислам – скромное отражение дисциплинирующего сурового древнерусского Христианства. По современным литературным произведениям, описывающим раннее средневековье, военный захват города обязательно сопровождается грабежом, который начинается, пока еще не прекратился бой. Это нормально для современной западной культуры, идеологии стяжательства, попытка сделать художественное произведение (фильм или книгу) реалистичным для современного западного читателя. Полагаю, что в древнем русском христианском войске не было ничего даже отдаленно напоминающего это. И это было не просто требованием дисциплины под страхом наказания, а внутренняя установка, которая даже и мысли не допускала выйти из боя для грабежа, и тем более в свой карман, а не общую казну. В легендах многих народов мира есть упоминания о Богах, которые не умели лгать, думаю, что прототипом для этих легенд служило древнерусское христианское войско.
Византия и Древняя Греция
Вокруг города Константинополя, основой существования которого являлась торговля с другими городами, неизбежно должна существовать и серьезная экономическая ниша, связанная с разбоем на торговых путях. Сухопутный разбой, естественно, существовал и оказывал сильное влияние, но нас сейчас будет интересовать больше морской разбой, т. е. пиратство. По мере развития техники мореплавания все большее значение приобретают торговые маршруты по водным магистралям, особенно морю. Наиболее естественная стратегия для пиратства – иметь базу где-то неподалеку от торговых путей, на затерявшихся островах, на пиратских судах совершать нападения на торговые суда и с добычей быстро укрываться на базе, где не смогут найти, а если даже и найдут, то можно было бы отбиться. С географической точки зрения места лучшего, чем скалистые греческие острова, позволяющие контролировать выход из Эгейского моря, для этого не найти. А потому немного вернемся к традиционной истории Древней и Средневековой Греции.