Осень без надежды

— Не совсем, — терпеливо ответила Соня. — Сташув, вы намедни наверняка перепили, коли говорите сказки о чистом поле. В открытом противостоянии гирканцы или пикты перебьют нас за милую душу вдвое меньшим числом.

— И я о том же, и я! — быстро-быстро закивал старик. — Полагаю, как делать надо… Из леса выскочили, дикарей перерезали, лошадей угнали, и обратно в трясины спрятались. Будем их хитростью давить. Всех, конечно, не передавим, но урон нанесем. Засады там всякие, колодцы можно потравить в деревнях, где гирканцы стоят. Я ж вам. говорил, хозяйка — пару седмиц назад двадцать сотен узкоглазых сунулись в Кер-нодо по главному тракту. Ну, мы сначала их чуток из луков постреляли, в зарослях прячась, потом они мою дружину преследовать начали… Мы, конечно, побежали. Добежали аж до самых Ронинских трясин. В коих сейчас степняки и булькают. Кметы с рогатинами да вилами их в клещи взяли, с тылу дружинный отряд ударил. И загнали мы дикарей в самую топь. Больше почему-то не суются.

— Поверьте, благороднейшие месьоры, не пройдет и луны, придется встречать гостей, — заметил Данкварт. — Они сожрут все, что захватили в Полуденной Бритунии, возле Пайрогии, и заявятся в Кернодо, за едой и фуражом.

— Встретим, — шарахнул увесистым кулаком по столешнице господин управитель. — Только чуток подготовиться надо. Если постараться, тысяч семь-восемь мужиков наберем. Еще благородных сколько-то.

— А если каторжников? — подал светлую мысль Данкварт. — Пообещать отпущение всех грехов, коли будут честно воевать?

— Умно, — согласилась Соня. — Только не создавать отдельные отряды из рудничных рабочих, а распределять их в уже набранные сотни. Человек по нескольку. Иначе вместо дружин получим лихие банды, которые начнут своих же грабить.

— Еще полторы тысячи рыл, — заключил месьор Сташув, отлично знавший, как обстоят дела с каторжниками во вверенном его попечению танстве. — Большое войско получается, а, судари мои?

— Не такое уж и большое, — ответила на то госпожа, — но вполне достойное. Наше преимущество в том, что мы знаем здешние леса, тайные тропы в горах и болотах, можем ударить внезапно, потом отойти почти без потерь. Ищи ветра в поле. Что же, благородные соратники, за работу?

— Я тогда сегодня же отправлюсь в Рудну, — сказал Данкварт. — Гляну на хозяйство. Сташув, выделите мне полтора десятка дружинных?

— Как же, — прогудел каштелян. — Забирайте. Однако намаетесь вы с ними. Только и умеют, что пиво хлестать да за юбками бегать.

— Ничего, Рей их быстро научит военному порядку, — легкомысленно заявил новоиспеченный керлат. — Рей, надеюсь, ты поедешь со мной?

— Как прикажете, — безмятежно ответил зингарец. — Ваше дело командовать, мое — исполнять.

— Вот и отлично, — закончила разговор Соня, поднимаясь из-за стола. — Сташув, начинайте рассылать людей по деревням, чтобы переписали беженцев. Данкварт, отправляйся. Буду ждать тебя послезавтра к вечеру.

Впервые за много седмиц Данкварт чувствовал себя на дороге в полнейшей безопасности. Главный тракт> ведущий от бритунской столицы Пайрогии и самого Райдора, резиденции герцогов, к Каина-Горе, обрывался непосредственно у подножия замка, далее от резиденции тана звездочкой расходились в стороны полтора десятка проселков, дорог, дорожек, тропинок, некоторые из которых даже украшались деревянными столбами, отмерявшими лиги, и указателями из досок наподобие: «Здесь направо не сворачивай, попадешь в болото».

Извилистый путь от Каина-Горы до области Рудна идущая рысью лошадь покрывала за день. Плохо наезженная дорога разрезала хмурый и дикий лес — огромные ели со стволом в три обхвата, редкие поляны, поросшие молодыми елочками и редкими березами.

Изредка попадались заболоченные овражки, покрытые сплошным багровым полем клюквы. Пахло сыростью, грибами и хвоей. Непуганое множество самого разнообразного зверья, ничуть не стесняясь, пересекало дорогу прямо перед всадниками — табунки оленей, спешащие по своим делам кабаны, однажды был замечен прямо-таки чудовищных размеров лось с рогами, напоминавшими остистую чашу, где-то в глубине чащи, наверняка на берегах стекавшей с гор речки, взревывал медведь, отъедавшийся к зиме пойманной рыбой. Красота. И безопасность.

…Путь от печально знаменитого Аграпура, где потерпела сокрушительное поражение армия туранцев и далее, через заморийские степи, предгорья Коринфии, Замору, по которой рыскали отряды степняков-гирканцев и напуганную страшной войной Полуночную Бритунию к танству Кернодо занял тридцать два дня, и Данкварт собирался никогда не вспоминать трудности и опасности, встретившиеся по дороге. Например, к стенам Аренджуна трое путешественников подошли ровно за день до появления возле торгового города степных сабельных тысяч, и хвала всем богам, что рассудительный Безымянный (он же, как выяснилось по пути, Рей, сын Кордалеса) потребовал обязательно продолжать странствие, не задерживаясь в гостеприимном заморийском городке, не ждавшем нахлестывающей волны Завоевания. На Вольном рынке Аренджуна лишь продали верблюдов, поменяли лошадей, закупились припасами и споро отправились дальше.

Слухи, как известно, летят быстрее ветра. Особенно дурные. Через несколько дней Соня, Рей и Данкварт узнали, что основное войско Бу-рэнгийна следует прямиком за ними — великий завоеватель решил не размениваться на длительную кампанию против заморийских городов (никуда они от степного повелителя не сбегут), и нацелить главный удар на полуденные границы богатейшего Немедийского королевства и протектораты наподобие Коринфии. Случалось, что трое путешественников утром выезжали из захолустною поселка, стоящего в степи неподалеку от границ Заморы, а вечером тот же поселок уже занимали передовые отряды неисчислимой гирканской армии.

Шли на полночь, постепенно забирая к закату… Остались позади два небольших герцогства, целая цепочка которых прикрывала рубежи Немедии от возможного нападения с полудня, по наблюдали за нарастающей паникой. Тем более, что вести из Аквилонии не обнадеживали — пикты и нордлинги постепенно уничтожали воз рожденное знаменитым Конаном Капах королевство…

Когда до гранил Гайдора осталось едва десять лиг, внезапно наткнулись на разъезд степняко:. — гиркаинев было, двадцать человек, а предводительствуемый Рыжей Соней отряд состоял всего из троих человек. По счастью, стычка про изошла днем, ибо райдорец не умел пока пользоваться силой ночных светил для того, чтобы преобразовывать их свет в магическую мощь. Конечно, создать облако огненных шаров и направить их на неизвестно откуда взявшихся гир канцев у него не получилось, но Данкварт, каждый вечер практиковавшийся что в обычной магии, что в боевой, шествуя заковыристым путем проб и ошибок, сумел напугать варваров иллюзией. Он создал видение огромного чудовища, использовав без остатка всю свою фантазию. Гирканцы, устрашившись зрелищем невиданной твари, размерами превосходящей любого из сказочных драконов и составлявшейся из туловища ящерицы, головы кабана и лошадиных ног, к коим привешивался шипастый хвост, позорно ретировались.

Это была первая встреча с отрядами армии Хасгата Степного Ветра, шедшей на соединение с армией кагана гирканцев Бурэнгийна. Далее пробирались лесами, опасаясь попадаться кому-либо на глаза и вводя многочисленного противника в заблуждение несовершенным искусством Данкварта.

Райдор разорили, это было ясно, как день. Путники обошли стороной Пайрогию и все главные замки, возле которых кишели орды дикарей. По отрывистым и неполным сведениям, получаемым от прячущихся в лесах подданных герцога Юстиния, они поняли — Райдор постигла мгновенная и сокрушительная катастрофа. Малонаселенное герцогство не могло долго и активно сопротивляться многотысячным армиям степного кагана.

На тридцать второй день пути, ближе к закату, Соня указала вперед, на темнеющий над острыми еловыми верхушками замок, устало сообщив, что цель достигнута. Вот она, Кайна-Гора.

Соня, кстати, не особо переживала от того, ей придется временно принять власть в Кернодо. Да, собственно говоря, и переживать смысла не было. В Райдоре женщины всегда пользовались уважением и могли занимать государственные должности, а вот в Туране дело обстояло прямо наоборот. Посему герцог Юстиний и даровал своей помощнице танство — словно предчувствовал гибель семьи. Никто не уцелеет — значит власть перейдет молодой и решительной воительнице. Она справится. А если переживет Великое Нашествие — оснует свою династию. Может быть…