Осень без надежды

— Тот, кто повыше, и есть наш староста, — шикнул Войто Данкварту. — Запомните, вельможный господин: деревня наша называется Ве-линка. Старосту зовут господином Яскотом.

«Яскот, — мысленно перевел Данкварт с кернодского наречия на привычный бритунийский,

— добротный, сильный, хорошо сделанный. Подходящее имя. Такой с полутыка кулаком лося завалит. Будем знакомиться».

Староста не пожелал кланяться, просто встал перед лошадьми, безошибочно опознал в Данкварте главного и молча, вопросительно уставился на него.

Славный керлат, непривычный к общению с верховными людьми самоуправляемых деревень, этаких маленьких вольных герпогств, запнулся, не зная, как правильно говорить. Выручил непременный Войто.

— Дядя Яскот, керлат приехал. Над всей Рудной теперь господин. До конца войны.

— А-а, Войто… — узнал староста. — Как оно теперь живется? Погляжу, настоящую кольчугу носишь? Здравствуйте, благородный керлат. Если приехали из Каина-Горы от самого уважаемого месьора Сташува — милости прошу.

— Я не совсем от него, — уточнил Данкварт. — Меня послала вельможная госпожа Соня, наследница Райдорская, тан всего Кернодо.

— Наследница? — нахмурился мужик. — Та девица, которой герцог Юстиний танство подарил во владение?

— Она самая.

— Тогда тем более попрошу. О лошадях позаботятся. Приглашаю вас к себе. Откушаем и поговорим заодно.

Данкварт облегченно вздохнул, соскочил с седла и, махнув рукой страже, последовал за старостой. Обитатели Велинки почему-то перестали казаться ему страшными и дремучими простецами, знающими лишь свои леса, охотничий нож да медвежьи тропы.

Проснулся Данкварт еще до восхода солнца от того, что Рей толкал его кулаком в бок.

— Просыпайтесь, благородный гранд, нас ждут великие дела.

Зингарец, как видно, поднялся затемно, успел умыться и даже подогрел в открытом очаге на угольях вчерашнюю оленину, которой потчевал гостей староста Яскот.

— Х-холодно, — стукнул зубами Данкварт, коснувшись голыми пятками утоптанного земляного пола. — И вообще, Рей, отвыкай от своих зингарских представлений о званиях и титулах. Какой я тебе гранд? Королевский гранд должен скакать на белом коне под развевающимся штандартом, позади него пылит тяжелая конница по уши в броне и щитах, трубы медные ревут, барабаны всякие, флейты наяривают что-нибудь поторжественнее… А здесь? Бородатые мужики с вилами да мальчишки с охотничьими ножами.

— И я о том же, — согласился Рей. — Пойди наружу, я возле колодца для тебя полное ведро воды оставил, умыться.

Данкварт содрогнулся при одной только мысли о ледяной воде, но зингарца было не переспорить.

Несмотря на долгое совместное путешествие, за время которого Соня и ее колдун-оруженосец пытались сделать все для того, чтобы превратить мало похожего на нормального человека воителя Артосийского легиона в компаньона, не обремененного безумным количеством предрассудков, Рей не избавился от большинства старых привычек. На первом месте, разумеется, оставалась забота о телесном здоровье — зингарец запросто купался в предгорных озерах, где вода едва только не застывала льдом, находил любую возможность для того, чтобы помыться, пускай условий к тому не имелось никаких, а меньше чем в лиге поднималось зарево от сожженной гирканцами деревни. Ежеутренне сумасшедший зингарец брал оружие, выполнял с мечом и щитом какие-то странные упражнения, а затем просил Данкварта встать против него в потешной схватке. Данкварт, конечно же, постоянно проигрывал.

Однако Рей почти перестал тосковать о своем товарище из «Кастельона» или тщательно научился скрывать свои чувства. Зингарец здорово изменился — если вспоминать первые дни знакомства, Рей (тогда еще носивший выдуманное Данквартом прозвище «Безымянный») оставался лишь человеком, насильственно вырванным из обстановки, привычной с колыбели, и оказавшимся в абсолютно неизвестном ему мире. Чужие люди, странные традиции, никак не согласующиеся с уложениями удивительного зингар-ского города Артоса, постоянные насмешки со стороны язвительной Сони…

Седмицы через полторы-две Данкварт начал замечать, что вечно исполнительный зингарец, скрупулезно выполнявший любые, даже самые бессмысленные распоряжения предводителя маленького отряда, внезапно начал думать самостоятельно. Используя свой опыт, Рей советовал, где лучше встать на ночевку, как избежать встречи с противником, охотился, добывая пропитание, а в конце концов преодолел тяготивший его и попутчиков негласный закон своего легиона — любой «кастельон» после гибели напарника обязан либо искать смерти, либо немедленно найти себе пару. Зингарец назвал Данкварту свое имя и тем ясно дал понять, что отныне полагает райдорца «братом». Соня втихомолку посмеивалась, однако ёрничать не решалась.

— Кошмар-р! — прорычал Данкварт, когда Рей окатил его колодезной водичкой. — Проще умереть на месте, чем испытывать такие терзания! А ну, еще разок!

— Ты вроде вошел во вкус, — улыбнулся легионер. — Нравится? Вот и отлично. Все, вытирайся, надевай рубаху и давай решать, что будем сегодня делать.

— Как — что? — не понял Данкварт. — Со старостой мы вчера поговорили, когда дружинные проснутся — разошлем их по деревням с оповещением. А сами прокатимся в Рудну.

— Так и знал, — сокрушенно вздохнул Рей. — Отчего тебя так сильно притягивает пустой замок? Господин Яскот вчера вечером сказал, будто его обитателей не видел никто и никогда.

— И все равно я хотел бы лично посмотреть на главную легенду Кернодо, — отрезал Дан-кварт и пошел в дом одеваться.

Вечерняя беседа со старостой Яскотом и его приближенными принесла свои плоды. В отдаленной Рудне отлично знали про обрушившееся на Райдор нашествие дикарей и обитатели позабытой кернодской области меньше всего хотели увидеть чужаков на своих землях. Значит, госпожа Соня желает собрать ополчение? Что ж, поможем. Кликнем всех бессемейных мужиков, парней, кто постарше, и вообще всех желающих. Глядишь, за оружие возьмутся девять или десять сотен. Деревни здесь большие, зажиточные, хутора еще… Кернодцы тяжелы на подъем, но если уж приказала госпожа из Каина-Горы — делать нечего. Вдобавок никто не хочет, чтобы дедовский дом сожгли какие-то пришлецы из дальних степей.

Данкварт поблагодарил господина Яскота за столь быстрое и однозначное решение, и как бы невзначай поинтересовался: нельзя ли заполучить в союзники обитателей Рудны? Яскот только глаза вытаращил, сказав:

— Ну вы, славный господин керлат, и удумали… Конечно, здесь каждый знает, что в крепости кто-то живет, но лучше бы смертному человеку не соваться к тварям бессмертным. Не нашего они рода. Чужие, пусть и привычные.

— Если я правильно понимаю, — осторожно сказал Данкварт, тщательно подбирая слова, — хозяева Рудны заключили с вами своеобразное соглашение — вы их кормите, а они изредка помогают вам в случае беды. Но сейчас беда, причем немаленькая, подошла к самым воротам вашего дома. Если вы, господин Яскот, остерегаетесь обратиться в Рудну, я это сделаю сам, как керлат Руденской области.

— Дело господское, — насупившись, согласился Яскот. — Говорите с ними от имени вельможной госпожи, глядишь, что и получится…

— С ними? — быстро переспросил Данкварт. — С кем? Если вы знаете, кто они, то скажите.

— Нелюди, — коротко ответил староста. — Упыри. Большего не знает никто, да вот только иногда охотники в лесах встречают звериные туши. Словно бы начисто высушенные. Ясно, что кровь выпита. Один костяк со шкурой остался. Лоси, олени…

— Но вас они не трогают?

— Уже несчетно лет тому. Старики поговаривали, будто в давние времена хозяева Рудны и на людей охотились, но потом прекратили. Вот моего пра-пра-прадеда со стороны матушки упырь и загрыз. В нашей глуши помнят все, что происходило в Велинке с самогй ее основания. Легенды из уст в уста передаются, от отца к сыну. И легенды те, скажу я вам, господин керлат, превесьма мрачные.

— Обожаю мрачные легенды, — неслышно проворчал Данкварт, твердо решив, что утром он обязательно поедет в Рудну. По крайней мере, с восходом солнца любая нечисть теряет силу.