Страница 56 из 76
Главным военным советником вначале был назначен комкор П.А. Павлов.[669] 18 июля 1924 г. он выехал из Гуанчжоу на юго-восток Гуандуна в Шилун для изучения положения на фронте и при переходе с лодки на пароход на реке Дунцзян трагически погиб.
По распоряжению Сунь Ятсена в Кантоне были устроены торжественные похороны, на которые Сунь прибыл в сопровождении ЦИК Гоминьдана. Сунь Ятсен прочел надгробное слово Павлову. Похороны были очень торжественны. Этим Сунь Ятсен пытался дать понять ведущим капиталистическим странам, которые отказали ему в помощи, что он не боится империалистов и что у его правительства с Советским Союзом складываются особые доверительные отношения. Сунь Ятсен отправил Советскому правительству телеграмму: «Глубоко горюю о потере генерала Павлова, который является первой жертвой России ради Китая в его борьбе за свободу…»[670]
Правительство Сунь Ятсена обратилось с просьбой к СССР заменить безвременно погибшего П.Павлова другим видным военным деятелем. Уже 2 августа 1924 г. в Москве было принято решение направить в Кантон с ответственной миссией начальника Южнокитайской группы советских военных советников В.К.Блюхера (под псевдонимом Галин).[671] Узнав о решении откомандировать Блюхера в Кантон М.Бородин, внимательно следивший за тем, кого ему планируют направлять из Москвы, выражая сомнение в правильности выбора, писал 20 августа 1924 г. полпреду СССР в Пекине Л.Карахану: «Окажется ли Блюхер на своем месте, несмотря на его колоссальный опыт, энергию и способности, — вопрос сильно меня занимает. Нам необходимо помнить, что военная работа в Кантоне одна из главных. Человек на своем месте может очень много сделать. Посмотрим».[672] Как показала практика, Блюхер оказался «на своем месте», а авторитет его в Китае был огромен.
В августе 1924 г. Стоянович вдруг заявил, что по состоянию здоровья ему надо покинуть миссию Бородина в Кантоне и перебраться в Шанхай. Хотя действительно здоровье Стояновича было неважным, он страдал болями желужка, но причиной его отъеда из Кантона скорее всего было другое. Как считает автор книги о Стояновиче А.Н.Авдонин, ему стало известно о приезде на место главного военного советника В.Блюхера, а он во время гражданской войны на Урале, будучи командующим П армией на Восточном фронте, по неизвестным для нас причинам, сместил В.Блюхера. Тогда В.Блюхер вместе с Кашириным,[673] объединив многочисленные партизанские вооруженные отряды, вынужден был совершить свой легендарный рейд по тылам белых армий и сейчас, в ореоле военной славы, прибывал оказать военную помощь Китаю. Ничего хорошего встреча с Блюхером для Стояновича не обещала, тем более что никто из окружающих не знал прошлого Стояновича — Яковлева, а Блюхер знал и мог нарушить конспирацию. Поэтому в августе, за несколько дней до прибытия в Кантон В.Блюхера, Стоянович перебрался в Шанхай.[674]
27 сентября 1924 г. Блюхер прибыл в Пекин, а через несколько дней он выехал в Кантон, куда прибыл в конце октября. Вместе с Блюхером была его жена Галина Кольчугина. Она выросла в Харбине, там получила среднее образование, училась вместе с Казаниным.[675]
Первая, длившаяся несколько часов, беседа Блюхера с Сунь Ятсеном состоялась в начале ноября на борту советского учебного военного судна «Воровский». В заключение беседы Сунь Ятсен обратился к Блюхеру с просьбой: «Останьтесь здесь и помогите своим опытом нашему делу. Я верю Вам и уверен в Вас».[676] Главные усилия Блюхера на первом этапе работы были направлены на укрепление обороны Кантона и строительство армии Южнокитайского правительства. Блюхеру «с самого начала удалось взять правильную линию поведения», по словам военного атташе А.Геккера, как по отношению к советским военным работникам, так и по отношению к китайским военным.[677]
По прибытии в Кантон Блюхер внимательно оценил обстановку, сложившуюся там, затем сделал вывод в телеграмме от 7 декабря 1924 г. на имя Карахана, что «опираясь лишь на рабоче-крестьянское движение и прогрессивную часть купечества, удержать Кантон под нашим влиянием надежды мало. Продолжительный период основной, решающей судьбу Кантона силой будет военная». Он считал, что необходимо «срочное окончание формирования дивизии Чан Кайши и создание крепкого ядра кантонской армии, для чего в ближайшие месяцы нужна наша серьезная помощь». Причем здесь он имел в виду «массированную военную помощь». В уже упомянутой телеграмме Блюхер представил перечень видов оружия и боеприпасов, а также другой военной техники и денежных средств, необходимых для создания дивизии Чан Кайши и крепкого ядра кантонской армии. В телеграмме были названы даже адреса, где находится просимое им оружие.[678]
Л. Карахан, отреагировав на полученную телеграмму 20 декабря 1924 г., пишет Г.Чичерину: «Посылаю Вам телегр. Блюхера. Я целиком присоединяюсь к его просьбе и прошу ее поддержать в военведе. В Москве. я надеюсь, ни у кого нет сомнения, что мы здесь недаром бросаем нашу помощь и что результаты ее ощутимы уже сейчас. Мы должны продолжать [помощь] с той же энергией”.[679]
Первая партия оружия численностью в 10 тыс. винтовок была доставлена в Кантон уже в октябре 1924 г. на пароходе “Воровский”. Она предназначалась для школы Вампу и для формирования первой ударной дивизии правительственных войск. В дальнейшем поставки оружия продолжались. По данным военного советника А.Я.Калягина, только в октябре 1926 г. Москва поставила 24 самолета, 157 полевых пушек, 48 горных пушек, 128 минометов, 295 станковых пулеметов, 73 993 винтовки, 110 тыс. ручных гранат, 124 млн винтовочных патронов, 50 тыс. снарядов артиллерийских, 500 пудов пороха. Причем, вооружение, предоставляемое СССР, по данным Калягина, соответствовало высшим стандартам того времени, обладало отличными техническими данными и во многом превосходило аналогичные образцы вооружения милитаристских армий. Так, армии китайских милитаристов в те годы самолетов вообще не имели, а станковый пулемет только начали осваивать.[680] В Кантон также пароходами из Владивостока и Батуми доставлялись бензин, керосин, мазут, уголь, лес. Советское правительство отпустило Гуанчжоускому правительству кредит на сумму 10 млн юаней на создание Центрального банка.[681]
Когда Блюхер в октябре 1924 г. прибыл в Кантон, то вместе с Бородиным он находился там всего две недели, затем последний уехал на Север. Когда во второй половине мая 1925 г. Бородин вернулся в Кантон, отношения между ним и Блюхером обострились. Как повествует советник Г. Скалов, по возвращении Бородина, тот повел дело к тому, чтобы подчинить себе всю работу не только группы политических, но и военных советников. Трения между двумя главными советниками переросли в непримиримые противоречия, и Блюхер вынужден был уехать в Пекин, затем вернуться на Родину на лечение. Эти данные подтверждаются советником А. Хмелевым. «Во времена Галина, и в особенности в то время, когда он возглавлял политическую и военную работу, все руководство было сосредоточено в одних его руках, — говорилось в его Докладе о поездке в Кантон в октябре месяце 1925 г.». — «С приездом Бородина была попытка разделить работу между Блюхером и Бородиным. Однако она не дала положительных результатов». Хмелев считал, что в Кантоне была создана «единоличная диктатура тов. Бородина». — «Когда я вел с ним (Бородиным. — В. У.) разговор на эту тему (о разделении политической и военной работы в Кантоне. — В. У.), — докладывал Хмелев, — то он определенно заявил, что в кантонских условиях он не считает возможным разделение власти на военную, непосредственно подчиненную пекинскому центру, и политическую. Он даже ставил вопрос так: если бы ему пришлось уйти из Кантона, то допускает возможность назначения такого лица, который смог бы объединить как политического, так и военного руководителя. Выделить же военную работу считает совершенно невозможным… Военный отдел тов. Бородин прибрал к своим рукам как следует… Военные работники обезличены …при создавшихся условиях даже лишены права непосредственной телеграфной переписки с Пекином. Вся переписка идет только от имени Бородина. Даже решение вопроса о том, какую почту следует послать в Пекин, Бородин оставляет это за собой… Положение явно ненормальное, — делает вывод Хмелев. — Если не в вопросах политического характера, то во всяком случае в вопросах строевого характера и чисто военного — самостоятельность военных работников должна быть сохранена».[682]
669
П.А.Павлов работал в Китае под фамилией Говоров, 1892 г. рождения, родился в семье генерал-лейтенанта царской армии. Учился в кадетском корпусе, затем поступил в Петербургский политехнический институт. В 1914 г. его призвали в армию и направили в школу прапорщиков. Затем он был произведен в офицеры лейб-гвардии Волынского полка. В 1919 г. вступил в РКП(б). За боевые заслуги в гражданской войне и ликвидации банд Антонова в тамбовской губернии и басмачей в Бухаре был награжден двумя орденами Красного Знамени (имел 4 боевые награды до 1917 г.). (А.В.Благодатов. Записки о китайской революции 1925–1927 гг. М.,1979. С. 140–141.)
670
Д.Быков. Комкор Павлов. М. 1965. С.77.
671
Там же. С.78.
672
АВП РФ. Ф.0100.Оп.8. Д.2. Папка 110. Л.107–108. — Цит. по: А.Н.Картунова. Ук. соч. С.38.
673
Н.Д.Каширин (1888–1938) советский военачальник, член КПСС с 1918 г. Командир отряда в борьбе с белоказаками атамана Дутова. Один из руководителей Уральской армии похода.
674
А.Н.Авдонин. Ук. соч. С. 91–92.
675
М.И.Казанин. В штабе Блюхера. М.1966. С.55.
676
И.Винаров. Ук. соч. С. 161, 162.
677
АВП РФ. Ф.0110. Оп.9. Папка 114. Л.103. — Цит. по: А.Картунова. Ук. соч. С.40.
678
Там же. Л. 385,386; С.44.
679
Там же. Л.384; С.44.
680
А.Я.Калягин. Указ. соч. С.13.
681
Там же.
682
РГВА. Коллекция документов. — Цит. по: А.Картунова. Ук. соч. С. 59–60.