Страница 6 из 16
Предчувствуя некий подвох, Егор нахмурился:
– Как зовут моего напарника? Или, быть может, напарницу?
– Извините, но не могу назвать! – Координатор резко и демонстративно отвернулся в сторону. – Этот человек, безусловно, будет вас поддерживать и страховать. Но у него, или, допустим – у неё, есть и своё, очень конкретное задание.
– Какое?
– Если вы попытаетесь активно и целенаправленно менять Прошлое (вдруг на вас найдёт такая вредная блажь?), то этот «агент» обязан уничтожить вас. Однозначно и безжалостно…
– Очень мило! – обиженно надулся Егор.
– Да ладно вам! Вы же взрослый человек, должны прекрасно понимать, что в таких серьёзных делах без тщательной подстраховки нельзя, не полагается…
До нужного времени оставалась одна минута.
Егор, одетый только в узкие льняные штаны-ноговицы – по моде конца семнадцатого века, сидел на старинном музейном табурете посередине маленькой квадратной комнаты, скупо освещённой двумя жёлтыми электрическими лампочками, которые регулярно мигали через каждые три секунды. За его спиной стоял противный Томас Самуилович со шприцом наготове.
– Семь, шесть, пять, четыре… – неторопливо отсчитывал хриплый нудный голос, свет окончательно погас, полная чернота заполнила собой всё. – Четыре, три, два, один. Всё – пора!
Нестерпимо острая боль в темечке, абсолютная тишина…
Глава вторая
Первые шаги по Прошлому
Егор летел с огромной скоростью по узкому чёрному туннелю. Где-то в самом конце туннеля чуть виднелось, вернее, только угадывалось, крохотное белое пятнышко. Пятно неуклонно приближалось, расширялось, из него, словно щупальца спрута, вылетали разноцветные спирали, крепко опутывали Егора, пеленая в плотный радужный кокон…
– Господи, страшно-то как! Господи!!! Когда же это закончится? Когда???
Всё закончилось неожиданно и сразу.
Тишина, только где-то на втором плане слышалась бодрая барабанная дробь.
Словно юный пионер-тимуровец наяривал упрямо зорьку пионерскую…
Он вслушался: никакая это не барабанная дробь, а просто стук его собственного, неожиданно трусливого сердца!
«Следовательно – что? – строго спросил внутренний голос, с которым Егор полюбил общаться за время своей недавней службы в одном неприметном военном поселении на ливийско-алжирской границе, и тут же сам уверенно ответил: Следовательно, мы живы с тобой, дурилка картонная! В попу тебе, да и всем остальным, живущим на этой несимпатичной планете – по огурцу пупырчатому, перезрелому! Следовательно – ура!»…
Егор открыл глаза – крошечная комната: три с половиной метра на два с половиной, в одном торце виднелась дверь, небрежно сколоченная из плохо струганных досок, в другом – маленькое окошко. Судя по скупым солнечным лучам, с трудом пробивающимся через мутное стекло, было раннее утро. Почему утро, а не вечер? Да потому, что солнечные лучи были светло-жёлтыми, откровенно утренними такими…
А вот запах был совершенно незнакомым, не то чтобы очень противным и гадким, но определённо странным: одновременно пахло заброшенной деревней, свежими деревянными стружками, вчерашней баней и грязным постельным бельём, пролежавшим в барабане стиральной машины не одну полновесную неделю.
Постельного белья, впрочем, и вовсе не наблюдалось, Егор лежал на толстой войлочной подстилке, под головой располагалась войлочная же скатка, покрытая льняной, не очень-то и чистой тряпкой.
Под правой коленкой неожиданно сильно зачесалось, Егор ощутил сильный укус, пальцами нащупал неизвестное коварное насекомое, раздавил, по каморке распространился характерный коньячный запах.
– Вот же чёрт! – ругнулся Егор сквозь зубы. – Надо срочно найти воды и умыться!
Но выполнить это пожелание незамедлительно он не мог: необходимо было строго соблюдать инструкции, касавшиеся его первых минут пребывания в Прошлом.
Егор осторожно спустил босые ноги на гладкий, умиротворяюще прохладный деревянный пол. В свете тусклых солнечных лучей выяснилось, что он сидит на некоем подобии нар, покрытых войлоком, называется – «кошма», вспомнилось. В полутора метрах от нар к стене была прибита короткая и широкая доска (словно столик в купе железнодорожного вагона), возле дверей к стене крепилась ещё одна, но уже более узкая доска, по обе стороны от оконного проёма на железных костылях висела какая-то нехитрая одёжка. Он встал и тут же чуть не споткнулся о кожаные сапоги (как выяснилось позже – о низкие и где-то даже элегантные полусапожки бордовой кожи, щедро обитые мелкими медными бляшками), ругнувшись, прошёл к узкой полке, висевшей рядом с дверью.
Инструкция не обманула: на полочке обнаружились массивный бронзовый подсвечник с десятисантиметровым огрызком свечи, кремневое кресало, огрызок трута. Егор, как учили, покрутил колёсико кресала, подул на искры, падающие на трут, родился крохотный язычок пламени. Зажёг свечу, поплевал на пальцы, аккуратно затушил кончик трута, осмотрелся.
Широкий столик оказался плотно завален самыми разными вещами.
Тяжёлый серебряный нательный крест на красном льняном шнурке Егор сразу же повесил себе на шею. Туда же последовал и бронзовый ключ – на хилой медной цепочке, покрытой местами тонким слоем зеленоватой патины. Ослабив завязки на кожаном мешочке-кошельке, он высыпал себе на ладонь десятка два монет: полушки, копейки, алтыны, несколько серебряных.
«Рубля четыре с половиной будет, – прикинул Егор на глазок. – Не густо. Хотя – это как посмотреть. На эти деньги сегодня можно купить небольшое стадо баранов, или даже – дойную корову с хорошей тёлкой в придачу…» Он засыпал монеты обратно, отложил кошель на кошму, взял в руки посеребрённую коробочку.
«Элементарная блохоловка! – предупредительно подсказал опытный внутренний голос. – Абсолютно ничего хитрого!»
Словно подтверждая правильность этого предположения, с мочки левого уха на шею сполз кто-то очень маленький, стало нестерпимо щекотно.
– Чтоб тебя! – Егор сильно хлопнул по шее ладонью. – А с элементарной гигиеной, ребята, тут у вас совсем и не важно…
Ещё на столике обнаружилось множество стеклянных и керамических флакончиков.
Егор наугад открыл один из них, поднёс к носу. Пахло свежим огурцом.
«Огуречный лосьон после бритья! – обрадовался внутренний голос. – А вон и опасная бритва!»
Егор взял в руки опасную бритву (на деревянной ручке, нескладную, лезвие было спрятано в кожаный чехольчик), повертел в руках, ухмыльнулся, положил на место.
Понюхал содержимое ещё нескольких флаконов, один из запахов показался знакомым – натуральный «Тройной» одеколон. Тщательно протёр «одеколоном» шею, прижёг укушенную клопом ногу под коленкой. Открыл ещё одну плоскую коробочку, наполненную белым порошком, ткнул пальцем, лизнул, порошок оказался самым обыкновенным мелом. Рядом с коробочкой лежала длинная дубовая палочка с разлохмаченным концом.
«Вопрос с гигиеной полости рта выяснили – уже хорошо! – подумал Егор. – Хотя с этим-то и непонятно: согласно всей прочитанной литературе, русские простолюдины в это время к своим зубам относились безо всякого почтения. С другой стороны, я сейчас нахожусь в посёлке немецких и голландских поселенцев – под названием Кукуй. Могли эти переселенцы и научить моего предшественника всяким полезным вещам, с них станется. Да и флакончики эти – больно уж их много, не иначе Алексашка тырил их у всех иностранцев подряд, безо всякого почтения и смысла…»
Осмотр других вещей он отложил «на потом», так как неожиданно захотелось по малой нужде, подошёл к костылям, вбитым в стены по обеим сторонам от оконного проёма, осторожно – стараясь ничего ненароком не порвать, снял с них одёжку, бросил на кошму, начал внимательно рассматривать – одну вещь за другой. Определившись, начал одеваться.
Егор надел на ноги широкие холщовые штаны: длинные, светло-коричневые, расшитые красными нитками – широкими вертикальными полосами. Завязал поясок, продёрнутый через добрый десяток аккуратных дырочек, несколько раз подпрыгнул на месте, проверяя удобство этой детали туалета.