Шекспир

Фальстаф не просто веселый — человек. Он источник веселья для всех окружающих. «Я не только остроумен сам по себе, — говорит он, — но причина того, что есть остроумие в других людях».

Фальстаф, несмотря на все свои пороки, — большой ребенок. Смерть его, о которой упоминается в «Генрихе V», почти поэтична. «Я хотел бы быть с ним, — говорит его приспешник краснорожий Бардольф, — где бы он сейчас ни находился, в аду или в раю». — «Нет, он не в аду, — отвечает миссис Квикли, — он в лоне короля Артура… Конец его был прекрасен, он умер; как невинный ребенок. Он скончался между двенадцатью и часом, когда начался отлив моря. Когда я увидала, что он перебирает простыни, играет с цветами и улыбается, глядя на кончики своих пальцев, я поняла, что остался один конец, ибо нос его стал острым, как гусиное перо, и он начал что-то болтать о зеленых полях. «Что с вами, сэр Джон? — сказала я. — Развеселитесь, старина». — «Боже, боже, боже!» — воскликнул он три или четыре раза… Я пощупала его ноги. Они были холоднее камня… Он весь был холоднее камня».

Смерть Фальстафа — начало отлива того великого моря преизбыточных человеческих сил, буйных, неукротимых страстей, горячих чувств, которое мы называем Ренессансом. «Жирный рыцарь» отошел в лоно короля Артура, в лоно народной сказки… Фальстаф, которого на сцене «Глобуса» играл Вильям Кемп, имел огромный успех у зрителей, и, когда он появлялся на сцене, находившиеся в театре лондонские подмастерья, как рассказывает современник, даже переставали щелкать орехи.

XIV. «РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА»

В 1595 году, за шесть лет до «Гамлета», Шекспир создал «Ромео и Джульетту». Эта старинная итальянская легенда послужила сюжетом для многих новелл. На тот же сюжет еще до Шекспира была написана английским поэтом Артуром Бруком поэма под заглавием «Трагическая повесть о Ромео и Джульетте». (1562). Какую-то пьесу о Ромео и Джульетте играли в Лондоне задолго до Шекспира (пьеса эта до нас не дошла). Итак, у Шекспира были здесь многочисленные предшественники.

«Ромео и Джульетта» Шекспира была впервые напечатана в 1597 году под заглавием: «Превосходно сочиненная трагедия о Ромео и Джульетте. Напечатана в том виде, в каком она часто под шумные аплодисменты исполнялась на публике». Из этих слов можно заключить, что пьеса имела большой успех. Под влиянием спектаклей «Ромео и Джульетта» английский народ создал балладу, воспевшую двух веронских возлюбленных (баллада эта до нас не дошла).

В «Ромео и Джульетте» громко звучит гимн постоянству чувства — излюбленная Шекспиром тема. Перед нами столь часто встречающийся в литературе всех народов «треугольник»: любящие друг друга юноша и девушка и нелюбимый жених, за которого насильно выдают замуж родители. Но интересно, что Шекспир делает нелюбимого жениха Париса молодым красавцем («не мужчина, а картинка!» — с восхищением говорит о нем кормилица). Тем значительней подвиг Джульетты, остающейся верной своему чувству, несмотря ни на что.

Молодое и искреннее чувство сталкивается в роковом конфликте с тем обществом, к которому принадлежат Ромео и Джульетта и которое разделено вековой враждой двух старинных феодальных семейств. Эта вражда является злой судьбой Ромео и Джульетты — той судьбой, которая приводит их к неизбежной гибели. Но их гибель является вместе с тем и победой, ибо она навсегда устраняет вековую вражду:

Над могилой погибших воздвигают золотой памятник для грядущих поколений. Взор Шекспира как бы уходит в будущее. Великий гуманист никогда не терял веры в жизнь, и золотым памятником этой веры в жизнь дошла до нас его «Ромео и Джульетта» — одно из прекраснейших произведений мировой литературы.

Джульетта в начале трагедии — наивная девочка. Кормилица называет ее «божьей коровкой». Но вот она полюбила Ромео и задумалась над жизнью, задумалась над теми «истинами», которые ей внушали с детства. Тысячу раз говорили ей, что подлинная честь заключается прежде всего в знатном фамильном имени. Но что теперь для нее, полюбившей человека, значит имя? Это звук пустой:

говорит она. Сила глубокой страсти охватывает Джульетту. С нетерпением ожидает она наступления ночи:

Джульетта вспоминает о Фаэтоне. Согласно античному мифу Фаэтон был сыном Феба, бога солнца. Он взялся править пламенной колесницей своего отца, но погнал коней так быстро, что колесница опрокинулась, и жгучие ее лучи превратили Африку в пустыню. В этом образе отражено все нетерпение Джульетты, вся горячность ее чувства. Но в минуту смерти нас поражает мужественное спокойствие Джульетты:

За две недели событий, радостных и трагических, Джульетта выросла на много лет. Душой она стала старше Ромео. И не случайно Шекспир закончил пьесу, которую он назвал «Ромео и Джульетта», словами: «Никогда не бывало более печальней повести, чем повесть о Джульетте и ее Ромео» — в конце трагедии Шекспир поставил имя Джульетты на первое место.

Вырос душой за эти две недели и Ромео. Сначала это просто юноша, вздыхающий о «жестокой красавице», согласно царствовавшей тогда моде, а в конце трагедии он называет Париса, который, вероятно, не моложе его, «юношей», а себя «мужем». «Юноша, не искушай пришедшего в отчаяние мужа!» — говорит он Парису.

Уже современники Шекспира, в особенности молодежь, зачитывались этой пьесой. В XVII веке в читальном зале библиотеки Оксфордского университета находился экземпляр первого однотомного собрания пьес Шекспира (1623). Страницы этой книги говорят о том, что ее много читали. Раскрыв объемистый фолиант, студенты облокачивались на него. Наиболее протертыми локтями читавших и перечитывавших Шекспира студентов оказываются страницы, где описано последнее свидание Ромео и Джульетты.[54]

В этой трагедии много красоты, мягкости, веселья (Меркуцио, кормилица, комические слуги). Эпически спокоен монах Лоренцо — ученый в рясе. Вся атмосфера пьесы проникнута чувством молодости и весны. И все же над этим прекрасным миром уже веет мрачным ветром.

Сознание гуманистов той эпохи, освобождавшееся из замкнутых пределов средневекового мировоззрения, встречалось в новом конфликте с действительностью, в которой все властнее становилась сила золота, сила чистогана, все откровеннее становилась эксплуатация человека человеком. Недаром Ромео называет золото худшим ядом, чем тот смертоносный порошок, который он получил от аптекаря:

53

Цитаты из «Ромео и Джульетты» даются в переводе Бориса Пастернака.

54

5-я сцена. III акта.