Шекспир

X. ДРАМАТУРГИЧЕСКОЕ НАСЛЕДСТВО ПЕРИОДЫ ТВОРЧЕСТВА

Помимо двух поэм — «Венеры и Адониса» и «Лукреции» — и сонетов, полное собрание сочинений Шекспира составляет тридцать семь драматических произведений (считая каждую часть «Генриха IV» и «Генриха VI» за самостоятельную пьесу). Эту цифру, однако, следует принимать с существенной оговоркой. Историческая хроника «Генрих VIII» (1612), по мнению наиболее авторитетных современных исследователей, написана в большей своей части Флетчером. Шекспир принимал в ее создании, вероятно, лишь скромное участие. В начале своей театральной деятельности Шекспир, видимо, лишь отделывал чужие пьесы перед их постановкой на сцене («штопал пьесы», как говорили тогда). Первая часть исторической хроники «Генрих VI» была, повидимому, только обработана Шекспиром в 1591 году (некоторые исследователи склонны вообще отрицать авторство Шекспира в отношении первой части «Генриха VI»). Трагедия «Тит Андроник» (1593), как полагают исследователи, была написана драматургом Джорджем Пилем и была, по-видимому, лишь слегка обработана Шекспиром. Наконец некоторые шекспироведы отрицают авторство Шекспира в первых двух актах пьесы «Перикл» (1608).

Творческий путь Шекспира как драматурга, начиная с 1590 года и кончая 1612 годом, когда Шекспир написал свою последнюю пьесу «Буря», можно разделить на три больших периода: первый период — 1590–1601; второй период-1601-1608; третий период — 1608–1612.

Конечно, такое деление весьма условно и приблизительно. Но все же оно оправдано внутренним развитием творчества Шекспира.

Он вступил на свой творческий путь под ярким солнцем Ренессанса. В первый период он написал свои жизнерадостные, веселые комедии: «Комедия ошибок» (1592), «Укрощение строптивой» (1593), «Два веронца» (1594), «Тщетные усилия любви» (1594), «Сон в летнюю ночь» (1595), «Виндзорские кумушки» (1597), «Много шуму из ничего» (1598), «Как вам это понравится» (1599), «Двенадцатая ночь» (1600). Здесь преобладают солнечные краски. Даже исторические хроники приводят в конце концов в «Генрихе IV» и «Генрихе V» к оптимистическому финалу: к победе короля над реакционными феодальными лордами, тянувшими страну назад, к феодальной раздробленности; приводят к торжеству короля Генриха. V, которого Шекспир рисует идеальным со своей точки зрения, близким народу правителем государства. Хотя в конце «Ромео и Джульетты» (1595) и говорится, что «нет печальней повести на свете», но все же в этой пьесе много той весенней, молодой, жизнерадостной атмосферы, которая типична для первого периода творчества Шекспира. Вспомним хотя бы блестящего Меркуцио и веселую кормилицу. Первый период можно назвать оптимистическим.

Если Шекспир, великий драматург и поэт Ренессанса, всем существом своего творчества был обращен против средневековья с его феодальным гнетом, то и в развивавшихся капиталистических отношениях он не находил и не мог найти соответствия своим высоким гуманистическим идеалам. Трагическим чувством скорби о несовершенстве мира проникнуты наиболее значительные произведения второго периода его творческого пути. Шекспир пишет свои великие трагедии: «Гамлет» (1601), «Отелло» (1604), «Король Лир» (1605), «Макбет» (1605). В 1608 году Шекспир пишет трагедию «Тимон Афинский», в которой клеймит проклятием тлетворную власть золота над людьми. Второй период можно назвать трагическим.

В последнем, третьем периоде своего творчества Шекспир находит выход из трагических противоречий. Он находит этот выход в романтической, сказочной мечте. Он пишет «Цимбелина» (1609), «Зимнюю сказку» (1610) и, наконец, «Бурю» (1612), которую нужно назвать своеобразной утопией Шекспира, исполненной верой в грядущую судьбу человечества. Третий период можно назвать романтическим.

Рассмотрим несколько комедий первого периода.

XI. «УКРОЩЕНИЕ СТРОПТИВОЙ»

Приблизительно в 1590 году на лондонской сцене была поставлена пьеса под заглавием «Укрощение одной строптивой» (автор пьесы неизвестен). Здесь описывалось укрощение мужем строптивой жены — сюжет, очень популярный еще в средние века. Мы уже упоминали о следующем эпизоде из одной английской мистерии XV века: Ной, предупрежденный ангелом о предстоящем потопе, строит ковчег. И вот ковчег готов, потемнело небо, зашумели воды. Но жена Ноя занята болтовней с кумушками и о ковчеге и слышать не хочет. Уговоры мужа на нее не действуют. Тогда Ной берет палку и бьет строптивую жену. И та, став милой и послушной, покорно входит в ковчег. Пьеса «Укрощение одной строптивой» во многом напоминает свой примитивный прототип. Эту грубоватую пьесу с успехом играла на лондонских подмостках актерская труппа, носившая название «Слуги графа Пембрука». Сюжет должен был нравиться не только людям старинного средневекового склада, но и пуританам, которые также проповедовали слепую покорность женщины: «Жена да убоится своего мужа».

«Слуги Лорда-Камергера», естественно, заинтересовались пьесой, и Шекспир взялся за ее обработку. Обрабатывая ее, он в корне ее изменил: в старые мехи он налил новое вино.

Далеко не сразу удалось комментаторам и исполнителям «Укрощения строптивой» обнаружить это новое шекспировское содержание. Мы ничего не знаем о том, как исполнялась эта комедия на сцене эпохи Шекспира. Но на английской сцене XVIII века она исполнялась как примитивный фарс, причем обычно ее ставили в переделках. Духом фарса целиком проникнута, например, переделка Гаррика (1754). С этой переделкой связан следующий характерный эпизод. Исполнитель роли Петручио актер Вудворт ненавидел исполнительницу Катарины актрису Клайв. Во время спектакля он так увлекся «укрощением», что повалил Катарину на пол и вонзил ей в руку вилку. Этот эпизод красноречиво говорит о том, как понималось в ту эпоху «укрощение» Катарины.

В XIX веке на европейской сцене сложился «традиционный» образ Петручио — грубоватого солдафона с большой бородой, загорелым лицом, длинными волосами, размахивающего огромным хлыстом — атрибутом дрессировщика. Этот дрессировщик и по сей день разгуливает по сценам английских и американских театров.

Решительный шаг к пересмотру всей концепции в целом был сделан замечательными русскими актерами Г. Н. Федотовой (1846–1925) и А. П. Ленским (1847–1908). В исполнении Ленского, по словам современников, Петручио скорее не укрощает Катарину грубым насилием, а усмиряет ее любовью. Чтобы подготовить такое усмирение, Федотова сразу же показала, что «Катарина, в сущности, девушка вовсе не злая, а только озлобленная».[46] Катарина в исполнении Федотовой задыхалась в душной атмосфере, царящей в доме Баптисты. Ее «строптивость» была выражением протеста. Эту трактовку, уводящую пьесы Шекспира из плана фарса в план большой, реалистической комедии, продолжил и развил советский театр в постановках А. П. Попова[47] (Московский театр Советской Армия, 1939), Ю. А. Завадского (Ростов, Театр имени Горького, 1939) и М. В. Корабельника (Горький, Театр имени Горького, 1944). Эти постановки во многом позволили лучше понять раннюю комедию Шекспира, глубже раскрыть ее содержание и увидать в ней действительно то, что написано в шекспировском тексте.[48]

Шекспировская Катарина — сильная и страстная натура. Ее строптивость действительно принимает вид необузданный и неистовый: она сущий чорт в юбке. Недаром «Катариной проклятой» зовут ее в околодке. Но вместе с тем строптивость не является ее природной чертой: это, так сказать, ее настроение, ее «юмор», как говорили в эпоху Шекспира. И вот Петручио, поняв натуру Катарины, устраивает пародию на ее «юмор»: «Он побеждает ее ее же собственным юмором», как говорит о Петручио один из его слуг, Питер. Петручио «разыгрывает» Катарину, и в этом «розыгрыше» принимают участие все его слуги, начиная с умного карлика Грумио. И, увидав саму себя в карикатурном зеркале, Катарина отказывается от своего «юмора», от своей строптивости и в конце комедии произносит монолог, в котором заявляет, что жены должны повиноваться мужьям и служить им. Следует ли отсюда, что Шекспир разделял взгляды, выраженные в этом монологе? Не в этом здесь дело. Ведь этот монолог произносит Катарина, а не Шекспир. Дело здесь в том, что сильная и страстная натура, неистовая строптивица, оказалась в конце концов очень мягким и покладистым человеком. Вот сестра ее Бьянка — прямая ей противоположность. С виду она — сущий ангел. Но не успела она выйти замуж, как при всех называет мужа дураком. Она-то и есть настоящая строптивица. Одним словом, используя типичную для Шекспира терминологию, «одежда» не соответствует «природе».

46

См. сборник «Мастера театра в образах Шекспира». Изд. ВТО. М.-Л., 1939, стр. 120–123.

47

См. сборник «Укрощение строптивой» в Центральном театре Красной Армии». Изд. ВТО. М., 1940.

48

Комедия «Укрощение строптивой» остается одной из любимых пьес советского зрителя. Только за последние три года она шла в одиннадцати советских театрах. — Прим. ред.