Страница 135 из 164
Анатолий Викторович Половцов состоял на службе в Кабинете Его Императорского Величества, а также был известным историком и археологом. Поводом для начала переписки Н. С. Брянчанинова и А. В. Половцова явилось то, что первый был губернатором в Рязани, а второй — рязанским помещиком, принимавшим довольно активное участие в жизни рязанского общества. Личное их знакомство состоялось в 1893 г. и вскоре переросло в дружбу. Оба оказывали друг другу кое-{стр. 595}какие услуги. Например, Николаи Семенович оказывал содействие жене Половцова, Екатерине Николаевне, в постройке школы кружевниц в Борисовке и в получении ссуды для строительства еще одной школы. Выполнял он также поручения Анатолия Викторовича, касающиеся его взаимоотношений с местной рязанской властью. Сам же Николай Семенович просил Половцова, как человека близкого к Двору, похлопотать о посвящении его дочери Марии в фрейлины: чтобы «упрочить еще при жизни моей общественное положение моей дочери Маруси, лишенной матери, и облегчить трудную обязанность, лежащую на ней, как дочери начальника губернии, не имеющего жены — быть помощницею отцу при всех официальных общественных служебных приемах, в организации и руководстве дела благотворительности и по сплочению и объединению общества в целях подъема его духовных сил. Хотя Марусю все полюбили в Рязани и очень ее ласкают, но внешнее ее отличие значительно поможет молодой девушке занять то общественное положение, которое обыкновенно занимают супруги начальников губерний в провинциальном городе и играть в обществе ту роль, которая выпала на ее долю тотчас по выходе из Института (Смольного)…». Это письмо писалось в феврале 1898 года. К началу следующего года Машу вызвали в Петербург и она остановилась у Половцовых. 6 января 1899 г. Половцов сообщает Николаю Семеновичу, что «Барон Фредерике был у Императрицы, рассказал, что Маше не во что было одеться (то есть не было придворного платья). Это рассмешило Императрицу, но назначений не было». 15 февраля он писал, что «Маша в восторге от приема у Императрицы» и 12 мая 1899 г.: «О том как мы рады за Марию Николаевну нечего и говорить. Екатерина Николаевна выезжает (в Рязань) с копиею 15-го…»
С симпатией Половцов относился и к сыновьям Николая Семеновича, которые в это время находились в Петербурге: «Вашего милого сына мы видели», — пишет он 20 апреля 1895 г. о младшем сыне; 14 августа поздравляет Николая Семеновича с переводом старшего сына в гвардию; а 20 октября сообщает: «Вашего сына Александра Николаевича я видел несколько раз, другому дал с собою целую библиотеку, чтоб скрасить пребывание в Малороссии».
Николай Семенович и сам интересовался трудами Анатолия Викторовича по истории и археологии (которыми тот занимался вместе со своей женой): «Статьи Ваши в Московских {стр. 596} ведомостях, — писал он ему 21 марта 1898 г., — не только с большим интересом читаются мною, но отмечаются цветным карандашом и высылаются в Париж старшему моему сыну, которому, я уверен, это доставляет большое удовольствие. Ожидаю продолжения описания музея Александра III. …Какой слог, какая ерудиция — просто удивительно, как вы успеваете приобретать столько сведений и Вашей способности передавать другим в интересном изложении и понятным языком…»
Вообще, письма характеризуют Николая Семеновича Брянчанинова как высококультурного человека, что проявлялось и в тех мероприятиях, которые он проводил в губернии. Так, в 1895 г. он организовал торжественное празднование юбилея Рязани. Об этом «незабвенном юбилее» Половцов написал две статьи, помещенные в столичных журналах. Для встречи Нового 1898 г. Николай Семенович пригласил в Рязань труппу Малого театра, о чем сообщал Половцову: «Перебывали все знаменитости Малого театра и ожидаем теперь Южина». А в 1899 г. организовал «Пушкинский праздник». Пользовался он и дружеским отношением Половцова, который по его просьбе выступал перед рязанским обществом со своими лекциями.
Служебное положение Николая Семеновича, культурная атмосфера, в которой он жил, не могли не отразиться на его сыновьях. Оба они получили прекрасное образование и с юности привыкли вращаться в аристократических кругах, близких к Двору. Однако их дальнейшие жизненные пути все больше расходились. По всей вероятности, причиной тому явился неустойчивый, увлекающийся характер старшего сына.
Александр Николаевич Брянчанинов (6 июня 1871 г. — 1960 г.) несколько лет проучился в университете, потом поступил на военную службу. Из письма А. В. Половцова известно, что в 1895 г. он был переведен в гвардию. Но в 1897 г. уже вышел в отставку. О дальнейших его жизненных шагах можно узнать из его писем А. В. Половцову, с которым он также переписывался. Летом 1897 г. он в Лондоне (сообщает, что не может разыскать там роман, интересующий жену Анатолия Викторовича, а также о впечатлении от музыки Вагнера). С 1898 г. он в Париже. 15 апреля 1899 г. пишет: «Я ныне страшно занят своим сочинением по русской историографии, которого 17-ю часть собираюсь представить в виде диссертации в школу (нрзб.) другую работу, которую надеюсь издать до июля». Кроме того, он занимается музыкой, «которая меня все больше {стр. 597} и больше захватывает (удалось составить у себя квартет, разбираем Шумана, Моцарта, Бородина)… Делаю все, что могу здесь для русских артистов — познакомился, подружился с Брандуковым. Идея — показать русскую оперу и балет». Через год 29 мая 1900 г. из Петербурга: «Зная Ваше горячее сочувствие к судьбе несчастных буров, я уверен Вы отнесетесь хорошо к только что принятой мною инициативе общего протеста против открыто совершаемого беззакония». 24 июля 1900 г. советуется об установке памятника Александру III: «Лицем к вокзалу или Невскому?» И еще через некоторое время: «Оставляю Вам эту новую мою пьесу, помня как любезно и тепло Вы всегда относились к моим литературным опытам».
Но больше всего его захватывает публицистика и общественная деятельность. Особенно активно он проявлял себя в период Балканской войны, начавшей Первую мировую войну. Он был одним из организаторов и членом редакционной комиссии, а с одиннадцатого номера и редактором-издателем «Церковно-общественного вестника», выходившего в 1912–1914 гг. Участие в нем принимали профессор-священник К. М. Агеев, С. Н. Булгаков, члены Государственной думы И. Н. Ефремов и Н. Н. Львов, профессор В. И. Экземплярский, Н. А. Бердяев, князь Е. Н. Трубецкой и другие. Главное содержание журнала составляли «вопросы религии и Церкви, как в их коренной постановке, так и в «применении» к историческим условиям жизни». Александр Николаевич напечатал в журнале ряд статей, содержание которых определяется их названием: «Балканская война», «Накануне войны», «Свершилось», «Какой мир нужен России», «Борьба Креста с позлащенным тельцом».
Также он был одним из инициаторов «совещания группы прогрессивных общественных деятелей, которая поставила своей задачей обсуждение вопросов, выдвигаемых на первый план балканской войной»: «18 января 1913 г., выслушав пространный доклад А. Н. Брянчанинова, только что вернувшегося из объезда западно-европейских столиц, собрание приняло следующую резолюцию: «…Грядущее возобновление военных действий на Балканах и факт серьезных военных приготовлений Австро-Венгрии и Румынии… требуют, чтобы теперь же Россия в полной боевой готовности встретила возможные будущие осложнения и агрессивные выступления держав, не участвовавших в Балканской войне… Мы желаем и требуем не европейской политики, а славянской, и только славянской».
{стр. 598}
Несколько писем и телеграмм Александра Николаевича Брянчанинова сохранилось в архиве Вячеслава Ивановича Иванова: 24 января 1914 г. он приглашает В. И. Иванова принять участие в собрании, где будет «Болгарский доклад»; 19 мая 1915 г. просит его выступить в концерте памяти Скрябина; 17 ноября 1917 г. — приглашает посетить собрание — политическое. Новые идеи явились очередным импульсом для бурной деятельности Александра Николаевича: 29 мая 1917 г. он выступает с речью на открытии Всероссийского общества противодействия роскоши и расточительности, членом Совета которого является: «Революция низвергла царизм… но низвергла ли она столь дорого стоивший русскому народу бюрократизм? …Банкрот и иностранная экономическая кабала неминуемы, если мы не сократим свой образ государственной и общественной жизни…».