Любовная атака

– А в чем, собственно, дело? – произнесла Лайза голосом, даже ей самой показавшимся фальшивым, но на большее она была сейчас уже не способна.

– Так ты считаешь, что ни в чем?!

– О чем ты? – произнесла Лайза, стараясь изо всех сил собраться, чтобы поддерживать разговор, сохраняя наигранное спокойствие и отчужденность. Каждый раз, когда он смотрел ей в глаза, мысленно девушка вся сжималась, но вот тело ее реагировало совсем по-другому. – Да что случилось-то? И вообще, как ты здесь оказался?

– Ты нормально себя чувствуешь?

Он словно не желал обращать на ее слова внимания. Задавая вопрос, Джек почти протиснулся в дверь, оттесняя Лайзу, и она отступила под его напором.

– Разумеется, нормально. С какой стати мне должно быть плохо? Чего ты все-таки хочешь?

Джек уже оказался в комнате, по-прежнему надвигаясь на Лайзу, но теперь он старался не смотреть на нее. Взгляд его был совершенно непроницаем. Лайза понимала, что он осматривает комнату и видит кучу мусора – плоды безуспешных попыток Лайзы заняться делом: гору немытых кофейных чашек и жалкую кучку грязных тарелок.

– Похоже, ты была занята. – Это был даже не вопрос.

– Я была занята, – подтвердила Лайза все так же спокойно, сама удивляясь, как ей это удается. Харрис продолжал наступать: теперь они уже были в глубине студии, и дверь закрылась, отгородив их от всего мира… поймав ее в ловушку.

– А что, есть какой-то закон, запрещающий заниматься делом? – Лайза знала, что произнесла это повышенным тоном, но ей было наплевать.

– Ты была так занята, что даже не брала трубку? Может, что-то случилось с твоим телефоном?

– Я не всегда отвечаю на звонки. Особенно когда работаю. От телефона одно беспокойство, – защищалась Лайза. – И вообще, какое тебе до этого дело?

– Ты всегда отвечаешь на звонки, когда работаешь, – возразил Харрис. – Я это уже заметил. Это редкое свойство, очень редкое. А тут ты не отвечала! Я-то знаю – всю неделю пытаюсь тебе дозвониться.

– Мой телефон сло… – Лайза осеклась и тупо уставилась на Джека, ужом скользнувшего мимо нее и схватившего телефон. Его глаза безошибочно остановились на переключателе звонка, стоявшем на «отключено». Он с немым вопросом воззрился на Лайзу и усмехнулся.

– Сломался, да? – саркастически спросил он и небрежно поставил аппарат на место.

– Это не твое дело, – заикаясь, проговорила Лайза, отворачиваясь от него и снова подходя к двери.

– Очень даже мое, – отозвался Джек, обернувшись к ней и не заметив облегченного вздоха, сорвавшегося с губ девушки. – Я же говорю, Лайза, пытаюсь дозвониться до тебя всю неделю! А теперь выясняется, что ты все сделала для того, чтобы я попусту терял время. Ну и зачем тебе все это надо?

– А почему ты не подумаешь о том, что я была просто занята, не хотела, чтобы меня беспокоили? Или, предположим, что я не хотела с тобой разговаривать? – заявила Лайза уже более спокойно. – Неужели в это так трудно поверить? Или ты убежден, что каждая женщина в мире затаив дыхание ждет любого твоего проявления внимания?

Глаза скульптора сверкнули, словно она его ударила, а потом вдруг погасли и стали тусклыми, как осколки бутылочного стекла, отполированные морем. Это было поразительно и очень неприятно. В следующую минуту губы его растянулись в улыбке, и Лайза заметила, что глаза Джека повеселели.

– Похоже, ты всерьез на меня рассердилась, дурочка, – заметил Джек с нескрываемым сарказмом.

Рассеянно он еще раз окинул взглядом кавардак в квартире и недовольно нахмурился. Сарказма как не бывало. В его глазах появилось что-то очень напоминающее тревогу.

– Когда ты в последний раз ела? Я имею в виду, как следует, а не всю эту ерунду, которую впихивают в себя одинокие девушки, когда им некогда готовить, но и помирать с голоду вроде тоже не хочется.

– Так, теперь ты решил проявить заботу о моем желудке? – съязвила Лайза. Это был единственный способ уклониться от ответа на вопрос и скрыть свое удивление.

– Я спросил, мисс Нортон, – напомнил Джек просто-таки устрашающе спокойным тоном. – Почему бы тебе не ответить прямо, а, Лайза?

– С какой стати?

– Потому что мне это интересно. И потому что этого требует обыкновенная вежливость.

– И у тебя хватает наглости рассуждать о вежливости? Ворвался сюда, как к себе домой, без приглашения и читаешь мне нотации по поводу вещей, которые тебя совершенно не касаются…

– Слушай, не заводись! У меня такое чувство, что ты уже несколько дней не ела нормально – сидела на одном кофе. И не возражай, я же вижу, как ты выглядишь. Ты в жутком состоянии, девочка. Посиди-ка, пока я посмотрю, что тут можно сделать.

Он рукой отстранил Лайзу и деловито прошел на кухню, качая головой при виде горы немытой посуды. Затем распахнул холодильник и снова покачал головой, увидев, что тот пуст.

Дальше – хуже. Джек вернулся в комнату и подошел к рабочему столу Лайзы и стал разглядывать бумаги с видом, приведшим ее в полное замешательство. Очень скоро взгляд его устремился на Лайзу.

– Ты просто дура, что пытаешься работать в таких условиях. Держу пари, ты и спала-то кое-как. И как ты рассчитываешь добиться чего-то существенного таким образом – для меня загадка. Я думал, у тебя больше здравого смысла, Лайза. Ты меня удивляешь, правда, удивляешь.

Сначала Лайза не нашлась что ответить. В голове у нее царил полный хаос: единственное, что она уловила, это то, что Джек поверил, что она отключила телефон и превратила свою квартиру в помойку из-за того, что пыталась работать. Он не имел ни малейшего представления о стоявших за этим реальных причинах. Если бы только ей удалось и дальше держать его в неведении…

– Конечно, ты прав, – наконец проронила она. – Я иногда увлекаюсь. – Лайза стала бочком пробираться к двери. Если только ей удастся убедить его, что она в порядке, и заставить уйти… – Я на этом остановлюсь, брошу все на время… дам себе отдохнуть, – бессвязно мямлила она, усилием воли пытаясь заставить Джека последовать за ней к двери. Однако он уже снова направился на кухню.

– Вот распустеха, – бормотал Джек, снова открывая холодильник и засовывая в него голову, чтобы повнимательнее обследовать содержимое.

– Что ты делаешь? – Теперь Лайза уже по-настоящему разозлилась. Ей надо было, чтобы Джек оставил ее в покое и ушел. Она сейчас не в лучшем виде, чтобы общаться с ним.

– Собираюсь приготовить тебе какую-нибудь приличную еду – во всяком случае, лучшую, какую смогу, – отозвался он, тщательно, одну за другой обследуя полки холодильника. – Ты что, только яйцами питаешься? Для девушки, у которой нет проблем с деньгами, у тебя на редкость скудные запасы. Тренируешься на старика Гобсека, что ли?

– Но… но я…

– Господи, неужели трудно купить фруктов, молока? – сердито заметил Джек и слегка хмыкнул, вынимая одинокую банку грибов. – Удивляюсь, как ты не умерла с голоду на пути к славе и богатству, если ты всю жизнь так живешь?

Это добило Лайзу. Она могла лишь беспомощно наблюдать, как он ловко смешал ингредиенты для омлета и вскоре подал его на стол. Омлет был таким аппетитным и выглядел настолько лучше всего, что когда-либо готовила сама Лайза, что разговор стал просто невозможным: у нее потекли слюнки, и она ни о чем, кроме еды, думать уже не могла.

– Садись, ешь, – приказал Харрис с некоторым опозданием, потому что Лайза уже принялась за еду. – А потом отправляйся в постель – нам завтра рано вставать, и впереди у нас длинный день, поэтому тебе надо отдохнуть как следует.

– Завтра? – с набитым ртом пробормотала Лайза. К счастью, в голосе не прозвучало охватившее ее недоумение.

– Тебя еще и память подводит? – спросил Харрис. Спросил с улыбкой, слишком спокойный, слишком уверенный в себе. – Ты и в самом деле перетрудилась, дорогая. И перемена обстановки тебе не повредит. – Он помедлил с минуту, а затем поспешно заговорил, не дав ей возможности перебить себя: – Завтра великий день для моего песика, ты разве не помнишь? Его первая выставка – та, к которой мы с ним готовились. Ты же не хочешь пропустить такое событие?