Нарисуем

Даже не знал, что морг, оказывается, является еще и гуманитарной организацией. Ничего, у меня и в морге заговорят!

Спецзадание.

Начальник морга, как всякий высокий профессионал, находился где-то уже посередине пути к своим клиентам. Бледный, распухший, в горле под подбородком черная дырка (работа хирурга?), и дырку эту он время от времени затыкал пальцем – лишь тогда можно было разобрать его сип.

– Маркелов? Тип еще тот! Но тут вот, – пальцем в компьютер ткнул, – перспектив никаких.

– В смысле?

– Информация не заказана.

– Кем?

– Похоже, беспокоит он кого-то. Не лезет в проект. А может, тут что-то личное?

– Ясно. Характеристика на тот свет не заказана?

– Золотые слова!

Понятно. Фейс-контроль у ворот рая. Пека и в цифровой системе устроит бузу!

– Кто конкретно?

– Вообще-то нам задачки ООО дает.

– Стоп! – я радостно закричал. – У него же блат там!

Он глянул в компьютер.

– Что-то не видать.

У Пеки ж все схвачено, даже и там! Он же говорил: Рада там командует. Разыщу ее. Уж она Пеку обслужит.

– Клиент ваш, – пообещал я хвастливо, – первым номером пойдет!

– Ой бы.

– Так. Кто конкретно занимается им?

– По вашему конкретному случаю? – Он в ящик заглянул. – Ланской. Но только, ради бога, не выдавайте меня. Информация секретна.

Ланской? Так это же Гуня! Уладим все!

– Я помчался!

– Но учтите – жизни там нет.

Он считает – тут у него есть!

– Пока.

– Счастливо!

В кабинете, указанном мне охранником, Митька оказался! Видимо, замещает. Я обрадовался: ну растет! Обнял его. Объяснил… Долгая пауза.

– А вы уверены, что карьеру в этой весьма перспективной компании я должен начинать именно с коррупции и кумовства?

И не просто сказал! Каждое слово тщательно выговорил! И глаза при этом так же честно горят, как тогда, когда я увидел его и влюбился. Сын? Чей? Не имеет, увы, значения. Ничей… Да, с коррупцией мне не везет.

Он поднял со стола мелкую фишку.

– Вот. Два гигабайта. И это у меня на весь край… А кто такой… Петр Маркелов?

Голос все же дрогнул его. Но говорить, что отец – значит, все портить. Неподкупные времена.

– Но он же… Герой труда!

– Вам ли, дядя Валера (теплинку подпустил все-таки), не знать, как все это делалось тогда.

– А как?

– А так!

Принцип у него! Вопрос только – откуда? То есть вычеркивает, попросту, все, что было раньше… кроме, разве что, звезд Кремля. Или… что-то личное, как мой друг говорил? Сверхстрогость именно по отношению к отцу? Отрицание поколений?

– А «Горняк Заполярья»… помнишь ты?

– О той… липе лучше не вспоминать! – Он даже встал почему-то.

Получил достойное образование. Суров. Но несправедлив. Зато хорошую должность обрел – редактор кладбища. Впрочем, это только начало. Все впереди у него. Пока он со мной по-родственному, другого бы выгнал давно… Коррупцией все же попахивает. Уйду от греха. Хоть бы Пека не догадался, откуда пришла на него беда!

– Но он, – все же не удержался я, – здоровье отдал работе… и жизнь!

Митя клавишу нажал – и появилась справка.

– Увы, обыкновенный цирроз. Это вы предлагаете передать в вечность?

А ты еще надеялся, что у тебя сын. Ни у кого он сын! Запомни лучше: ты сам себе и сын, и внук. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

На двери – «Белое Безмолвие». Да… С безмолвием тут хорошо!

Действуй! Поскольку надеяться тебе больше не на кого… но и сдаваться некому – крутись!.. Снова вернулся в морг. Ну просто зачастил на огонек. И шеф уже меня как родного встретил.

– Ну что? – ладошки потирая, поинтересовался.

– Точно как вы и предполагали, – грубо ему польстил.

– А я что говорил! – Довольно кряхтя, поднял на стол бутыль с раствором. Пинцетом вытащил из нее какую-то внутренность. Отложил. – Для закуски, увы, не годится.

Выпили так. Поговорили по душам. Давно уже так душевно не говорил. Все практически порешали.

– …на тысячелетия они, информационное пространство свое экономят! Если скаредничать так – никаких тысячелетий вообще не будет!

– Золотые слова!

Выпили еще. Совсем стало хорошо. Вот где мне хорошо теперь становится.

– А может, он еще вылезет? – вырвалось у меня.

– Да нет, – радушно произнес он, – наш клиент!.. По санитарным нормам положено после смены сутки отдыхать, а они, когда в очередной раз пытаются их закрыть, неделями не поднимаются, скрываются там… как партизаны в катакомбах!

…И еще кто-то, кажется, в катакомбах был.

– А кто закрыть-то рудник старается?

– Да есть тут такое лобби у нас – уран из Южной Африки привозить.

Ясно! И чтоб местной памяти – никакой. То-то, когда мы таранили их, из черного джипа вместе с Кузьминым седой негр вышел. Я еще гордо подумал: приехал русский учить!

– Но молодцы, отстояли. Не говоря уже о другом, секретном, Барыбинская АЭС им кормится, дает до сих пор свет и тепло… даже, как это ни парадоксально, самому «Белому Безмолвию», которое теперь усиленно «сливает» их.

– И перво-наперво Пеку?

– Золотые слова…

Ну просто я тут сделался златоуст!

– Без Пеки тут все что угодно можно сделать. Главное, чтоб уже и не помнили таких!

Да. А пока ощущается тут свет и тепло… и даже, как это ни парадоксально, в морге. Шеф в белом халате нараспашку сидит.

– И вы заметили?

– Что?

– Какая жара тут стоит?

– Заметил, – проговорил я, пот утирая. – Как-то странно для морга.

– Отопление провели. Даже в те помещения, где покойники лежат.

– Как?!

– По генеральному плану реконструкции и модернизации. Я как раз был долго на операции, прихожу – батареи жарят! В секционной – плюс двадцать! Пошел к директору. Тот говорит: согласно плану вложены деньги, сломаете – будете платить. Вот так! – Он утер полотенцем пот с груди.

Жара в морге! Да, Россия – страна чудес.

– А как же покойники?

Вот уж не думал, что и за их судьбу придется переживать.

– А никак! Видите – негде их держать. «Безмолвие» их забирает мгновенно и деньги с родни берет. Захватили рынок.

– Да… Гениально! – Я утер уже крупный пот.

– Все гениальное просто. Так что я без работы сейчас.

– Грустите?

– А то! Наливай…

Выпивать лихо научился, дырку в горле затыкая.

– Там же они и «характеристики» им пишут на тот свет. И куда девают – неясно. В компьютер. Всех обнуляют, короче. Информационное пространство берегут!

Как в телефончике у меня: «Какие удалить объекты для освобождения памяти?»

– Но для кого?

– А вы заметили голубизну?

– Чего?

– «Белого Безмолвия»?

– В каком смысле?

– Для самых знаменитых гомиков готовят его! Поэтому и такой резонанс во всем мире. Под них информационное пространство и держат. Бренд!

Да. Выпивать еще толком не начали – но уже похоже на пьяный бред. Сбрендили бренд! Впрочем, сидючи в морге при температуре плюс двадцать и при невостребованных запасах спирта, да еще и с дыркой в горле – рехнуться можно.

– Вот так! Общее направление – вдоль по Пидерской! – мрачно произнес он. Помолчали. Безрадостные перспективы. То-то Пека, как Жихарка, ножками уперся у этой печи.

– Ну а Пека как же? Голубым не назовешь его.

– Производство пока отрабатывают – любые годятся!

На Пеке всегда процесс отрабатывали.

– Говорят, Элтон Джон уже подал заявку на этот погост.

– Да… Это надо крепко задуматься – с Элтоном Джоном лежать. Но слушай! – оживился я. – Тут же Рада командует! На нее как-то непохоже это.

– Раду схарчили давно.

И я даже догадываюсь, кто.

– А вы заметили, кого руководить прислали они?

Гуню! И тут он сгодился!

– А можно как-нибудь без этого проблему нашу решить? – кончив пить, я взялся за дело. Вытащил кошелек. Мне не привыкать уже деньгами по моргам сорить.

– Э-э-э… – сладко почесал лысину. Нормальный человек! – Вообще-то в городе старая похоронка тлеет еще. Пока не задушили. Зять мой как раз заведует там.