Страница 5 из 68
Я сказал, что буду покупать ей столько сырой рыбы, что у нее вырастут жабры. И она осталась сидеть дома с нашим сыном.
А когда я возвращался с работы вечером, то кричал: «Привет, родная! Я уже дома», — как будто мы были героями какой-то американской телевизионной комедии пятидесятых годов, где Дик Ван Дайк приносил домой бекон, а Мэри Тайлер Мур мастерила из него неподражаемые сэндвичи.
Не знаю, почему я пытался подшучивать над этим. Может быть, потому, что в глубине души все же чувствовал, что Джина только притворяется домохозяйкой, а я прикидываюсь тем, кем всегда был мой собственный папа и пытаюсь разыгрывать роль отца семейства.
3
Марти вырос, обедая под постоянно включенный телевизор. Телевизор был его нянькой, его лучшим другом и учителем. Он до сих пор мог наизусть воспроизвести программы телепередач времен своего детства. Он мог насвистеть мотив из сериала «Даллас». Он пародировал Далека лучше чем кто бы то ни было из моих знакомых. Конкурс «Мисс Вселенная» научил его всему, что он знал о птицах и пчелах, то есть на удивление немногому.
Хоть я совсем не походил на него, Марти сразу же привязался ко мне, потому что у меня было примерно такое же детство. Со стороны это может показаться не особенно прочным основанием для настоящей дружбы, но вы очень удивитесь, когда узнаете, как мало телевизионщиков могут похвастаться таким же прошлым. Большинство из них выросли среди книг.
Когда мы впервые встретились на маленькой радиостанции, нас обоих шутки ради называли «многосторонними личностями». Главными талантами Марти было умение бегать за бутербродами, сортировать почту и заваривать чай. Но уже и тогда все замечали этого молодого человека с глазами навыкате и самодовольной ухмылкой на губах. И все из-за его нескончаемой энергии, которую он буквально излучал. Хотя при этом, помнится, никто и не думал принимать его всерьез.
Я занимал более высокий пост, чем Марти. Я писал статьи, был продюсером различных шоу и даже порой очень быстро и нервно читал последние новости. Как я уже говорил, мне всегда было не по себе, когда я выступал в прямом эфире, в этом отношении я, можно сказать, недалеко ушел от Джины. Загоралась красная лампочка, и вместо того чтобы включаться, я вырубался сам. Однако очень скоро выяснилось, что прямой эфир — это именно то, ради чего Марти родился на свет.
Когда ведущий ночной передачи в прямом эфире, куда звонили только законченные психи (мы называли это шоу «ночной сменой для придурков»), перешел от нас на кабельное телевидение, я уговорил начальство радиостанции попробовать Марти. Отчасти потому, что я надеялся, что он с этим справится. Но главным образом из-за того, что у меня кожа покрывалась мурашками при одной мысли о том, что это придется делать мне самому.
И вот что поразительно: ему удавалось творить чудеса из самого непригодного материала, какой только можно себе представить. Пять вечеров в неделю Март и принимал звонки от людей, собиравшихся вешаться, от теоретиков всевозможных заговоров, от контактеров с инопланетянами и разнообразных душевнобольных и превращал все это в приличную передачу.
Хорошей передачей это становилось благодаря тому, что Марти разговаривал так, будто общение с обитателями страны психов доставляло ему неземное удовольствие.
У нас постепенно образовался клуб почитателей, и вскоре после этого стали поступать предло жения сделать ток-шоу на телевидении. Нас приглашали на встречи, кормили вкусными обедами, нам льстили и сулили золотые горы. И очень скоро мы забросили свой успешный проект. Вот вам тот редкий случай, когда крысы бегут с благополучно плывущего корабля.
Но на телевидении все оказалось по-другому. Здесь нельзя было просто пустить в студию гостей «с улицы», как это происходило на радио. Тут стало недостаточно чудаковатых дамочек, забеременевших от развратных инопланетян.
Прошел год, а Марти продолжал биться со своим собственным шоу и у него все еще оставался такой вид, словно он находится именно на том месте, о котором мечтал всю жизнь. Однако напряжение начинало сказываться и с каждой неделей он сидел в гримерной чуть дольше, чтобы замазать свои морщины. В его белокурых волосах появилась проседь, и не только потому, что семь дней в неделю ему приходилось разыскивать гостей для передачи. Когда мы работали на радио, Марти нечего было терять. Теперь же ситуация изменилась.
Когда я приехал в студию, он сидел в кресле в гримерной и проводил мозговую атаку насчет будущих гостей с группой юных ассистенток, жадно ловивших каждое его слово. В это же время гримерша пыталась придать его коже оттенок, хоть чуточку напоминавший человеческий. Марти с подозрением отхлебнул воды из поставленного перед ним стакана.
— Это что, «Эвиан»?
— Вы хотели газированную воду? — осведомилась миловидная девушка в камуфляжных штанах и армейских ботинках.
— Я хотел «Эвиан».
Она, как мне показалось, вздохнула с облегчением.
— Так это и есть «Эвиан».
— А, по-моему, нет.
— Ну ладно, это «Бадуа».
Марти бросил на нее взгляд, ломающий бревна.
— Но в торговом автомате не было «Эвиана», — попыталась защититься ассистентка.
— Поищи в зеленой комнате, — посоветовал он со вздохом.
В гримерной раздался одобрительный гул. «Эвиан» для Марти, разумеется, найдется в зеленой комнате — загончике, где ждали своего выхода в студию гости программы. Храбрости у девушки в камуфляжных штанах явно поубавилось, но, все еще бодро улыбаясь, она отправилась на поиски требуемой воды.
— Я думаю, нам нужно устроить классическую встречу с какой-нибудь легендой Голливуда, — сказал Марти. — Я думаю, нужно, чтобы на экране появился Майкл Паркинсон со своим знаменитым пюпитром с зажимом для бумаг. Я думаю о Тинселе Тауне. Я думаю, следует пригласить кого-нибудь из претендентов на «Оскар». Я думаю… Джек Николсон подойдет?
— Джека сейчас нет в городе, — высказалась редактор по гостям, маленькая нервная девушка, которая недолго должна была продержаться на этой работе. Ногти она уже сгрызла до основания.
— Леонардо Ди Каприо?
— Его невозможно достать.
— Клинт Иствуд?
— Я оставила приглашение у него в офисе. Но вряд ли.
— Роберт Митчем? Джеймс Стюарт?
— Они, к сожалению, уже покойники.
Марти бросил на нее злобный взгляд:
— Никогда больше так не говори! Они просто на данный момент не могут принять участия в программе.
Он глянул на меня в зеркало — его глаза, как две бусинки, поблескивали из-под слоя оранжевого грима.
— Почему мы не можем добыть ни одной гребаной экранной звезды, Гарри?
— Потому что ни у одного из тех, кого ты упомянул, нет сейчас готового продукта, — сказал я то, что повторял ему каждую неделю. — А как только он у них появится, нам придется сражаться из-за него со всеми остальными ток-шоу.
— Вы смотрели сегодняшние вечерние новости? — спросила гримерша мечтательно, таким тоном, какой могут себе позволить только гримерши, абсолютно не замечая нервного срыва у окружающих. — Было так интересно! Показывали митингующих в аэропорту. Ну, тех самых, которые приковывают себя к деревьям. Они еще протестуют против нового терминала…
— И что с того? — фыркнул Марти. — Ты не знаешь, как еще поддержать разговор?
— Мне нравится их лидер, — ответила девушка. — Клифф, если не ошибаюсь. У него еще такие косички на голове. Он просто супер!
Все женщины в комнате шумно выразили свое одобрение. Я сам видел этого Клиффа на дереве — тощего, с претензией на оригинальность, в том числе и косичками, — но мне и в голову не могло прийти, что он имеет успех у женщин.
— Вот кого вам надо пригласить на шоу, — торжествующе сказала гримерша, припудривая Марти пуховкой. — Он намного интереснее, чем какая-нибудь старая суперзвезда с пересаженными волосами и очередной дежурной пошлостью наготове.
— Клифф — это неплохая идея, — сказал я. — Но я не знаю, как его достать. Хотя это должно быть не так сложно, как с Клингом Иствудом.