Эхо Великой Песни

— Ты так думаешь? У меня может быть другое мнение на этот счет.

— Нет, не может, ибо ты человек умный. Только глупец повел бы своих людей в бой и обрек их на гибель. — Высокий говорил достаточно громко, чтобы все охотники слышали его.

— Ты полагаешь, что сможешь убить меня и моих людей? — Слово было сказано, и Кареш ощутил, как растет в нем напряжение. Он подвинул руку к охотничьему ножу и приготовился к бою.

— Уверен. — Высокий нажал пальцем дорогой камень на рукояти своего лука, и на месте тетивы натянулись четыре сотканные из света струны. Вот оно, страшное оружие Синеволосых, лук, порождающий молнию.

— Любопытно, — протянул Кареш, взявшись за костяную рукоять ножа.

— Время выбирать, номад, — мне становится холодно, — посуровевшим голосом сказал высокий.

— Ты прав, чужеземец. — Кареш понизил голос и подошел поближе к воину:

— Мне кажется, ты не совсем лишен мудрости, поэтому ответь: если вожак идет со своими людьми в набег, а потом поворачивает назад с пустыми руками, как может он оставаться вожаком? Ему лучше пойти на смерть, чтобы сохранить лицо, — разве не так?

— Как ни грустно, это так, — признал воин. — Какой длины бивни у мамонта, убитого вами?

— Семь футов.

— У нас тоже делают украшения из мамонтовой кости. Я предлагаю тебе за бивни тридцать серебряных монет. Это вдвое больше, чем вы сможете выручить у купцов за свои брошки и сережки.

Кареш расплылся в широкой усмешке, зная, что серебро умиротворит его воинов, — Согласен, но с одним условием.

— Назови его.

— Мы ни разу не видели такого оружия, как у тебя, хотя и слышали о нем. Не можешь ли ты показать, как оно действует?

Воин улыбнулся: он понял Кареша Вара. Охотникам нужно доказательство вражеской мощи — лишь тогда серебро умиротворит их до конца. Воин отступил на шаг, повернулся вправо и провел правой рукой по световым струнам. Белый огонь ударил в камень шагах в тридцати от него, камень разлетелся на мелкие куски.

— Теперь мы видели, — сказал Кареш Вар. — Я пошлю двух своих людей за бивнями.

Подвижник Ро видел, как появились номады и как Талабан с Пробным Камнем вышли им навстречу. Номады были делом Талабана, и Ро тут же выбросил их из головы. Приобщение занимало все его мысли. Второй сундук был заряжен почти полностью и гудел все тише, но это заняло семь часов, между тем как на зарядку первого сундука ушло всего три. Это тревожило Ро. Если даже признать, что в первом еще сохранилась остаточная энергия, поскольку он служил двигателем «Змея», подобная разница во времени не могла не вызывать беспокойства.

Белая Пирамида оставалась подо льдом более семидесяти лет. Что, если ее энергия уже слабеет? Это может иметь ужасные последствия, и Ро не готов к их рассмотрению. Второй сундук простоял пустым слишком долго, в нем могло что-то повредиться. Ро не понимал в чем дело, и это бесило его.

Он оглянулся. Серебряная ладья возвращалась с третьим сундуком на борту. Этот тоже пуст, с ним можно обращаться без опаски. Вскоре шестеро вагаров доставили его к Ро, и он, надев деревянные наперстки, отсоединил золотые провода от второго сундука и присоединил к третьему. Сделав это, он осторожно продел шесты в золотые кольца, и вагары понесли заряженный сундук к ладье.

Ро вернулся на корабль вместе с ними. К шестам прикрепили брошенные с борта канаты, и матросы стали поднимать сундук на палубу. Ро вскарабкался наверх по веревочному трапу.

— Осторожно, — предупредил он. — Держитесь подальше.

Сундук перевалил через борт, и матрос повернул рукоять лебедки. Один из шестов выскользнул, сундук накренился.

Матрос непроизвольно шагнул вперед, чтобы поддержать его, но как только он коснулся дерева, вспыхнул свет и пахнуло жаром. Матрос, охваченный голубым огнем, взорвался изнутри, и пламя полыхнуло из его глазниц. Его товарищей, державших канаты, тоже опалило, и они отскочили назад. Сундук боком упал на палубу, и матрос, не издав ни звука, рухнул на него.

Запах горелого мяса повис в воздухе. Матросы стояли, как пораженные громом. Взбешенный Ро накинул на труп веревочную петлю и оттащил его прочь.

Рабочие, перелезшие через борт, тоже стали как вкопанные.

Одежда на мертвеце еще тлела от перебегающего по телу пламени.

— Пошевеливайтесь! — гаркнул Ро, и вагары, снова надев наперстки, поставили сундук на днище. Ро опять продел шесты в кольца, велел отнести сундук на корму и осмотрел его на предмет трещин. Их не оказалось, и вагары под наблюдением Ро поставили сундук в большой, выложенный свинцом ящик, который затем отнесли в трюм.

Там лежали два окровавленных бивня, и это вызвало у Ро новый приступ раздражения. Трюм служил ему также и мастерской, а бивни бесцеремонно взгромоздили на его рабочий стол, запачкав кровью его бумаги.

— Уберите это, — приказал он вагарам. — Положите их куда-нибудь в угол и вытрите кровь со стола.

— Да, господин, — с поклоном ответил один из рабочих.

— И позовите сюда Онкера. Он мне нужен.

— Я сожалею, господин, но Онкер умер еще на пути к кораблю.

Это было уж слишком. Подвижник потратил восемь лет на обучение этого вагара. Теперь ему придется искать другого помощника и вновь тратить попусту драгоценное время.

Не сказав больше ни слова, он прошел в свою каюту, Два сундука полны, третий заряжается — день в целом прошел не так уж плохо.

Глава 5

Рот Морозного Гиганта был открыт. Сторро пролез меж его зубов, нашел волшебный клык и с помощью заклинаний стал черпать из него силу, Гигант пошевелился, но не проснулся. Однако страшные демоны, жившие на нем, учуяли кражу и стали карабкаться по его шерсти к похитителям.

Из Утренней Песни анаджо

Масляные фонари отбрасывали густые тени на стены сердце-камеры глубоко в недрах «Змея». Четверо вагаров под наблюдением Талабана поставили сундук в углубление посередине. Талабан отпустил их и отворил стенную панель. Внутри обнаружились два бронзовых колесика, и он медленно повернул первое. Из ниши выдвинулись две медные чаши. Талабан, продолжая вращать колесо, совместил их с бронзовыми сферами на передней стенке сундука. С растущим волнением он взялся за второе колесо и сделал два полных оборота. В задней стенке ниши открылась вторая, потайная. Ее выстилала слюда с шестью глубокими гнездами. В одном из них блестел одинокий белый кристалл. Талабан достал из поясной сумки еще пять и вставил их в пустующие гнезда. Закрыв нишу, он набрал в грудь воздуха и повернул второе колесо еще раз.

На стене тут же вспыхнули два кристальных шара. Талабан, охваченный радостью, задул фонари, вышел в коридор и запер за собой дверь. Здесь тоже зажегся яркий, чистый свет. Талабан поднялся на палубу и стал у левого борта. «Змей» больше не качался на воде, а стоял прямо и гордо.

Помощник Метрас с солдатами сидел у правого борта, глядя, как на корабле зажигаются огни. Солдаты были вагарами и никогда еще не видели «Змея» во всей его красе. Талабан подозвал к себе Метраса, и помощник, подойдя, поклонился ему — высокий, стройный, со светлыми редеющими волосами.

Несмотря на строгие расовые законы, все указывало на то, что в нем есть доля аватарской крови. Умом он превосходил всех прежних помощников Талабана. Одного этого хватило бы, чтобы вызвать у капитана подозрения, но Метрас к тому же еще и одинаково хорошо владел обеими руками — именно это свойство отличало аватаров от всех других рас. Каждый аватар мог выполнять двумя руками два разных дела одновременно, но Талабан никому не открывал, что его помощник тоже на это способен. Если бы такие сведения дошли до Совета, Метрас мог бы поплатиться жизнью.

— Отрадное зрелище, капитан, — сказал помощник, указывая на огни.

— Поистине отрадное. Вели достать из трюма топоры и пилы и избавь корабль от этих проклятых мачт.

— Убрать мачты, капитан? Вместе со снастями?

— Вместе со снастями.

— Слушаюсь, — с сомнением в голосе ответил Метрас.

—  — Не бойся, — улыбнулся Талабан. — «Змей» без них побежит быстрее. И обещаю, что на обратном пути морской болезнью не будет маяться никто.