Яростный клинок

Однажды Риамфада сидел в мастерской, и на него упала тень. У окна стоял юноша со странными глазами – один зеленый, другой золотисто-коричневый.

– Я Коннавар, – представился он.

Риамфада знал его. В теплые дни Гариафа выносил его на луг рядом с мастерской, где отец и сын обедали на солнышке. Юноша часто видел, как бегали и играли деревенские ребята. К нему ни разу никто не подходил.

– А я Риамфада. Что тебе нужно?

– Мне хотелось встретиться с тобой. Все говорят о тебе.

– Ну вот ты меня и увидел, – ответил молодой ювелир, возвращаясь к работе. Он обмакнул кисть в состав и нанес его на слепленный воск.

– Что ты делаешь?

– Наношу смесь из коровьего навоза и глины на воск.

– Зачем?

– Так я постепенно сделаю формочку. Когда слой глины станет достаточно толстым, я нагрею его, воск растает, а у меня останется готовая формочка для литья.

– Понятно. Наверное, это требует много времени.

– У меня есть время.

Коннавар помолчал, а потом сообщил:

– А я иду к водопаду. Купаться.

– Отлично. Надеюсь, ты славно проведешь время.

– Хочешь пойти?

Риамфада выдавил улыбку.

– Это было бы славно. Ты пока иди, а я закончу работу и тоже прибегу.

– Бегать ты не можешь, – сказал Коннавар, не обращая внимания на сарказм, – а почему бы не поплавать? Ведь для этого нужно всего лишь держаться на плаву и двигать руками. Я сильный и мог бы отнести тебя к водопаду.

– Зачем? Зачем тебе делать что-то для меня?

– Почему бы и нет?

– Ты меня не знаешь. Мы не друзья.

– Это верно, но как узнать кого-то, если не разговаривать с ним? Пойдем, научишься плавать.

– Не хочу.

– Там очень красиво – солнце сверкает на воде, плавают серебряные рыбы, и ивы бросают тень на берег. Или ты боишься?

– Да, – признался Риамфада.

– Чего?

– Что мне понравится. Что я буду счастлив там.

– Боишься быть счастливым? – удивился Конн.

– Уйди, оставь меня в покое.

Однако Коннавар не ушел. Он постоял, раздумывая, а потом сказал:

– Я понял. Ты думаешь, что надоешь мне и я тебя больше не понесу туда.

На этот раз удивился Риамфада.

– Ты проницателен.

Гариафа, который до этой поры слушал разговор, вмешался:

– Ты должен согласиться, сын мой. Он прав. Там очень красиво.

Риамфада молча продолжал работать. Гариафа положил руку на плечо юноши.

– Послушай меня, мой мальчик. Когда ты родился, я был уже немолод. У меня никогда не хватало сил отнести тебя в холмы. Хотя я жалею, что не попытался. Иди с ним. Ради меня.

Риамфада посмотрел на Коннавара.

– Сколько тебе лет? – неожиданно спросил он.

– Почти шестнадцать.

– Тогда почему сейчас? Где ты был все эти шестнадцать лет? Или не знал, что я здесь?

– Знал, хотя, честно говоря, никогда об этом не задумывался. Теперь я сожалею. На прошлой неделе мы пошли к водопаду с моим братом, Браэфаром. Он упомянул тебя в разговоре. Сказал, что ты, к сожалению, не можешь ходить, но наверняка можешь плавать. Я размышлял об этом последние несколько дней и решил, что стоит попробовать.

– Если это придумал твой брат, почему его нет здесь? Коннавар улыбнулся.

– Браэфар у нас в семье главный мыслитель. У него полно хороших идей. Как проще убираться в доме, или ловить кроликов, или объезжать лошадей. Правда, воплощают его идеи другие люди. Он слишком занят – придумывает что-нибудь новое. Ну как, хочешь поплавать?

– Да, – сказал Риамфада. – Хочу. Однако есть… вещи, которые тебе следует знать. Главное, я не могу контролировать мочевой пузырь. Я ношу прокладку из ткани, но она порой протекает. – Юноша знал, что краснеет, но понимал: лучше рассказать сейчас, чем опозориться потом.

– Не беспокойся, – ответил Конн. – Меня это нисколько не опечалит. У меня в мешке есть еда и питье, и я силен, как бык. Пойдем. Солнце высоко и уже припекает, а в воде прохладно.

Он не солгал, сказав, что силен, как бык. Он нес Риамфаду на плечах две мили, пока не взобрался на последний холм перед водопадом. Там началась ровная земля, и он побежал. Юному ювелиру не приходилось еще двигаться так быстро и подниматься столь высоко. Это чувство опьяняло.

Достигнув склона, ведущего к озеру, Коннавар замедлил бег и, осторожно выбирая путь между камней, спустился вниз. Такой красоты Риамфада никогда не видел – сотни футов прозрачной голубой воды и белое кружево пены возле водопада. На дальней стороне ивы опустили длинные ветви в озеро; над головой летали яркие птицы. Коннавар посадил молодого ювелира на траву, прислонив спиной к стволу дерева. Потом он снял рубашку, сапоги и штаны. Риамфада увидел, что вся спина его зеленой рубашки залита мочой.

– Не беспокойся, – улыбнулся Коннавар. – Мы постираем ее в пруду. А теперь давай разденем тебя.

Следующие два часа Риамфада испытывал все возрастающую радость. Сначала он боялся, что вода накроет его с головой; Коннавар поддержал его и велел глубоко вдохнуть.

– Воздух в легких будет держать тебя на плаву, а когда приходит время выдохнуть, делай это медленно и быстро вдыхай обратно.

В конце купания Риамфада очень устал, хотя был безмерно счастлив. Юноша научился проплывать небольшие расстояния. Он передвигался собственными усилиями, а Конн плыл рядом.

Новый друг вытащил его из озера, и они погрелись в последних лучах солнышка, высохнув на ветру.

– Это был лучший день в моей жизни, – сказал Риамфада. – И я ошибался. Даже если я никогда не приду сюда, я всегда буду вспоминать его с радостью.

– Ты еще придешь сюда. Не завтра, потому что у меня очень много дел, а послезавтра, если будет хорошая погода, я зайду за тобой.

– Мне все равно, какая будет погода.

– Значит, какая бы ни была погода.

Они вернулись к дому Риамфады, когда начало темнеть. Гариафа и Виокка стояли в дверях, и на их лицах была написана тревога, но, увидев счастливое лицо сына, оба расплылись в улыбке.

– Я плавал, – сообщил юноша отцу. – Правда, Конн?

– Конечно, – подтвердил его друг.

За следующие несколько недель Риамфада научился плавать совсем хорошо. Когда его относили в воду, он переворачивался на спину и плыл к середине пруда. Затекшие и ноющие мышцы плеч расслаблялись в воде, а силы росли с каждым днем. Аппетит становился все лучше и лучше, и выглядел юноша уже не таким истощенным.

– Ты теперь весишь как хороший пони, – сказал однажды Коннавар, когда они перевалили через последний холм.

Риамфада хотел было ответить, но заметил внизу у озера других ребят.

– Отнеси меня назад!

– Почему?

– Я не хочу, чтобы меня кто-нибудь видел. Коннавар посадил юношу на траву и опустился рядом.

– Ты мой друг, и такой же смелый, как другие. Если хочешь, я отнесу тебя домой, однако хорошенько подумай.

– Ты не представляешь, каково мне, – сказал Риамфада. – Быть меньше, чем человеком.

– Ты прав, не представляю, зато знаю, что мы оба любим плавать, а в озере достаточно места.

– Ты считаешь меня трусом? – вздохнул молодой ювелир.

– Я ничего не считаю. Дело твое – вернуться или остаться.

Риамфада заглянул в лицо Конна. Тот говорил неправду: он будет разочарован, если придется вернуться. Юноша вздохнул. Что значат несколько минут смущения в жизни, полной стыда?

– Пойдем поплаваем, – проговорил он.

Коннавар поднял его и не посадил на плечи, а понес в руках. Когда они подошли к озеру, из воды вылез высокий парень с глубоко посаженными темными глазами и подошел к ним. Риамфада почувствовал, как напрягся Конн.

– Кто это? – шепотом спросил он.

– Гованнан, сын кузнеца.

Другие ребята тоже вылезли на берег. Гованнан остановился перед ними.

– Ты, должно быть, Риамфада. А меня зовут Гованнан, для друзей – просто Ван. – Юноша протянул руку. Риамфада пожал ее. Сын кузнеца представил всех своих товарищей. Потом поежился. – Холодно стоять, когда вылезешь из воды. Поговорим в озере.

Развернувшись, Гованнан побежал к воде и нырнул. Другие последовали за ним, и все вместе поплыли к водопаду, где они вылезали, забирались на скалу и прыгали обратно в воду.