Страница 33 из 41
Среди беспорядочных звуков ударов и борьбы Конан услышал звериный рык и повернулся к Орину. Его глаза горели безумным огнем. Все тело сотрясалось в жуткой, слишком неистовой для человека ярости. Уловив взгляд Конана, Орин замер с напускной храбростью перед шквалом ужаса. На его губах заиграл усмешка; он поднял меч в приветствии — сверкнула окровавленная сталь, дрожащая в его мощных руках; им владел страх за своих, людей и безмерная ненависть к порождению Мрака, пожиравшему души несчастных воинов. Теперь Орин сам был больше похож на демона — он наконец дал волю своей жажде крови и неистовому гневу. И в следующий миг правитель Сафада с криком бросился в самое пекло битвы.
С замиранием сердца северянин следил, как Орин, издав невнятный, безумный крик, с неимоверной жестокостью набросился на адское отродье. Мимо пронесся Болард — черные доспехи заляпаны кровью. Из жуткого переплетения ветвей выбрался огромный, как медведь, человек — Варган. Гигант, не пытаясь удрать и спасти свою жизнь, яростно рубил по стволу; затем раздался громкий треск — это бородач разрубил дерево-людоеда пополам, швырнул его точно копье, а затем вырвал все еще живой пень из земли, обрубив толстые, извивающиеся корни. Размахивая стволом как булавой, Варган одним махом смел десяток колючих ветвей, которые начали было опутывать его, пытаясь насмерть исколоть своими острыми шипами.
И все же Варгана можно было считать счастливчиком — он, по крайней мере, сражался против чего-то осязаемого, материального. Другим повезло меньше — тем, кому приходилось иметь дело с наползающими студенистыми массами грязи; кого окружила огромная туча кровососущих москитов; или того, кто катался по земле, тщетно пытаясь сбросить, с себя тысячи разбухших пиявок и паразитов. Некоторые из солдат даже отдаленно уже не походили на людей, до такой степени их тела были покрыты копошащейся массой черных пауков и червей. Многие отказались от борьбы и пытались покончить с собой, прыгая прямо в трясину — но и там их ждала нелегкая смерть, ибо из луж лезли десятки извивающихся щупалец, которые находили своих жертв по наводке глаз, сидящих на колыхающихся мясистых стебельках. Где-то внизу, в трясине прятались отвратительные голодные существа…
Киммериец, неистово размахивая мечом, который он удерживал двумя руками, ринулся вслед за Орином, в самых хаос. И вдруг кто-то выкрикнул его имя. — Конан!
Он обернулся и увидел Тайс с Иллесом, стоящих на берегу лужи. Толстое щупальце, опутав ногу юноши, тащило его в трясину. Иллес воткнул меч в землю и отчаянно цеплялся за рукоять. Тайс пыталась удержать его, но неумолимые серые, покрытые присосками щупальца тянули несчастного вниз, вырывая клинок из слишком мягкой земли.
Конан бросился на выручку.
— Спаси его! — завопила Тайс.
Иллес ранил тварь; розовая жидкость сочилась из глубоких разрезов на извивающемся щупальце. Конан резким ударом расширил рану. Щупальце отделилось, обрубок скрылся в болотной жиже; во все стороны брызнула розовая сукровица, а остальные щупальца отпали сами собой. Варвар схватил Иллеса под мышки и вытащил на берег. Кусок щупальца, все еще обвивавший ногу юноши, судорожно задергался. Конан отшвырнул его в воду.
— Ты в порядке? — тяжело дыша, спросил он.
— Сильно жжет! — Лицо Иллеса исказилось от боли, когда он стягивал сапог. Вся голень была исполосована и залита ядом.
— Сделай же что-нибудь! — запричитала Тайс; по ее щекам бежали слезы. — Помоги ему!
Конан посмотрел на Тайс — что еще он может сделать? Он опустился на колени рядом с юношей, чтобы получше рассмотреть рану, и вдруг вскочил, услышав дикие вопли солдат.
— Орин! О боги — Орин!
Конан ринулся на крик, убивая каждую тварь, которая попадалась на пути. В какой-то момент он столкнулся с окровавленным солдатом, который слепо брел куда-то; северянин убил его одним ударом — и это убийство можно было считать добрым делом, ведь крысы изгрызли беднягу до костей. Конан споткнулся и чуть не упал на молодого воина — тот был еще жив, но все его тело покрывал толстый слой шершней — и ему варвар обеспечил быстрый и легкий конец.
Прошло всего несколько мгновений — а каза-лось, целая вечность — и Конан уже пробирался вперед в жидкой грязи, туда, где несколько солдат бешено молотили мечами по воде. Киммери-ец рванулся вперед. Все, что он сейчас слышала, ито хриплые крики:
— Орин! О боги, о боги! Орин!
— Где он? — услышал Конан собственный крик. — Где барон?
Он вдруг увидел ладонь, сжавшуюся в кулак и уходившую под воду.
Конан нырнул в темную воду, шаря в том месте, где только что скрылась рука. Всплыв на поверхность, он закричал:
— Орин!
Затем снова нырнул, и еще раз, и еще. Он ничего не видел; все лицо его было в грязи. Но он все равно нырнул еще раз, по-прежнему безрезультатно.
— Орин!
По воде прошла рябь; из воды высунулся кончик щупальца и отвратительно запульсировал. Бормоча проклятия, Конан бросился на него и принялся рубить мечом, поднимая тучи брызг. Затем из воды показался серый слизистый обрубок — он извивался, разбрызгивая розовую кровь, а потом исчез.
С неистовой яростью Конан колотил мечом по грязной воде. Чуть впереди из воды вдруг показался покрытый пеной глаз на стебельке; он замер и холодно посмотрел на киммерийца; вслед за ним на поверхность вылезла трубчатая конечность с отверстием на конце, полным острейших зубов. Северянин с яростным воплем рванулся вперед, чтобы уничтожить тварь…
— Конан! — проревел кто-то у него за спиной. Варвар остановился. Его сердце стучало так гулко и быстро, что он почти ничего не слышал.
— Конан! Назад! Во имя Митры — сейчас же! Варган!..
— Там Орин! — Северянин обернулся к нему. — Мы должны спасти его!
— Он погиб. Все кончено. Мощная длань Варгана потянула его назад.
— Мы ничем не сможем ему помочь. Он погиб, Конан. Его больше нет…
Киммериец тряхнул головой, медленно выбираясь на сушу.
— Он был моим другом, — словно про себя пробормотал он, с трудом преодолевая отчаяние. — А я ничего не сделал, чтобы спасти его!
Бородач стиснул его руку.
— Ты сделал все, что мог, клянусь Митрой! И он был моим другом тоже. Мы отомстим за него!
Северянин слышал звуки капающей воды — капли болотной воды срывались с волос, с лица, с кончика меча, и падали в трясину.
— Да, — произнес он жестким, изменившимся голосом. — Месть — это единственное, что достойно мужчины! Мы отыщем того, кто сделал это с Орином… со всеми нами… И, клянусь Кромом, мы отомстим!
Глава седьмая
Жизнь
Конан долго сидел на склоне холма, предаваясь невеселым мыслям и воспоминаниям; мускулы его болели от напряжения, окровавленный меч лежал рядом. Сгущались сумерки, и в лесу и на болоте становилось темно. За его спиной возле костров сидел горстка людей, уцелевших в последней битве — Варган, Болард, Иллес, Тайс и около тридцати солдат.
Долгий бой был окончен. Болотные монстры уползли в свои тайные логовища сразу после смерти Орина; собственно, его смерть и была целью их нападения. Теперь по всему болоту высились кучи изуродованных тел — они покрывали все топи, безголовые, безногие и безрукие, пропитанные кровью, они усеивали склоны всех холмов, многие застряли в ветвях и кустарнике — тела воинов Сафада и ненадолго оживших наемников лежали вперемежку с кусками болотных тварей. А раненые — их жуткие хриплые крики наполняли воздух — вызывали у других такую же дрожь, как предсмертный крик и шум битвы.
Варган подошел к Конану, остановился возле него и постоял немного.
— Пойдем, нам нужно поговорить — произнес он тихо.
Северянин тяжело вздохнул, взглянул на Варгана и поднялся на ноги. Они уселись у костра. Есть и пить было нечего — все пропало в бою.
— Наши люди вскипятили воду, — проговорил Варган, — и зарезали нескольких лошадей на мясо. Скоро будет еда.
Вскоре в лагере стало тихо. Повсюду распространился запах лошадиного мяса и изможденные солдаты жадно принялись за еду. Разговаривали мало. Пламя в небольших кострах дрожало — пламя словно задыхалось во влажном ночном воздухе. Раненые затихли — одни погрузились в судорожный сон, другие заснули сном вечным. Время от времени с болота доносился неожиданный всплеск или хлюпанье и все тут же поворачивали головы и хватались за рукояти мечей.