Кровавая королева

Я была совершенно ошарашена и пыталась собраться с мыслями.

— Гиллекомган никогда не говорил о своей договоренности с викингами. К тому же Торфин — твой брат. А родство предполагает верность, а не выплату дани. Я знаю, что это принято среди воинов, но мне кажется…

— А я слышал, что жены других мормаеров и даже королей сидят дома, где им ничто не угрожает, и не вмешиваются в военные дела, если никто не спрашивает их мнения.

— Я не из таких.

— Похоже на то. Теперь я знаю, что наказание может проявляться в разных формах. Ангус! — крикнул он, заставляя того выйти из укрытия. — Забери госпожу и отвези ее обратно в Элгин!

Когда из-за дюны появился мой телохранитель, Макбет сжал коленями бока своей лошади и поскакал вдоль кромки воды догонять своих спутников.

Я двинулась по сыпучему песку к своим друзьям, чувствуя, как в душе зарождается восхищение мужем, хоть я и оказалась свидетельницей совершенного им хладнокровного убийства. Он уже неоднократно проявлял на моих глазах несгибаемую волю, мужество и отвагу. Он обладал внутренним чутьем, помогавшим ему распознавать дурное и хорошее, и умел находить возможные пути к достижению своей цели.

И вне зависимости от того, понимал он это или нет, я считала себя ему ровней, а не покладистой женой. Будучи взращенной военачальником в среде воинов, я не желала оставаться госпожой лишь в своем семейном кругу.

В тот день я приняла решение, что буду вмешиваться во все дела, которые могут повлиять на мою родню, сына и доброе имя предков. Во имя своих близких и при такой родословной я не имела права подчиняться и должна была держаться в курсе всех событий.

Глава 17

В большом хозяйстве каждый месяц надо варить свежий эль, стирать и проветривать постельное белье, чистить и штопать одежду, мести полы, менять тростниковые подстилки и чинить плетеную мебель, которая плохо выносит тяжесть оружия и мощных воинов. Каждый день с бесконечной периодичностью надо отдраивать столы, разжигать огонь и замешивать тесто. Ведение хозяйства никогда не было моей сильной стороной, несмотря на все усилия Долины, но теперь приходилось исполнять все эти обязанности.

Как только погода наладилась, кухонная прислуга отправилась рыбачить на ручьи и реки, а прочие домочадцы вышли ловить рыбу в море, чтобы нам было что засолить и засушить впрок. Зимние запасы сушеной говядины и баранины у нас сильно сократились, а скот еще не нагулял веса, чтобы его забивать. Фруктов и овощей еще хватало, кроме того, у нас оставалось несколько мешков с овсом и ячменем. Мы регулярно ели супы и рыбу, заедая их большим количеством овсяных лепешек. Пшеница не растет в горах, а привозное зерно было дорогим и плохо переносило дорогу, так что мы не делали хлеб на дрожжах, как это принято в Англии и других местах. Мельник каждый год отдавал в Элгин оброк за пользование землей и помол зерна, и мне надо было подсчитать, сколько овса и ячменя мы израсходовали за зиму, чтобы знать, сколько заказать мельнику в конце лета, когда будет собран урожай.

Макбет то и дело объезжал Морей, хотя у него не было неприятелей, да и с викингами он на время договорился. В Элгин постоянно приезжали люди: одни — с дарами и предложениями о поддержке, другие — с жалобами и просьбами о судебном разбирательстве. Некоторые просто хотели взглянуть на Макбета, чтобы потом рассказать о нем своим соседям. Приезжали таны и вассалы, державшие земли мормаера. Кое-кого из них я уже знала. Они поздравляли меня с рождением сына, но никто не упоминал о моем вдовстве.

Ни один из них не сказал, что это было нечестно и несправедливо. Ни один. Предыдущего господина не стало, и повергнувший его соперник был признан великим военачальником и королевским генералом. Обитатели Морея радовались тому, что у них появился сильный защитник с могущественными связями, поэтому их не очень волновало, каким способом он пришел к власти.

Поднимаясь на укрепления или прогуливаясь по холмам с другими женщинами, я то и дело останавливалась, чтобы насладиться открывавшимся видом. В ясные дни, повернувшись к востоку, можно было разглядеть крохотные точки, которые на самом деле были ладьями. Длинные лодки налетчиков свидетельствовали об опасности, широкие торговые суда, направлявшиеся для торговли в восточные гавани Морея, сулили благоденствие. К западу простирались неприступные твердыни гор, а на юге их высокие темные вершины отделяли Морей от Файфа. Глядя в ту сторону, я думала о Боде и родном доме, и меня охватывала жгучая тоска.

Как-то подошедший ко мне Макбет протянул руку и пощекотал через одеяло пяточку Лулаха. Тот заулыбался и что-то залопотал. И мы рассмеялись — да и кто бы удержался от смеха? И я вдруг заметила, что Макбет пристально на меня смотрит. Это был взгляд не владыки, а мужчины, испытывающего желание. Неожиданно растерявшись, я отвернулась и сделала вид, что складываю какую-то одежду. Через мгновение до меня донесся звук его удалявшихся шагов.

Поздно вечером в мою комнату постучали, и я ответила, чтобы входили, так как решила, что это Элла с полотенцами, ибо я только что вылезла из сидячей ванны, стоявшей перед жаровней. Когда я увидела входящего Макбета, у меня перехватило дыхание, и я схватила лежавшую рядом полотняную простыню. Мои волосы, отливавшие красным в свете жаровни, рассыпались по плечам мокрыми кольцами.

— Я думала, это Элла, — смущенно пробормотала я.

— Я отослал ее, — ответил Макбет, закрывая дверь. — Нам надо кое-что обсудить. — Он подошел ближе и притронулся к моему плечу. — Тебе нужно было время, чтобы оправиться после родов, — промолвил он, проводя пальцем по моей щеке. — И я ждал. — Он наклонился, и я позволила ему себя поцеловать — прикосновение губ, пахнувших вином, которое он пил, оказалось удивительно нежным.

Я положила голову ему на плечо и почувствовала, как его сердце бьется в унисон с моим. Мы оба выжидали. Во мне что-то шевельнулось, что-то изменилось, и он, вероятно, это почувствовал, ибо подхватил меня на руки и, за три шага преодолев расстояние до кровати, уложил меня на нее.

Мы оба молчали, проявляя не столько страсть, сколько учтивость, хотя мы идеально подходили друг к другу. Наша нежность была сдержанной и не привела нас к тому, на что мы оба были готовы в тот момент. Однако и этого было более чем достаточно. Потом он встал, поправил рубаху, накрыл меня одеялом и пожелал мне спокойной ночи голосом, в котором слышалось одиночество.

— Ру, — подойдя к двери он остановился. — Я убил его.

Я это знала.

— Почему ты говоришь мне об этом сейчас?

— Я хочу, чтобы ты знала правду. — Он стоял, склонив голову, и я вспомнила, как видела его лежащим на полу в часовне.

— В тот день мы еще утром столкнулись с Гиллекомганом и преследовали его отряд до самого Бургхеда, — продолжил он. — По моему приказу мои люди подожгли деревянную башню — я хотел выкурить их из нее и закончить схватку на земле. Они должны были выбраться наружу, но что-то пошло не так, и им не удалось это сделать. Я хотел честно отомстить, — добавил он. — Я не собирался сжигать их, как в аду.

— Малькольм отправил тебя туда?

— Мы договорились, — ответил Макбет. — Мы пришли к соглашению.

Вздрогнув, я свернулась клубком под одеялом.

— Родственные узы крепче каких-либо других, — промолвил Макбет. — Их невозможно разрубить даже после того, как совершено убийство. Так что дальше приходится жить с тем, что ты сделал. Спокойной ночи, — тихо добавил он, открыл дверь и вышел.

Несмотря на то что Катриона уехала домой, как только позволила погода, в мае она снова вернулась, чтобы принять роды у жены Найелла Мак Колума, который приходился Макбету троюродным братом и которого она давно знала. На этот раз Катриона приехала со своим светловолосым сыном Анселаном, которому было два с небольшим года. Мы все полюбили его озорной характер, так что не могли смотреть на него без смеха. Его мать тоже души в нем не чаяла.