Кровь-камень

Иерусалимец мгновенно выскочил из дома, спрыгнул с крыльца, минуя ступеньки, и помчался к кольцу древних камней.

– Одна минута двенадцать секунд, – сказал Люкас. Земля содрогнулась, и Шэнноу споткнулся, но удержался на ногах и взбежал по склону внутрь кольца.

– Верни нас, – приказал он.

– Какие координаты? – спросил Люкас.

– Координаты? О чем вы?

– Направление. Дата и место. Мы должны знать, куда отправляемся.

– Ферма Бет Мак-Адам… Но я точно не знаю когда.

Ветер усиливался, по небу стремительно неслись клубящиеся тучи.

– Двадцать восемь секунд, – сказал Люкас. – Держите камень покрепче, мистер Шэнноу.

Вокруг них разлился фиолетовый свет под завывания ветра.

– Куда мы направляемся? – во всю мочь закричал Шэнноу.

– Положитесь на меня, – мягко сказал Люкас.

Клем Стейнер отполз от гребня холма и, пригибаясь, скатился вниз к остальным. Зера и дети спешились. Нестор все еще оставался в седле.

– Что вы видели? – спросила Зера.

– Ребятки, держитесь лошадей, – сказал Клем, улыбнувшись Осу.

– Я хочу посмотреть! – взвизгнула Эстер.

Клем прижал палец к губам.

– Ни гу-гу, девочка, тут неподалеку плохие люди.

– Больше не буду! – шепнула Эстер, зажимая рот ладошкой.

Нестор спрыгнул с лошади и вместе с Клемом и Зерой поднялся почти до самого гребня, прежде чем упасть на живот и сдернуть шляпу. Остальные двое поползли рядом с ним. Внизу на равнине в каких-то двухстах ярдах от них Нестор увидел десяток всадников в рогатых шлемах и черных панцирях. Держа в руках ружья, они медленно ехали по сторонам толпы мужчин, женщин и детей – всего около семидесяти человек, определил Нестор на глаз.

– Чего это они? – спросил Нестор. – Кто они такие?

– Исчадия.

– Никаких исчадий нет! – огрызнулся юноша. – Их всех истребили.

– Так, стало быть, нам это кажется, – ласково ответил Клем.

– Да нет, они настоящие исчадия, – сказала Зера. – Зеб и я были с Даниилом Кейдом во время Первой войны с исчадиями. И они гонят пленных.

Нестор понял, что она права: исчадия – если это были они – держали бредущих людей под прицелом.

– Они направляются в Долину Паломника, – сказал Нестор, вспоминая капитана Леона Эванса и его Крестоносцев, их спокойную силу. Уж они разберутся!

Клем шепнул, словно читая его мысли:

– Им должны быть видны дома вдалеке, но их это вроде не настораживает.

– Ну и что?

– А то, – перебила старуха, – что город уже взят либо покинут.

Нестор, чье зрение было острее, чем у его спутников, первым заметил вдалеке всадника, который галопом несся со стороны городка. Когда всадник приблизился, Нестор прищурился, чтобы лучше его разглядеть, но не узнал.

Клем Стейнер негромко выругался.

– Вот те на! – сказал он. – Провалиться мне, если это не Иаков Мун.

Нестор был наслышан о грозном Иерусалимском Коннике.

– Мы должны ему помочь! – ахнул он. – В одиночку ему с ними не справиться! – И он приподнялся, но Клем прижал его к земле.

– Давай-ка понаблюдаем, малый. Сдается мне, Мун не сражаться прискакал.

Нестор обернул к нему искаженное гневом лицо:

– Да, конечно, тебе неохота встретиться с Иаковом Муном! Он мигом разделается с разбойником и грабителем по имени Лейтон Дьюк.

Всадник подъехал к исчадиям и приветственно поднял руку. Из толпы пленных выбежала женщина в широкой голубой юбке и обняла колено Муна. Иерусалимский Конник ударом ноги отшвырнул ее в пыль. На него, крича, бросился пленный юноша. По равнине раскатилось эхо выстрела. Юноша со стоном упал, прижимая ладонь к раненому плечу.

– Господи! – ахнул Нестор. – Мун заодно с ними!

– Точнее не скажешь! – буркнула Зера. – Только я не понимаю, почему исчадия берут пленных. В старину они устраивали общую кровавую баню. Бессмыслица какая-то! Их же не так много, зачем же тратить время и людей на охрану пленных? Вы что-нибудь понимаете, менхир Стейнер?

– Нет. Но раз Мун к этому причастен, значит, тут замешана выгода. Он вор и убийца и, возможно, самый быстрый пистолетчик в мире.

– Такой быстрый, как вы? – съязвил Нестор. Стейнер словно не заметил сарказма.

– Я бы сказал, что он быстрее. Будем надеяться, что до проверки, кто из нас быстрее, дело не дойдет.

– Струсили, а?

– Бога ради, да повзрослей же! – отрезал Клем. – По-твоему, ты первый желторотый мальчишка, который вдруг узнал, что мир не состоит из благородных героев и прекрасных девиц. Да, я был… Я Лейтон Дьюк. И нет, я этим не горжусь. Я был слаб, когда мне следовало быть сильным, и чертовски сильным, когда мне следовало быть слабым. Но я тебе ничего не должен, сынок, и нечего срывать на мне свою обиду. Я пока терпел, потому что ты славный паренек и для тебя было тяжким ударом узнать про ложь Диакона. Но возьмись за ум, сынок, потому что мы в ловушке, и, боюсь, нам потребуется большая удача, чтобы выбраться из нее живыми.

– Заруби это себе на носу, малый, – сказала Зера. – Со мной двое детей, а силы зла сейчас вроде бы совсем разгулялись в наших местах. Нам только и не хватает, чтобы между собой собачиться. – Обернувшись к Клему, она улыбнулась ему: – А теперь куда, менхир разбойничек?

– Тут поблизости живет одна моя знакомая… если она еще жива. Поедем на ее ферму. Ты согласен, Нестор, или ты намерен отправиться своей дорогой?

Нестор проглотил уничтожающий ответ и перевел дух.

– Пока я поеду с вами, – сказал он.

Амазига Арчер сохраняла невозмутимое спокойствие, а ветер завывал над ацтекским храмом, выламывал камни из древних стен и взметал их в воздух, точно картонные. Вырванные с корнем деревья ломались о стены, и над подземным помещением, где скорчились они с Сэмом, все ревело и грохотало. А сила урагана продолжала возрастать, скорость ветра приближалась к шестистам милям в час, как она в свое время узнала, изучая Падение мира. Когда Земля опрокинулась на своей оси, заходящее солнце взошло на западе, и за воющими ветрами последовало цунами. Никто в мире еще не видел такое и остался жив.

«Какие мы странные создания, – думала Амазига в своем убежище, куда ветер не достигал. – Почему мы прячемся, когда цунами все равно покончит с нами? Почему не выйти наружу и не позволить демоническим ветрам унести нас на небеса?» Ответ она знала: инстинкт выживания, цепляющийся и за последние бесценные секунды жизни.

Ветер стих с такой же внезапностью, с какой налетел.

Амазига, спотыкаясь, выбралась наружу. Сэм последовал за ней, и они побежали вверх по склону, перебираясь через поваленные деревья, а потом вверх по ступеням пирамиды, все выше, выше, ни на миг не отводя взгляда от запада, где должна была возникнуть колоссальная волна смерти, несущая гибель им обоим. Что предсказывал пророк Исайя? «Изольются моря из чаш их, и не останется камня на камне».

Мудрый старик, подумала она, преодолевая последние ступени.

– Смотри! – закричал Сэм. Амазига обернулась к западу. Зрелище было невероятным, немыслимым, и на секунду она почувствовала себя избранной, раз ей было дано его увидеть. Надвигающаяся волна была черной и закрывала небо. В тысячу футов высотой. Нет, больше.

Много больше! Ведь здесь, в этом девственном тропическом лесу, они уже находились на две тысячи футов выше уровня моря.

– О Господи! – прошептал Сэм. – Боже мой! Они крепко обнялись, глядя на стремительно приближающуюся водяную стену.

– Я люблю тебя, Сэм. Всегда любила и всегда буду любить.

Взглянув на ее лицо, он улыбнулся и нежно поцеловал в губы.

Вокруг них заплясал фиолетовый свет, уши оглохли от страшного грохота…

Когда свет померк, они увидели, что стоят на островке ярдов шестидесяти в диаметре, насколько хватал глаз окруженном океаном. Шагах в пяти стоял Йон Шэнноу, но он выглядел очень постаревшим с тех пор, как они распрощались с ним в последний раз. Его длинная борода была совсем белой, и лишь кое-где в ней проглядывали чуть более темные пряди. При нем был портативный компьютер. Амазига улыбнулась ему до ушей.