Холодный человек

– Начинайте, – махнул тот платочком.

Оркестрик затянул старомодную мелодию. Сабуров подхватил Веру и сделал несколько па. Одной рукой добрый молодец поддерживал свою партнершу, а другой махал над головой платком. Неожиданно он остановился.

– Не то играете! – крикнул он музыкантам. – Ох, не то!

Гуляка подскочил к виолончелистке, вырвал у нее смычок и замахал им над головой, пытаясь дирижировать. Однако в его руках сия принадлежность струнного инструмента скорее казалась похожа на шпагу. Сабуров грозно вращал смычок, словно собираясь стукнуть им кого-нибудь. Так и случилось.

Оставшись без орудия производства звуков, виолончелистка осторожно положила инструмент на пол, подошла к Сабурову и схватилась за смычок.

– Ты чего? – опешил тот.

– Отдайте, – тихо произнесла виолончелистка.

– Чего тебе отдать?! – взревел Сабуров

– Смычок.

– На, получи!

Сабуров с размаху треснул виолончелистку смычком по голове. Та закрыла часть лица и лоб белыми, пухлыми руками и беззвучно зарыдала.

– Эй, мужик, ты чего это себе позволяешь! – заорал другой скрипач, довольно плотный парень. Фрак, казалось, готов был расползтись у него в плечах.

– И тебе, и тебе – на! – перешел в наступление Сабуров. Смычок в его руке свистел как хлыст.

На небольшой сцене, где еще недавно музицировал квартет, началась свалка. Жалобно зазвенела упавшая арфа, завизжала рухнувшая следом на свой инструмент арфистка. Плотный скрипач одной рукой вцепился Сабурову в пиджак, а другой молотил его по чему попало. Однако и Сабуров не остался в долгу. Не выпуская своего оружия из рук, он что есть силы стукнул скрипача головой в лицо. Тот от неожиданности выпустил буяна из рук, и Сабуров нанес музыканту еще один удар кулаком, «вдогонку». Фрак затрещал и разошелся на спине.

– Ах вы, гады! – ревел Сабуров, сокрушая оркестровую братию, которая, поняв, что потерпела поражение, разбегалась во все стороны.

Вера, встав у стенки, следила за титанической борьбой своего нового знакомого. Зрелище, что и говорить, выглядело впечатляюще. Но, как оказалось, оно еще не окончено. Кроме них, в ресторане пребывала еще одна компания – трое крепких мужчин средних лет, не то коммерсантского, не то бандитского вида. Сидели они в противоположном конце зала, недалеко от выхода, и о чем-то тихо беседовали, время от времени поднимая рюмки. Поведение Cабурова, по-видимому, не оставило их равнодушными. Мужчины отвлеклись от распития спиртных напитков и с интересом взирали на происходящее.

Разогнав музыкантов, Сабуров бросил взгляд в зал, и его глаза наткнулись на зрителей.

– Эй, ребята, – обратился он к мужчинам. – Не выпьете ли со мной? За победу.

– Охотно, – отозвался один из них. – Ты, парень, вел себя как герой.

– А скажите, ребята, вы, часом, не цыгане ли?

– Точно, браток, угадал.

– А не сыграете ли вы для меня, купца второй гильдии Тимофея сына Петрова Брыкина, что-нибудь родное?

– Что же, милый, тебе исполнить?

– Да хоть «Ты не шей мне, матушка, красный сарафан…».

– Хороший выбор. Только извини, милый, гитар-то мы с собой не захватили.

– Гитар?! Это поправимо. Эй, половой?! Человек, где ты?! Поди сюда?

Появился слегка возбужденный официант. Нервозность его выражалась в том, что он беспрестанно перекидывал салфетку с одной руки на другую.

– Дорогой мой человек, доставь-ка сюда три гитары. Душа песен просит. А вот эти черноголовые, оказывается, поют.

Официант недоуменно оглядел троицу.

– Мы только танцуем, – вступил в разговор другой мужчина.

– Как, только танцуете?! А вон тот сказал: поете.

– Он ошибся.

– Нет, братовья, так дело не пойдет. Сказали: петь могете, так пойте. А то я и вам накостыляю. Тащи, урод, гитару! – Это Сабуров обратился уже к официанту.

– Нет у меня гитар, – раздраженно произнес тот. – И не урод я вовсе. Вы, гражданин, уж очень себе позволяете…

– Что я позволяю?!

– Лишнее, вот что.

– Я деньги плачу.

– Деньги деньгами, а оскорблять-то зачем?

– Кого это я оскорбляю? Тебя, что ли, хама? Да тебя и оскорбить нет никакой возможности, потому как ты – быдло.

И Сабуров влепил официанту здоровенную оплеуху. Бедняга покатился по полу.

– Ну, что, ребятишки, будем музицировать? – как ни в чем не бывало спросил он у крепкой троицы.

– Будем, будем, – вкрадчиво произнесли мужчины и тут же бросились на любителя злачных мест. Быстро и сноровисто они скрутили его, завели руки за спину и щелкнули наручниками.

– Вызывай ментов, – приказал старший официанту.

– Ах, вы так! – заревел пришедший в себя Сабуров. – Мне, второгильдейному купцу, руки выламывать?! Да как вы смеете?! Я тут все купил! И вас куплю… Куплю и продам! Я всех куплю и продам.

– Ладно-ладно, успокойся, – похлопал его по плечу главный из мужчин. – Купишь, всех купишь…

– Нас, Брыкиных, в трубу сажать, жопу сажей мазать!!! – орал Сабуров, пытаясь освободиться от наручников.

«Почему вдруг Сабуров стал называть себя Брыкиным?» – размышляла Вера. Она уже где-то слышала эту фамилию, но никак не могла вспомнить где.

В зал, помахивая дубинками, вошли два милиционера.

– Этот, что ли, хулиганит? – спросил первый, высокий и прыщавый, с нашивками сержанта, указав дубинкой на Сабурова. Вера, стоявшая почти рядом, уловила мощные ароматы только что выпитого алкоголя и лука, которым этот алкоголь, как видно, закусывали.

– Этот самый, – сообщил пострадавший официант.

– А почему на нем браслеты? – поинтересовался второй милиционер, низенький и толстый.

– Наша работа, – заметил один из мужчин.

– А вы, собственно, кто?

– Сотрудники убойного отдела уголовного розыска Заречного района. Я майор Глебский, а это капитан Сухомлинов и старший лейтенант Гумеров.

– Ясно, майор. Куда его?

– В отделение, естественно.

– Он рассчитался? – поинтересовался Глебский у неизвестно откуда возникшего метрдотеля.

Тот солидно кивнул.

– И за оркестр?

Новый кивок.

– Тогда забирайте. И девушку эту прихватите, – майор кивнул на Веру. – Она с ним была. Показания даст. А то этот тип, похоже, невменяем.

– Вперед! – распорядился высокий сержант. – И ты, красавица.

– Насилие над личностью! – заорал Сабуров.

– Иди, иди!..

И пленников повели в милицейский «газик».

В отделении дежурный капитан, даже не взглянув на Сабурова, принялся оформлять протокол. Сам же историк сидел на жесткой скамье и клевал носом. Рядом примостилась Вера.

– Эге, – произнес капитан с насмешливым уважением, оглядывая извлеченную из кармана Сабурова распечатанную пачку долларов. – А земляк-то непрост. Кто передо мной? – спросил милиционер Веру. – Документов при нем не имеется.

– Я – купец второй гильдии Тимофей Петрович Брыкин, – заявил неожиданно очнувшийся Сабуров. – Москательная торговля «Брыкин и сыновья». Слыхали, наверное. Магазин на Губернаторской, лавка возле Архангельского подворья и еще одна в Петуховской слободе.

– Чего-чего? – изумился капитан. – Девушка, вы, кажется, с ним были? Чего он такое несет?

– Напился, – односложно ответила Вера.

– А что он пил?

– Вино. А потом водку.

– Тогда понятно. Мешал, значится. А кто он на самом деле? Мне протокол составить нужно.

– Говорю же, купец второй гильдии Брыкин, – вновь встрял Сабуров. – В участок, сволочи, свели. А за что?! Я в своем праве, коли деньги заплатил.

– Заткнись, придурок! Так, как его звать по-настоящему?

– Михаил Сабуров.

– Работает где?

– В пединституте… То есть по-новому в госуниверситете. Аспирант на факультете истории и права.

– Историк, значит… Тогда понятно. А то купец второй гильдии…

– Да, купец! – вскинул голову Сабуров.

– Ладно, ладно… Успокойся. Деньги-то у него откуда?

Вера пожала плечами.

– А вы сами кто?

Девушка достала из сумочки служебное удостоверение.