На секретной службе

– Выберите другой повод для шутки, и мы посмеемся вместе.

– Да уж поводов для шуток сколько угодно. Обхохочешься.

Мужчины остановились на продуваемой всеми ветрами площадке, откуда уходила вниз знаменитая Потемкинская лестница. Каждый, кто видел фильм «Броненосец Потемкин», неизбежно вспоминал эпизод с детской коляской, катящейся по этим ступеням от ощетинившейся штыками цепи солдат.

С самодержавием давно покончили, как, впрочем, и с пришедшим ему на смену социализмом. Вот только детская жизнь не стала цениться дороже. Люди, поднимающиеся и спускающиеся по лестнице, тоже мало изменились с тех пор. Разве что одеваться стали чуточку лучше. Радикальных перемен в их сознании не произошло. И, вздумай Христос совершить второе пришествие на землю, вряд ли его проповеди были бы услышаны и поняты лучше, чем три тысячелетия назад. Поэтому он никогда не вернется. Зато коляска с обреченным младенцем готова срываться с верхней площадки Потемкинской лестницы снова и снова.

Припустил холодный моросящий дождик. Голавлев торжественно раскрыл зонт и предложил Бондарю укрыться под матерчатым куполом, но тот отказался. Так и стоял с непокрытой головой, чувствуя себя довольно-таки глупо.

Вместо того, чтобы повторить приглашение, Голавлев закурил очередную сигарету, с наслаждением затянулся и, выпуская дым сквозь ноздри, сказал:

– Ваша миссия не должна ограничиваться охраной Пинчука. Нам бы очень хотелось выявить вражескую агентуру, действующую против него. Конечно, не чекистское это дело – в шпионском дерьме ковыряться, но вы все же попробуйте, молодой человек, авось повезет.

– Почему бы вам не обращаться ко мне по званию? – спросил Бондарь, успевший изрядно промокнуть под дождем.

Голавлев пожал плечами:

– Потому что в Украине звание капитана ФСБ России вам ни к чему. Вы здесь инкогнито, разве это нужно оговаривать особо?

Сразу несколько ледяных капель попали Бондарю за шиворот, вынудив его поднять воротник куртки.

– Тогда с вашей стороны было опрометчиво показываться вместе со мной у всех на глазах, – сердито сказал он. – За вами может вестись наблюдение.

– О, конспирация – это лишь дань неким условностям, которые свято соблюдаются людьми моего круга. Сотрудник ЦРУ не кричит на каждом углу, что он выполняет свой профессиональный долг, а маскируется. То же самое вынужден делать я. Таковы правила игры.

– Кто мешает их нарушать?

– А кто мешает шахматистам сбивать фигуры противника щелчками, как при игре в «Чапаева»? – Голавлев усмехнулся. – Назовите это профессиональной этикой.

– Или круговой порукой.

– Не имеет значения. Но если вы не будете следовать правилам, то Служба безопасности Украины будет просто обязана выслать вас из страны. Не лучший итог вашей миссии, учитывая, что представители иранской стороны появятся в Одессе со дня на день. Между тем Пинчук боится подписывать контракт, пока мы не покараем или хотя бы не обезвредим людей, убивших его сыновей. Иранцы же доверяют только своему проверенному поставщику и вряд ли сделают предоплату кому-либо другому.

– Восток – дело тонкое? – усмехнулся Бондарь.

– В первую очередь: подозрительное и коварное, и вам это должно быть известно не хуже, чем мне. – Щелчок, которым Голавлев отправил окурок в урну, как бы подвел черту под сказанным, после чего он заговорил совсем другим тоном – командирским, не терпящим возражений. – Короче говоря, Григорий Иванович вас ждет и надеется на вашу защиту. Не обманите его ожиданий. Наших ожиданий тоже обманывать не следует. Мы не в состоянии прочесать всю Одессу, от Перес до Молдаванки, в поисках терроризирующих Пинчука мерзавцев. Гораздо легче выявить того, кто работает на них из окружения самого Пинчука. Информатор выведет нас на организаторов.

– Вы подозреваете кого-то конкретно? – осведомился Бондарь.

– Лично я подозреваю абсолютно всех, чего и вам желаю. – Голавлев достал из кармана конверт и протянул его спутнику. – Тут адрес офиса Пинчука, копия досье на него самого и кое-какие сведения о его сотрудниках. Документами и оружием вы снабжены, а что касается денег, то их вы получите у своего нового босса.

Бондарь нахмурился:

– Надеюсь, мне не придется выпрашивать подачку на задних лапках.

– Это уж как получится. Но если вы не готовы поступиться какими-то важными принципами, то никто не запрещает вам провести операцию за свой счет. – После этих слов Голавлев заулыбался, вернувшись к своей прежней светской манере общения. – Кстати, я забыл поинтересоваться, как вы находите Одессу? Довольно неприглядный городишко, не правда ли?

Назло ему Бондарь возразил:

– Напротив. Рай, сущий рай. Летом обязательно вернусь сюда и сниму дачу на побережье, чтобы ходить на пляж в одних плавках.

– У, молодой человек! – саркастически воскликнул Голавлев. – Боюсь, что если вы снимете дачу на побережье, вам придется ходить в одних плавках не только на пляж, потому как вы моментально останетесь без штанов. – Он отвесил собеседнику весьма изящный, но вместе с тем ироничный полупоклон. – А пока что позвольте пожелать вам удачи. Она нужна вам сейчас, как никогда.

Закончив разговор на этой оптимистической ноте, Голавлев развернулся на каблуках и стремительно зашагал прочь, оставив Бондаря мокнуть под усилившимся дождем. Со стороны это выглядело так, будто Голавлева подхватил и унес пронизывающий черноморский ветер.

VI. Одесский олигарх в натуре

Бизнес не профессия, а образ жизни, сменить который почти невозможно. Добившемуся успеха обратного хода нет, разве что на паперть или в монастырь. Конкуренты никому не позволяют почивать на лаврах. Стоит расслабиться, как тебя тут же разорят, пустят по миру, смешают с дерьмом, а получившуюся субстанцию проглотят и не подавятся.

Впрягся, так тяни свою лямку до конца. Привыкни, что каждый из твоего окружения прячет за пазухой либо камень, либо кое-что похуже. Недосыпай, питайся на ходу, встречайся с семьей лишь по большим праздникам, забудь о таких понятиях, как любовь или дружба. Избавься также от наивного заблуждения, что деньги могут купить тебе счастье, покой или хотя бы здоровье.

Отечественный бизнес – крайне вредное занятие, отнюдь не продляющее жизнь. Измотанные нервы, стрессовые ситуации, ненормированный рабочий день, постоянная озабоченность своим финансовым положением, нелады с женой, наезды соперников, страх быть застреленным на пороге собственного дома… Все это и многое другое вряд ли способствует отличному самочувствию. Но зато неизбежно приводит к ранним инфарктам, инсультам, язвам и огнестрельным ранениям. Тому, кто хочет жить долго и беззаботно, лучше идти в пастухи или в пасечники. А бизнесмены гибнут в двадцать раз чаще шахтеров, профессия которых считается самой опасной среди всех прочих.

Зная все это, Бондарь не завидовал бизнесменам… но и не сочувствовал им. Никто не заставлял их заниматься коммерцией, никто не тащил за руку в большой бизнес, и, когда по телевизору показывали все новых и новых жертв рыночной экономики, расстрелянных среди бела дня, он не находил в своей душе ни малейшего намека на жалость. Вероятно, это было вызвано тем, что бизнесмены шли к успеху по точно таким же трупам, в которые они со временем превращались сами. Их не загоняли палкой на эту лестницу в небо. Они сами выбрали свой путь.

Необходимость опекать одного из людей этой породы не вдохновляла Бондаря. Тем более что добираться до офиса Пинчука пришлось двумя видами одесского транспорта, а это – серьезное испытание для приезжего. От бесконечной болтовни пассажиров у Бондаря разболелась голова. Можно было подумать, что одесситов постоянно снимали скрытой камерой, и это побуждало их соревноваться за звание записных остряков, уснащая свои беседы бесконечными шуточками и прибаутками.

«Ну как? Видели вчера концерт Пугачевой? Как она вам понравилась?»

«Мне в ней не понравились три вещи».

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.