Конан – изменник

Тишина легла на древние камни, на обрывы и скалы. Она колыхалась, подобно знойному мареву.

Тем временем подбежали двое наемников. Они принесли Конану свернутую кольцами длинную веревку. Конан обвязал ее вокруг куста, второй конец обмотал вокруг груди.

— Когда я начну спускаться, отпустите ее почти на всю длину, а потом хорошенько держите. И охраняйте ее как следует. — Он бросил недоверчивый взгляд на Виллезу, который полностью был поглощен зрелищем, разворачивающимся внизу.

— Что ты собираешься сделать? — Друзандра смотрела на него со страхом в голубых глазах. — Что, неужели еще есть надежда?

— Отсюда, сверху, нам врага не достать. Я хочу спуститься пониже, чтобы сократить дистанцию. Интересно, сколько еще смертоносных стрел может носить в своем теле Агохоф? Или Ивор? Или, возможно, этот, со свитком. По крайней мере, это отвлечет их.

Подбежала Ариэль в своей черной одежде. Она принесла тяжелый арбалет и колчан и подала их Конану. Принимая это, он почувствовал, что она ободряюще сжала его руку своей маленькой твердой рукой.

Удивленный, он заглянул в ее всегда печальные темные глаза. Он не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь до сих пор она смотрела ему в глаза.

Она молча отвернулась. Конан перекинул колчан через плечо и начал спускаться. Он старался не думать о судьбе того бедолаги, который опускался этим же путем на скалы и спятил.

Он шел вперед спиной, упираясь ногами в скалу и держась руками за веревку. Наемники понемногу стравливали веревку, опуская своего предводителя все ниже.

И вот тихий звон донесся до его ушей. Он бросил взгляд через плечо. Внизу был небольшой выступ, поэтому он ничего не увидел. Наконец Конан перевалил через этот выступ и снова увидел Агохофа. Тот стоял перед свитком и странно жестикулировал. Все его тело содрогалось. Видно было, что он затрачивает очень много сил.

На первый взгляд вся эта сцена выглядела исключительно странной. Даже забавной. Нескладный, раненый колдун тщетно пытается вылепить из пустого воздуха чудовищных монстров. Не доводись Конану видеть результаты подобных действий, он бы, наверное, громко рассмеялся.

У Конана тошнотно засосало в животе. Никогда прежде он не реагировал так на головокружительную высоту. Киммериец увидел кучу металла, над которой колдовал Агохоф. Куча зашевелилась. Подобно оживающему трупу, она приподнялась вверх. С тяжелым лязгом подскакивала сталь, и громкое эхо вторило ей в горах.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

ЗЛО ВО ПЛОТИ

Начиная с этого момента Конан не мог больше не замечать нарастающего шума и движения колдовского демона, постепенно обретающего форму. Однако он не мог позволить себе отвлекаться, поскольку спуск был очень опасен. Веревка непрерывно стравливалась, а утес становился все более отвесным. Ему нужно было хорошенько смотреть, куда он ставит ногу, чтобы, несмотря на страховку, не потерять равновесия.

Обогнув выступ, он повис над пропастью и стал беспомощно поворачиваться на веревке. Спустя несколько секунд он снова нашел опору для ног, но эти секунды показались ему бесконечными. Конан спустился еще ниже. И снова увидел выступ. Он надеялся, что невидимые помощники, прятавшиеся там, наверху, сейчас закрепят веревку. Но этого не произошло. Когда он добрался до выступа, веревка уже провисала. Ему пришлось натянуть ее руками, чтобы остановить спуск.

Сделав это, он крепко обвязал себя за поясницу, свесив свободную петлю болтаться сбоку. Теперь веревка была туго натянута. Он также обрел устойчивую опору, однако опора эта была все же не настолько надежной, чтобы доверить ей весь немалый вес тела без страховки. Конан уперся прочнее в скалу ногами и снял с плеча арбалет. Он начал натягивать тетиву, отклонившись назад, чтобы лучше видеть дно каньона, сейчас наполовину скрытое выступом.

Противник был теперь намного ближе. Конан находился сейчас на середине скалы, образующей выступ плато. Теперь центр атакующей армии был ему виден сбоку. Он ничуть не сомневался, что многие видели его спуск. Однако Конан по-прежнему находился вне досягаемости вражеских луков, если только лучники не осмелились подобраться поближе и не залезли на скалы. Но эта опасность не шла ни в какое сравнение с той, что разворачивалась внизу. Там творилось нечто ужасное.

"Дервиш-Меч" неимоверно вырос. Сейчас он представлял собой сверкающую воронку десяти шагов в ширину и тридцати шагов в высоту. Он конусообразно сужался к вершине. Там мерцали и переливались радугой сверкающие клинки. Агохоф дико приплясывал, желая наслать это чудовище на утес. Он совершал резкие дугообразные движения, лихорадочно раскачиваясь всем телом. Его черное одеяние развевалось, точно повторяя движения "Дервиша", который был уже выше утесов. По мере того как "Дервиш" продвигался вперед, его основание продолжало расти. Его вершина смотрела прямо в небо, будто струя фонтана.

Что затрудняло Агохофу управление этим гигантским "Дервишем"? Трудная пересеченная местность или рана, нанесенная колдуну? Вместо того чтобы скользить вперед с тихим позвя-киванием стали о сталь, демон громко ревел и скрежетал. Он врезался сталью в утес, рассыпал целый дождь искр и нарушал древнюю тишину каньона. Сама скала, по которой он двигался, казалась обожженной и голой. Ветер поднимал завесу пыли'и осколков, завивая их в маленькие смерчи. Конана пот прошиб, когда он подумал о том, какая паника царит сейчас на плато, среди суеверных наемников и испуганных мятежников. Извернувшись, подобно танцору в тяжелых юбках, стальной смерч уже одолел подножие плато и был на полпути к выступу, где находился Конан. Конан лихорадочно зарядил арбалет. Он боялся, что Агохоф заметит его и отправит смерч поглотить его. Но колдун, как и все остальные, был прикован взором к стальному урагану, который, закручиваясь спиралью, брел вверх по склону. Слух всех присутствующих был заполнен чудовищным звоном. Конан постарался прицелиться поточнее…

Там, внизу, рядком стояли Ивор и Агохоф — две заманчивые цели.

Но вот новый звук ворвался в оглушительный звон танцующих мечей. Это было низкое рычание и скрежетание. Конан с трудом сообразил, что это такое. Камни задрожали под его ногами.

Дрожь стремительно нарастала, превращаясь в землетрясение. Конан широко расставил ноги и заплясал на утесе, стремясь сохранить равновесие. Веревка натянулась и дернулась наверх, так что петля туго врезалась ему в живот. А глухой гул становился все громче, пока наконец не утонул в грохоте падающих скал.

Огромные камни начали сыпаться с края утеса. Некоторые ударялись в скалу около Конана. Летели, кувыркаясь, тела падающих с высоты защитников утеса. Стало трудно дышать — в воздухе клубилась пыль. Затем волна мелких осколков осыпала Конана, застучав по его шлему и поднятым рукам и почти ослепив его пылью и песком. Конан протер саднящие глаза. Он уже привык к непрерывному гулу землетрясения и пронзительным крикам раненых, доносившимся снизу, из каньона. Землетрясение стало слабее. Конан никогда еще не был свидетелем такого долгого землетрясения. Внезапно он понял, что арбалета в руках у него нет — выпал из рук во время схода лавины.

Теперь он болтался на качающейся скале. Опираясь на трясущийся утес, он глянул вниз сквозь завесу пыли и увидел, что огромные скалы обрушились на осаждающих, раздавив и искалечив многих.

Хотя самое худшее, казалось, было уже позади, крики в долине становились все громче. И причиной этому было уже не землетрясение. Исполненные паники, кофиты смотрели расширенными от ужаса глазами на переднюю часть плато. Конан видел, как многие королевские солдаты бегут прочь.

Конан уставился на подножие обрыва. От "Дервиша-Меча" не осталось и следа. Точнее, нет, след был — тут и там посверкивали валяющиеся на земле туранские мечи. Агохоф стоял, застыв в странной позе, возле раздавленной повозки. Рядом с ним замер Ивор. Конан не видел, что именно так привлекло их взоры, — выступ скалы и пыльная завеса скрывали от него картину.