Боконист

– Я поеду к тебе, Виктор, – хмуро сказал Махов, неприятно покусывая губу.

– Что-то случилось?

– Не знаю… К тебе можно?

– Конечно.

Друзья вышли из зала. Едва за ними захлопнулась дверь, приветливая улыбка моментально сползла с лица Крупьевского. Он судорожно сглотнул. К нему подошла Светлана, в глазах ее застыл ужас.

– Будешь звонить прямо сейчас? – глухо спросила она.

– Раньше сядешь – раньше выйдешь, – отозвался Крупьевский.

Он достал мобильник и принялся набирать номер, с первого раза ему это не удалось – нажал не ту цифру, пальцы дрожали и не слушались его. Наконец получилось.

– Алло, вас беспокоит Крупьевский. Спешу доложить – операция прошла успешно, парни клюнули… Нет, нет, они ничего не заподозрили… Уверен… Ну, почему вы так решили? Светлана со своей задачей справилась отлично. Если перед вами появляется потрясающая женщина и подводит к столу с качественной жратвой, неужели вы не забудете об осторожности? Уверяю вас, они ничего не подозревают. Завтра они приступят к выполнению первого задания, ни на минуту не сомневаюсь, что у них получится… Нет, нет, им такое и в голову не придет, они подумают, что это случайность, совпадение… Благодарю вас. Я оправдаю… Можно ли теперь надеяться, что наш фонд… Спасибо, огромное спасибо…

– Они пока оставят нас в покое, – проговорил он, отключив телефон. – Пронесло.

– А тебе не жалко ребят?

– Нет.

– А ты не боишься, что они все узнают? Что они о нас подумают?

– Прости, Светлана, ты иногда такой бред несешь, что просто диву даешься. Да пусть хоть кургузой лошадью назовут, мне-то что? Каждый сам за себя.

– А если Виктор и в самом деле волшебник? Не боишься?

– Лучше стать кургузой лошадью, чем дохляком. И потом, от Кларкова легче отбрехаться, чем от… Ну, сама знаешь.

Крупьевский прошел по залу, незряче задевая собравшихся и автоматически прося у них прощения, можно было подумать, что он ослеп. Несколько раз его пытались остановить знакомые финансисты, но он шептал: "Потом, потом", и продолжал свой путь. Он вышел из зала, поднялся по лестнице на второй этаж, добрался до своего рабочего кабинета, заперся на ключ, после чего сел за письменный стол и глубоко задумался. Так он просидел несколько минут. Потом достал спичечный коробок и установил его на самом краю стола. Тяжело вздохнул и уставился на него, вращая глазами.

Микроавтобус доставил друзей на 5 линию Васильевского острова. За всю поездку Махов не проронил ни единого слова. Он опустошенно смотрел прямо перед собой, не делая никаких попыток объясниться. Так же молча они поднялись на четвертый этаж. И только когда дверь за ними захлопнулась, Махов заговорил:

– Давай не будем обсуждать наше сегодняшнее приключение, хорошо?

– Почему?

– Бессмысленно. Я скажу тебе, что мы попали в бо-ольшую переделку. Ты мне ответишь, что все нормально, а я несу бред. Мы начнем пререкаться. Убедить тебя я не сумею – информации недостаточно. Вот и будем тупо кричать друг на друга. Что в этом хорошего?

– Ты стал излишне подозрительным, – сказал Виктор, настроение Махова ему не понравилось, предчувствие предчувствием, но лучше опираться на факты, а фактов, насколько он понял, у Махова не было. Грустно. – Кофе сварить?

– Нет. Нам надо поспать, завтра утром мы должны быть в форме.

Виктор засмеялся.

– А мне кажется, что я уже сплю. И снится мне американский фильм, детектив, в котором главную роль – сыщика-любителя – исполняешь ты, Петя. Забавный сон, ничего не могу сказать. С погонями, интеллектуальными загадками и, может быть, даже со стрельбой. Послушай, предстоит ли нам погоня со стрельбой и взрывами или нет? Обычно в подобных фильмах любят взрывать автомобили, разлетающиеся на части в клубах дыма, они выглядят на экране чрезвычайно эффектно. Ну, будут автомобили летать по воздуху или нет?

– Неприятности я тебе обещаю. Не удивлюсь, если будут и взрывы. И моли Бога, чтобы взорвали не нас.

Виктор снова расхохотался.

– Пока ты бродил невесть где, я в зале горбатил за двоих. Беседовал о шевелении ушами с настоящим сумасшедшим. Кстати, я сумел произвести на него самое благоприятное впечатление, завтра утром он нас навестит, чтобы обсудить еще парочку столь же животрепещущих проектов, уже за деньги. Когда работаешь, остается мало времени для фантазий и пустых страхов.

– Пустых страхов?! – Махов буквально задохнулся от обиды. – Я, по-твоему, идиот, которому не хватает приключений на собственную голову? Спи спокойно, дорогой товарищ, потому что я ничего тебе не расскажу.

– Не заводись, Петя. Дела наши идут – лучше некуда. Нам грех жаловаться. Едва мы потеряли средства к существованию, о нас сразу же вспомнили друзья, разве это плохо? Они предложили нам денежную работу, соответствующую нашему образованию, нашей квалификации и опыту. По-моему, это характеризует их с самой лучшей стороны. В каких-таких грязных замыслах ты можешь подозревать Крупьевского? Повторяю. Наш друг пришел к нам на помощь, только и всего.

– Та-ак, – Махов был разъярен. – Друг, говоришь? Какой друг? Это Крупьевский, что ли, друг? Он – знакомый. Всего лишь знакомый. Мы учились вместе, верно, но обычно это очень слабый аргумент, когда речь заходит о больших деньгах. Не думаю, что у фонда возникают трудности с подбором персонала. А вот нашу профессиональную ценность ты явно преувеличиваешь, таких специалистов, как мы с тобой, сейчас на каждом углу навалом, пучок за пяточек.

– Не знал, что ты циник! А если предположить, что Крупьевскому о нас напомнила Светлана, она, кстати, главный менеджер в этом банке.

– Увидел девицу и, естественно, растаял, и вот уже твоя хваленая способность к анализу на нуле. Вспомни, как ты оказался на этой презентации. Ты потерял работу при весьма странных обстоятельствах, пора это понять. Произошла твоя отставка внезапно, без видимых причин и веских оснований, взаимные уступки исключались, документы тебе выдали уже через полчаса и полный расчет произвели мгновенно, ни о каких двух неделях и речи не шло… Не находишь, что здесь не все в порядке?

– О чем ты, собственно?

– Я думаю, что твоему шефу приказали уволить Кларкова. И он поспешил приказ выполнить, потому что не выполнить его никак не мог, надо полагать, обратились к нему очень серьезные люди.

– Да ну тебя.

– Продолжаю. А мой шеф, в свою очередь, получил приказ уволить Махова. Мое увольнение, как две капли воды, похоже на твое. Тебя это не удивляет?

Раздался телефонный звонок. Виктор вздрогнул, но трубку взял.

– Алло.

– Виктор, это ты? Еще не спишь? Прости, но я не могла не позвонить.

– Светлана?

– Виктор, я приеду к тебе сейчас же…

– Погоди…

Виктор прикрыл трубку рукой и обратился к Махову:

– Это Светлана, она хочет приехать…

– Ни в коем случае… Нельзя.

– Но послушай…

– Ни в коем случае!

– Светочка, сегодня никак. Но завтра я тебе позвоню, у меня есть номер твоего телефона, и мы обо всем договоримся. Хорошо?

– Но я не могу ждать, нам надо поговорить, я должна тебя видеть.

– Завтра, Светик, завтра.

– Почему завтра? Мне отлично известно, что у тебя никого нет. Жена бросила тебя, ты один. Я знаю это…

– Завтра, Светик. Давай решим все утром. Хорошо?

Он положил трубку и сурово посмотрел на Махова.

– Твои фантазии стали опасными, ты посягнул на мою личную жизнь.

– Неужели сама позвонила? – глухо спросил Махов. – Плохо. Получается, что дела наши еще хуже, чем я думал. Ишь, как их распирает!

Махов понял, что оставлять Виктора в неведении до утра нельзя. Кто его знает, как события будут развиваться дальше. Не исключено, что стремительно. И он решил рассказать о своих приключениях, впрочем, дал себе слово сделать это как можно мягче, не акцентируя внимание на самом страшном. Ему самому до ужаса хотелось услышать от Виктора в ответ: "чепуха, приятель, чушь собачья!" Но сначала надо было заставить себя говорить вслух – что само по себе было невыносимо трудно. Махов представил, как он выкладывает Виктору правду, ничего не умалчивая, а у того начинается истерика…