Страница 9 из 19
Ну что ж, вполне приемлемо! Лис оживленно потер руки. В еде он был непривередлив, как и все оперативники, привыкшие к сухомятке. К тому же почти год пришлось жрать (именно жрать, ибо есть ее невозможно) тюремную баланду, которая не способствует формированию утонченных вкусов или воспитанию гурманов. Просто, заведя семью, он рассчитывал на хозяйственность молодой жены и не был настроен ошибаться в своих расчетах. То есть тут на первом месте стоял не вопрос еды, а вопрос принципа.
Он начал с самого вкусного, азартно обгладывая сочащиеся прозрачным жиром хрустящие крылышки. Ребенок подошла сзади, обняла за плечи, прижалась подбородком к макушке.
— Фил, давай куда-нибудь сходим — потанцуем или музыку послушаем. А то я почти не выхожу из дома…
— Кстати, я тебя сегодня искал. Домашний не отвечал, а мобильный был вне зоны досягаемости, — как можно безразличней произнес Филипп.
— А-а! — беспечно махнула рукой Катя. — Пошла в библиотеку, а там полуподвал, и нет связи. Так что, пойдем веселиться?
Лис вздохнул. Он не любил отказывать Ребенку. Но он устал, вымотался и совершенно не хотел выходить из дома.
— Не сегодня, ладно?
— Опять не сегодня. А когда оно будет, «сегодня»? Ну давай я сама с девчонками сбегаю поесть мороженое на часик…
Лис поморщился. Вернулось возникшее в темном коридоре саднящее чувство. Аппетит сразу пропал… Что ж тут странного — разница в возрасте сказывается. У нее свой круг общения, подруги шляются по ночным клубам, дискотекам, ходят на выступления современных микрозвездочек и надутых, как мыльные пузыри, сиюминутных кумиров. Несколько раз Лис проводил время в их тусовке. Там разговаривали на непонятном жаргоне и оперировали мутными понятиями, обсуждали неизвестные ему проблемы, смеялись над тем, что было совершенно не смешно. Когда в такую компанию попадает взрослый мужик, к тому же мент, на него смотрят, как на диковинное ископаемое. Вот и думай, что делать… С одной стороны, держать Ребенка взаперти нельзя, с другой — отстегни поводок, и дело кончится ясно чем. Отпусти хорошенькую домашнюю болоночку гулять без присмотра, и будут ее драть все окрестные кобели… Кто-кто, а Лис хорошо знал негативные стороны жизни. Она и так часто не отвечает на звонки…
— Так что, Фил? Можно, мы с девчонками сбегаем в кафешку?
— У девчонок нет мужей, вот пусть они и бегают по кафешкам!
Лис отодвинул тарелку. За спиной послышалось обиженное сопение. Он резко развернулся вместе со стулом, руки сомкнулись на тонкой талии. Ребенок дернулась, вроде бы собираясь высвободиться. Но Лис усадил ее на колени и шепнул в маленькое изящное ушко:
— Скоро мы пойдем на большой праздник. И ты будешь на нем королевой!
Катя перестала сопеть.
— Какой праздник?
Ее голос звучал недовольно.
— День милиции. Концерт, банкет, все как положено.
— Да, это офигенный праздник. Твои сослуживцы опять нажрутся в хлам…
— Люди по-своему снимают стресс, — пожал плечами Лис. — Зачем они тебе? Я не нажрусь. Будем веселиться и танцевать.
— Да уж. — Катя скривила гримаску. — Тогда купи мне платье. У королевы должно быть красивое новое платье!
— Не вопрос! Завтра и купим.
Настроение у Ребенка улучшилось.
— Вижу, ты исправляешься! — Она чмокнула его в щеку. Лис подвинул тарелку и с хрустом вгрызся в куриную ногу… У него опять появился аппетит.
— У нас был такой парень. Штаны закатывал до колен и шел по «зеленке» — медленно так, вроде крадется… Когда чувствовал кожей проводок или веревку — замирал. Чека вылезти не успевала, только выдвигалась на пару миллиметров. Тут, конечно, реакция офигенная должна быть… Хороший шашлык!
— Хороший. А водка, кажись, паленая. Если вместо кольца булавку английскую вставить, никакая реакция не спасет… Тонкая, скользкая, только дотронулся — она и выскочит. Я такие «растяжки» ставил. А у «чехов» не встречал…
— Нормальная водка. Давайте третий тост.
Четверо молодых мужчин в неброской одежде встали, отставив локти, подняли стаканы на уровень груди, помолчали.
— За Славу, Ромашку, Витюлю…
Не чокаясь, выпили, сели, закусили.
— Если бы не Валек, нас бы всех под Ножай-Юртом положили.
— Точно. Он этому гребаному генералу в глаза сказал: «Без артподготовки я людей в атаку не поведу!» Тот орал, слюной брызгал, грозил трибуналом, а Валек набычился, ноги расставил, рука на «стечкине», и свое повторяет: «Артподготовка. Или пускайте вперед три танка. Или пусть „вертушки" по окраине отработают. А в чистом поле на пулеметы я не пойду!»
Осенним днем в кафе «Волна» на Левом берегу Дона не много посетителей. Да и вечером тоже. Слишком большая конкуренция: здесь в ряд выстроились сотни кафе, закусочных, ресторанов, шашлычных. Да и не сезон. Сейчас кроме офицеров Тиходонского СОБРа в небольшом, отделанном деревянными панно зале обедали супружеская пара средних лет, да двое студентов угощали девушек кофе и мороженым. А в закутке «для своих» за зеленой занавеской четыре черноволосых молодых человека играли в нарды, вели неспешный улыбчивый разговор и пили янтарный чай из грушевидных «армуд».[5] За окнами, по стылой серой воде, плыли трудолюбивые баржи.
— Да, все от командира зависит, — сказал Витя Акимов. — Литвинов не побоялся с генералом спорить, а войсковой подполкан бросил в мясорубку взвод срочников — их там десятка полтора полегло… А задачу не выполнили! И что? Подполкана под трибунал отдали? Разжаловали? Уволили? Нет, очередную звездочку получил! А Валентина сколько раз представляли — бесполезняк!
— Жалко, его нет, — сказал круглоголовый капитан Муромцев. — Сейчас нам «Утесы»[6] отбирает, «Взломщиков»,[7] «Гюрзу»,[8] гранаты эти новые… Вернется, мы повторим!
— А правда, что «Взломщик» на два километра лупит? — спросил Костя Сойкин, разливая водку.
— Правда, — кивнул Акимов. — Только ствол у него без особо точной обработки. И патроны целевые под калибр 12,7 не выпускаются. Вот и получается, что на двух километрах у него радиус рассеивания три метра. Даже в слона попасть трудно, не говоря о снайпере. Нет, я лучше со своей СВД…
— Ну что, обмоем? — спросил лейтенант Суровцев. За исключительную самоуверенность и незаурядную физическую силу его прозвали Танком.
— Пора! — кивнул Муромец.
Кавалеры ордена Мужества достали коробочки с наградами. Снайпер Акимов опустил в стакан крест с выбитым посередине двуглавым орлом. Водка булькнула, плеснулась через край, орден лег на дно, на белой скатерти расплылось темное пятно. Похожие пятна появились на камуфляжках шести «чехов», которые обошли группу спецназа с тыла, но не успели атаковать, потому что их заметил Витя Акимов. Только, в отличие от водочных, те пятна не высыхают…
Второй крест опустился в стакан сапера Сойкина. Почти месяц он вел поединок с чеченским взрывником, который буквально терроризировал федеральные силы. Они ставили друг на друга хитрые мины — замаскированные, двойные, неизвлекаемые, с подстраховкой, но в конце концов Сойкин переиграл «чеха» — его заряд разорвал противника напополам.
Третий и четвертый ордена оказались в стаканах Муромца и Танка. Они с двумя солдатиками доставляли в отряд пулеметы ПК и попали в засаду. «Чехов» было около полусотни, но три пулеметных ствола сократили это число вдвое. Когда подоспели свои, склон горы вокруг был покрыт трупами врагов.
Все это осталось в прошлом — выстрелы, взрывы, мины, пулеметы, засады, бои, убитые и раненые… Но сожженные нервы, риск, кровь, победы — все это материализовалось в тускло-серебристых крестах орденов…
Четыре собровца снова встали. Снова отставленные локти, снова стаканы на уровне груди, снова минута сосредоточенной тишины. Свет преломлялся в водке, увеличивая кресты, мокрые колодки вытарчивали наружу. Казалось, поднятые стаканы полностью заполнены орденами.
5
Стаканчики для чая.
6
«Утес» — тяжелый пулемет.
7
«Взломщик» — крупнокалиберная дальнобойная винтовка, для контрснайперской борьбы.
8
«Гюрза» — новый пистолет повышенной мощности.