Страница 69 из 75
— Русские не в пример англичанам и американцам не очень-то верят нам. Следуя совету Доихары-сан, они, конечно, поднялись на пятьсот-шестьсот метров, которые необходимы для установления истины. К тому же мы много шумели о своих усилиях по совершенствованию территории Маньчжурии в военном отношении. Да и работы по прокладке железных и шоссейных дорог велись открыто. А когда мы шумим — обращаю ваше внимание на такое определение, — противник особенно внимателен и чуток. Русские неоднократно ловили нас на том, что сила звука часто прямо противоположна усилиям, вложенным в само дело. В лучшем случае они не верят, в худшем — делают вид, что поверили. Вот сейчас — худший случай.
Теоретик стратегии, кажется, сразил Лоуренса-2. Рассуждения начальника второго отдела были логичны и могли сразить не одного Доихару. Все присутствовавшие как-то недоверчиво, даже с сожалением посмотрели на Янагиту: напрасно старались, господин полковник, русские ввели нас в заблуждение.
Надо было спасать Большого Корреспондента, вернее, спасать самого себя, и Янагита вопреки правилам, запрещающим нарушать служебный этикет, вступил в спор со своим шефом.
— А если это не лучший и не худший случай? — произнес он как можно спокойнее, хотя давалось это с трудом — волнение уже охватило его и искало выхода. — Если русские поверили? У нас нет сведений, что перебазировка двух эскадрилий ложная. Наоборот, есть подтверждение произошедших в четвертом квадрате перемен — донесение агентов о приземлении истребителей в данном районе утром 18 февраля и ночью 20 февраля в количестве сорока двух машин.
Теперь Кандзи Исихара был сражен. Так решил Янагита и остальные офицеры. Теория теорией, а практика практикой, перед фактами не устоишь. Но Кандзи Исихара устоял. И не только устоял. Совершил неожиданный маневр.
— Мы сверили донесения вашей агентуры с информацией немецкой и итальянской разведки, — сказал он. — Все совпало. Не в мелочах, конечно. В основном. Больше того, сообщения хабаровского Корреспондента подтвердили европейские секретные службы. Не в деталях опять-таки. В главном…
Искреннее недоумение застыло в глазах Янагиты. Что говорит начальник второго отдела? Зачем он это говорит? Сам себя бьет.
— Так, значит… — попытался сделать вывод Янагита.
— Значит, — повернул опять в свою сторону нить разговора Кандзи Исихара, — налицо хорошая маскировка. На игру русские отвечают игрой!
— Но самолеты все же перебазировали, — не выдержал Доихара. — Настоящие самолеты…
Начальник второго отдела кивнул, принимая довод Лоурен-са-2, но при этом скривил в усмешке губы:
— Против наших ненастоящих. Против условного аэродрома. И зная, что он условный.
Загадка! Слишком уж нелепо вели себя русские. Глупо просто.
Руки Доихары упали на доску стола, и та отозвалась глухим ворчанием. Тяжелыми и злыми были эти руки.
— Выходит, Корреспондент дает неправильную информацию?
— О, Доихара-сан! — подчеркнуто уважительно, даже льстиво произнес начальник второго отдела. — Информация правильная, но не та…
Он улыбнулся загадочно:
— Не из того сейфа, я хотел сказать.
Все поняли, что имел в виду Кандзи Исихара: Корреспондент не так высок по положению, чтобы соприкасаться со сверхсекретными документами. Он офицер среднего ранга и средних возможностей.
— А что, если нацелить его на нужный нам сейф? — рассудил Доихара. Он все еще был на стороне хабаровского Корреспондента. Трудно так сразу отказаться от симпатий к агенту, появление которого связано с твоими собственными усилиями.
— Для того чтобы направить, надо знать его.
— Он не известен? — удивился Доихара.
— Абсолютно. Ни имени, ни фамилии, ни должности, ни звания.
Янагита досадливо поморщился: возник все-таки разговор о личности Корреспондента. То, что беспокоило его, начинает беспокоить и других.
— Это работник штаба ОКДВА, — попытался спасти гибнущего Корреспондента Янагита, — бывший офицер царской армии в чине полковника, перешедший на сторону Советской власти…
— Прошлое чуточку высвечено, — уточнил Кандзи Исихара, — настоящее в глубокой тьме.
— Что ж, высветите настоящее, — подал совет Доихара, и прозвучал этот совет по-житейски просто, будто дело шло о какой-то пустяковой процедуре вроде растопки очага или телефонного разговора.
— Мы связаны условием — полная конспирация и пустая визитная карточка, — пресек Кандзи Исихара попытку навязать второму отделу идею раскрытия Корреспондента. — Он встречается только с Сунгарийцем.
И все-таки идею навязали. Доихара, конечно, навязал:
— Подставьте вместо Сунгарийца офицера генерального штаба.
— То есть как?! — опешил Кандзи Исихара.
— Просто. Временно резидент отстраняется или передает свои полномочия представителю японского командования, которому Корреспондент служит и от которого получает деньги за информацию…
— Он может отказаться от встречи, — возразил Кандзи Исихара.
— Теперь уже не может… — Доихара устало откинулся на спинку кресла, руки положил на подлокотники, словно собирался отдохнуть после трудной работы. Возможно, это так и было, он искал решения, и оно наконец было найдено. — Корреспонденту предъявят фотокопии его донесений, лучшего пароля не надо. Тот, кто хочет жить, обязан поднять руки. Тут даже не понадобятся угрозы, он сам все поймет.
— Для этого нужно попасть на левый берег, — встревожился Кандзи Исихара. Он уже представил себе офицера генерального штаба, выполняющего сложное и опасное поручение.
— Я думаю, — усмехнулся Доихара, — прогуливаясь по Гинзе, трудно встретить хабаровского Корреспондента!
— Кто же решится на такое? — растерянно пожал плечами начальник второго отдела.
Присутствовавшие молчали. Никому не хотелось случайным словом или невольным движением привлечь к себе внимание и тем оказаться в числе кандидатов на почетное место в раю. Миссия в Хабаровск слишком напоминала миссию смертника.
— Есть такой офицер, — сказал Янагита. И все вздрогнули. Полковник мог назвать любую фамилию. Но он назвал имя никому не известного человека — офицера Сахалянской военной миссии.
Все успокоились и посмотрели трогательно, с благодарностью на Янагиту — он помиловал офицеров генерального штаба.
— Он согласится? — спросил строго, с ноткой недоверия Кандзи Исихара.
— Если будет приказано… Офицер разведки обязан выполнять волю командования.
Кандзи Исихара обвел присутствующих долгим, испытующим взглядом, потом объявил:
— Вопрос решен!
Когда покидали кабинет начальника второго отдела, Доихара наклонился к Янагите и сказал:
— Вы или высоко взлетите, полковник, или…
Договаривать не следовало. Янагита улыбнулся. Его вполне устраивало первое…
Портрет Корреспондента действительно был нужен. Теперь уже не японской секретной службе, а полномочному представителю ОГПУ.
Академик доложил, что в Благовещенск прибывает офицер японского генерального штаба для встречи с Большим Корреспондентом. Доверенное лицо начальника второго отдела намерено вести переговоры со своим информатором без участия резидента, проще, секретно, с глазу на глаз.
— Вот уж не думал, что придется создавать настоящего Корреспондента, как говорят, во плоти и крови, — озадаченно произнес Дерибас. — Каков он?
— Внешность не так уж важна, — заметил Семен Западный. — Главное, чтобы мог вести поединок со вторым отделом.
— Не скажи, — покачал головой Дерибас. — Он должен произвести впечатление на японца. Покорить его. Слушай, Борис Владимирович, ты не давал Янагите словесного портрета Корреспондента?
— Вроде нет, — не совсем уверенно, секунду, другую подумав, ответил Поярков.
— А точнее?
— Не давал… Биографические данные только, что бывший офицер царской армии… в чине полковника.