Конан Победитель

— А-а, понимаю! Не тревожься, мой народ не страдает от холода так сильно, как твой.

Леовигильду очень хотелось повернуть разговор в другое русло.

— Хугин сказал мне, что ты можешь ответить мне на некоторые вопросы, они очень важны для меня. Я не хочу утруждать тебя, но был бы благодарен за любую помощь.

— И как же ты думаешь меня отблагодарить? — Понять что-то по выражению ее зеленых глаз было невозможно. Леовигильд не мог взять в толк — то ли она над ним потешается, то ли говорит серьезно. Лицо ее оставалось невозмутимым, но за этой маской могла таиться и насмешка.

— Как видишь, имущества у меня немного. Но все, что у меня есть, я готов тебе отдать.

— Не беспокойся, я не потребую от тебя ничего, что ты не захочешь сам мне отдать. — Она достала из корзины несколько кусочков коры. и бросила их в огонь, горевший в маленьком очаге. Над огнем поднялся ароматный дым. Она глубоко вдохнула его раз, другой…

Когда и Леовигильд вдохнул этого дыма, в носу у него начало щекотать. И странная скованность напала на него. Глаза слезились, он смотрел на женщину и видел ее отчетливо, словно вокруг прибавилось света.

— Как тебя зовут? — спросил он без обиняков.

Она сидела закрыв глаза. Когда, услышав вопрос, она их открыла, то Леовигильду показалось, что взгляд изумрудно-зеленых глаз блуждает где-то в дальней дали.

— Мое настоящие имя тебе знать нельзя. Тот, кто его узнает, получит власть надо мной. Зови меня Аталия. Племя мое — столь же древнее, как племя Хугина. Но если нибелунги — существа из земли и воды, то наши стихии — огонь и воздух. Нам ведомы тайны прошлого и будущего. Итак, спрашивай!

Леовигильд не раз слышал о ведьмах и ясновидящих, которые предсказывают будущее и владеют искусством ворожбы. Но он всегда считал их или мошенниками, или слегка помешанными. Эта женщина была совсем другой. И лицом и телом — прекраснее, чем любое видение его грез и снов, но притом она оставалась такой же чуждой ему, как гном Хугин. Но может быть, она действительно наделена даром прорицания? О чем же спросить ее? Леовигильда интересовало его будущее, но в сказках его народа герои, которым предсказывали их гибель, предпринимали все, что было в их силах, чтобы избежать несчастья, и неизбежно все, что бы они ни сделали, лишь приближало неотвратимую смерть.

Потому что Богам не угодно, чтобы смертные узнавали слишком многое о своем будущем. Прошлое Леовигильда не интересовало. А вот в настоящем было много такого, что приводило его в смятение. Может быть, великий Имир и прочие, менее значительные, боги не станут возражать, если он узнает кое-что о положении дел за пределами этой долины. Леовигильд спросил:

— Где сейчас Альквина, королева камбров?

Аталия закрыла глаза и глубоко вдохнула ароматный дым. После продолжительного молчания она заговорила медленно, каким-то новым, низким голосом:

— Она сейчас не здесь, не в этой долине… И не в этом мире, который ты знаешь…

Леовигильд почувствовал огромное разочарование. Эта женщина говорила загадками, как драконы в сказках.

— Ты хочешь сказать, что она умерла?

— Нет. Есть многое, кроме смерти. В иные из таких миров открыт доступ волшебникам… В иные смертные попасть не могут… Она очутилась там под действием темных сил.

— Йильма! — прошептал Леовигильд. — Она там одна?

— За ней последовали двое мужчин. Один — старик, маг. Другой очень высокого роста. Волосы у него черные, как мои. Он необычный человек, он отмечен печатью необычной судьбы: Но на севере он не останется, судьба этого чужестранца не исполнится здесь, в северных лесах.

— Это, наверное, ее волшебник Рерин и предводитель воинов, его имени я не знаю. Ну, тогда ее положение не такое уж отчаянное! А что сейчас с ее народом, с камбрами?

После длительной паузы Аталия сказала:

— Они остались без правителя и пребывают в отчаянии. Если на них нападут, они будут с легкостью захвачены врагами, потому что сердце камбров не с ними.

Прежде чем задать следующий вопрос, Леовигильд тщательно взвесил каждое слово.

— Я не спрашиваю тебя о том, что мне делать. Не спрашиваю и о том, сколько мне еще осталось жить. Скажи, каким был бы наилучший образ действий в моем положении?

Она улыбнулась:

— А ты осторожен. Это хорошо, ведь осторожные люди живут дольше, чем горячие головы. Я дам тебе ответ. Не считай его предсказанием будущего. Ступай к камбрам и их королеве. Добрая ли, злая, — но твоя судьба совершится в их владениях. И помни: только нечестивец пытается избежать своей судьбы.

— Хорошо, я пойду к камбрам.

У Леовигильда словно гора с плеч свалилась. Решение было принято. Теперь ему не придется ломать себе голову. Он уйдет отсюда, из этой долины, и направится в крепость Альквины, что стоит на равнине посреди огромных каменных глыб. После диковинных приключений в долине мрачные камни с их устрашающими очертаниями могли показаться почти приветливыми.

— Осталось выяснить насчет благодарности за мою помощь, — сказала Аталия. В ее зеленых глазах теперь засветилось какое-то новое выражение.

— Что я должен тебе дать? — спросил Леовигильд.

Она встала и словно по воздуху перелетела к нему в объятия. Сквозь одежду он почувствовал жар ее нагого тела, которое было горячей, чем у любой смертной женщины.

— Я ведь уже сказала тебе, — зашептала Аталия, — ты ни о чем не будешь жалеть. — И она медленно повела его в свою хижину.

Занимался морозный день. Зиггайр стоял в дозоре. Как уже не раз за последние недели, он вглядывался в каждый камень большого каменного круга на равнине, понапрасну надеясь, что Альквина вдруг снова появится в том месте, где она так непостижимо исчезла. Зиггайр призвал воинов выйти в поход против Тотилы, убить короля и взять под стражу его колдуна Йильму. Как и большинство остальных, Зиггайр не сомневался, что исчезновение Альквины устроено колдуном. Может быть, им удалось бы тем или иным способом заставить Йильму вернуть камбрам королеву. Несколько человек согласились, но другие — почти все — испытывали слишком большой страх перед Тотилой и Йильмой. Призыв Зиггайра не поддержали.

Но что это? Кажется, там, на западе, что-то движется? Да, к крепости приближался всадник на низкорослой лошади. В это время года путешественники были большой редкостью. Может быть, сюда скачет чей-то гонец? Или это странствующий бард, который за ночлег и горячий обед потешит их своими песнями? Всадник подъехал ближе, и Зиггайр увидел приятного молодого человека в богатом платье, какое носят знатные люди.

— Кто ты? — крикнул Зиггайр со стены.

Молодой человек поднял голову и улыбнулся:

— Леовигильд, в прошлом принц тунгов, а ныне — изгнанник. Кто сейчас возглавляет камбров вместо королевы Альквины? У меня есть важные новости.

Король Тотила скучал. Зимой в жизни только и было, что еда, сон и игра. Так проходили долгие зимние дни. Весной же снова начиналась охота, война, разбойничьи походы — увеселения, подобающие человеку знатного рода. Иногда и зимой выезжали охотиться, но сейчас миновал уже праздник середины зимы — дичи в лесу было мало. Если не удавалось подбить оленя или кабана — а такое случалось, — то приходилось довольствоваться копченым мясом и вяленой рыбой.

Но могло быть гораздо хуже. Тотила помнил зимы, когда его воинам приходилось питаться сыром и пшенной кашей, словно рабам или слугам. При этой мысли Тотила передернулся, как от озноба. Лучше уж честная гибель в бою, чем такое жалкое прозябание. Он слышал о жизни королей на юге, где весь год цветет весна, где пьют не прокисшее пиво, а игристое вино. Вот так должен жить король! И Тотила хотел жить так. Нужно было только разделаться с соседями. Уж тогда он продвинет свою границу на юг и там, вблизи заморийских пределов, поставит свою новую столицу.

Но то были лишь мечты о будущем. Пока что перед ним стояла другая задача — как покорить соседей? Помочь в ее решении мог колдун Йильма, на которого король все более полагался. Тотила не был до конца убежден, что поступает правильно, доверяясь Йильме, но что оставалось делать? Королю нужен советчик, ибо истинная задача короля — война.