Страница 20 из 54
Глава 6
— Пожалуй, не стоит больше проводить здесь рейды, — заметил Аксандриас. Он осмотрел окрестности: не видать ли погони. Захваченные рабы были привязаны к лошадям, чтобы в случае необходимости можно было быстро ускакать с ними вместе.
— Ты прав, — согласился Тахарка. — Похоже, мы несколько увлеклись, злоупотребляя гостеприимством местных жителей.
Во время последнего рейда часть отряда Тахарки была захвачена с поличным немедийским патрулем, специально посланным, чтобы прочесать местность и поймать распоясавшихся работорговцев. Судьба распорядилась так, что бандиты столкнулись с патрулем буквально нос к носу. Естественно, они не смогли объяснить, почему у нескольких молодых парней из окрестных сел оказались заткнуты рты и связаны руки. Тахарка с другой частью банды тоже едва не угодил в лапы стражникам: те заметили их, пустились в погоню, но догнать не сумели.
— Поистине, боги воров и разбойников продолжают покровительствовать нам, — заговорил вновь Тахарка. — А вот аргосийцам, которых мы наняли в Кротоне, не повезло, и теперь они украсят собой немедийские виселицы, а мы в это время с удовольствием будем просаживать заработанные денежки.
— Они могли послать за нами погоню, — сказал Аксандриас, с беспокойством оглянувшись.
— Мы ведь уже пересекли границу, — успокаивающе проговорил Тахарка. — Немедийцы не станут гнаться за нами. Они просто оповестят о случившемся власти ближайшего аквилонского города, а сами будут стеречь нас со своей стороны границы. И пока кто-нибудь догадается искать нас в Кротоне, мы уже будем далеко. Переместимся, например, в многообещающий во всех отношениях Офир. Это ли не чудный план?
— Да—да, хозяин, конечно.
Аксандриас уже давно начинал сомневаться в том, что он поступил умно, последовав за Тахаркой. Этот человек был умен и жесток, его идеи приносили прибыль, но он почему-то считал себя абсолютно неуязвимым и любил играть в опасные игры с судьбой. Аквилонец же полагал, что самое главное в их деле — это вовремя смыться. Если бы командовал он, то при первом же признаке опасности приказал бы бросить пленников и скакать прочь без оглядки.
Среди гандеров тоже не было заметно особого ликования. Они мрачно конвоировали пленников, прикрученных к лошадиным спинам, время от времени кидая на аквилонца злобные взгляды. Аксандриас знал, что они не доверяют ему и завидуют его близости к Тахарке. Их нелюбовь он спокойно мог бы пережить, но перспектива не сегодня-завтра получить в спину нож его не прельщала. А в том, что это должно произойти, он не сомневался. Это был лишь вопрос времени. Пора бы ему что-нибудь придумать для собственной безопасности.
Самое время, иначе может оказаться поздно. Всю дорогу в Кротон Аксандриас посвятил обдумыванию этой проблемы.
Когда они въехали в город, было еще совсем не поздно. Со всех сторон слышались приветственные возгласы — Тахарка стал своего рода знаменитостью среди ценителей гладиаторских боев. Ведь он обеспечивал этим ротозеям ежевечернее развлечение.
Аксандриасу захотелось пить, и он подъехал к фонтану. Вода изливалась из рта демона и падала в каменный желоб. Аквилонец ловил струю ртом, а его лошадь пила из желоба. Случайно глянув вбок, он вдруг заметил, что за ним наблюдают. Продолжая пить, он попытался тайком рассмотреть этого человека. Что-то казалось ему в нем (или в ней?) очень знакомым. Но кем бы этот человек ни был, он прятался в тени дверного проема, завернувшись в какой-то темный бесформенный плащ, и рука, придерживающая этот плащ у горла, отсвечивала металлическим блеском. Сначала Аксандриасу показалось, что один глаз человека находился в глубокой тени, но потом он понял, что его закрывает черный кружок.
Больше Аксандриасу не удалось ничего разглядеть, однако его не покидало чувство, будто в посадке головы, ястребином блеске уцелевшего глаза, манере стоять было что-то неуловимо знакомое. Он вытер губы рукой и тронул коня.
Если у незнакомца к нему дело, он и так об этом узнает достаточно быстро. Если же в этом человеке таится для него опасность, лучше встретить ее, когда вокруг будут свои. Зачем состоять в банде, если не пользоваться теми преимуществами, которые она дает?
Он догнал остальных только на постоялом дворе. Хозяин разрешил им пользоваться пустующей конюшней, которая находилась между городской стеной и задней стеной таверны. Тахарка нанял рабочих, которые перестроили полуразрушенную конюшню в помещение для содержания рабов. Двор перед конюшней стал тренировочной площадкой, где рабов обучали простейшим приемам борьбы.
Поскольку большинство новообращенных рабов были либо пастухами, либо фермерами, владевшими единственным видом оружия — дубинкой, то приходилось обучать этих несчастных начаткам боевого искусства. Когда Аксандриас въехал во двор, он увидел двух рабов, которых пытался научить атакующим приемам какой-то неизвестный Аксандриасу человек.
— Это кто еще? — Аксандриас натянул поводья и остановил лошадь рядом с Тахаркой. — Где Муртан и Баллан? — Боссонитов оставили в городе тренировать рабов, пока остальные поехали за следующей партией.
— Сам хотел бы знать. — Кешанец сдвинул брови. — И почему это мне всегда приходится иметь дело с одними простофилями? Им даешь наипростейшее задание, и они даже с ним не могут справиться. Что с них взять, они известные пьянчуги и, скорее всего, отсыпаются сейчас где-нибудь на сеновале. Но им придется горько пожалеть об этом. — Тахарка перегнулся через ограду, окружающую конный двор, и окликнул человека, занимавшегося с рабами: — Эй, ты! Поди сюда!
Человек оглянулся и щелкнул хлыстом. Повинуясь его команде, рабы попятились друг от друга. Они взмокли и дрожали от усталости. На них были только набедренные повязки и кожаные шлемы.
— Можете отдохнуть, пока я разговариваю с вашим хозяином, — распорядился тренировавший их человек и пошел к Тахарке.
Кешанец рассматривал приближающегося человека. Высокий, худощавый, но с виду очень сильный. Волосы и борода цвета темного меда, глаза синие, лицо в шрамах. На нем была легкая кольчуга, у пояса короткий меч, высокие башмаки, обшитые сверху металлическими полосками. У него была легкая пружинистая походка прирожденного воина. Это понравилось Тахарке.
— Гиперборей, — буркнул один из гандеров. — Все они вражье отродье.
Тахарка улыбнулся. Обычное дело: человек другого роду—племени сразу зачисляется во враги.
— Должно быть, ты — Тахарка, — сказал человек, сворачивая хлыст. — Меня зовут Куулво. Хозяин постоялого двора нанял меня, чтобы я учил этих рабов драться. Плата — постой, харч и выпивка. Мне и раньше приходилось заниматься подобным. Эти рабы — не хуже других. Когда они выйдут на арену, тебе не будет за них стыдно. Ведь ты не забудешь подбодрить их тем чудодейственным снадобьем?
— Как ты догадался о снадобье? — спросил Тахарка.
— Я не слепой. Три вечера подряд я наблюдал за схватками. Дрались они великолепно, но я могу отличить истинную храбрость от поддельной. Пусть эти местные недоумки, контрабандисты и караванщики, думают, что видят перед собой бесстрашных жаждущих крови гладиаторов, но я-то слишком долго находился среди ратных людей, меня не обманешь.
— Тебе известно, что приключилось с двумя боссонитами, которых я оставил здесь, уезжая в очередной рейд?
— Лучше спроси хозяина постоялого двора, — пожал плечами гиперборей. — Ходят слухи, что они убиты, но точно не знаю.
— Как убиты?! Кем? — заорал Тахарка. — Кто посмел это сделать? — Потом, несколько поуспокоившись, сказал: — Продолжай свою тренировку, мой добрый друг. Я тобой очень доволен. Вечером мы поговорим поподробнее. Подходи ко мне, когда я умоюсь и отдохну, поужинаем вместе. Пошли, Аксандриас.
Когда они входили в дом, Тахарка повернулся к аквилонцу:
— Этот гиперборейский малый выглядит отъявленным негодяем. Он силен, умеет, судя по всему, обращаться с мечом, и его мало заботит способ, как добыть себе пропитание. Мне кажется, нам он вполне подойдет.