Страница 80 из 99
Источники не сообщают подробностей ни относительно жены Олега Святославича, ни относительно времени рождения его пяти сыновей. В этой связи представляется правильным давать самую общую датировку по печатям Феофано Музалон (последняя треть XI — начало XII века).
Феофания Музалон называет себя в период владения Тмутараканью ее супруга, Олега Святославича Черниговского, архонтиссой Росии.
Говорят, что своей супруге Олег передал город Росия, что напротив Тмутаракани на Крымском берегу (именно там будет найден «Тмутараканский камень»).
На печати Олега-Михаила, когда он, обосновавшись на берегах Боспора, заключил антирусский союз с кочевниками и противопоставил себя коалиции русских князей, написано: «Архонт Матархи, Зихии и Хазарии». Это означает, что Олег был всехазарским ханом.
Связывая, вслед за А. В. Соловьевым, печать архонта Михаила с князем Олегом Святославичем, мы не можем не отметить своеобразия его титула, запечатленного в легенде буллы. Избрав этот титул, столь отличный от традиционного титула архонта России, Олег Святославич как бы поставил себя вне сообщества русских князей, подчеркнув особое положение своих тмутараканских владений в системе русских земель.
Ha 1094 год полностью прекращаются русские летописные сведения о Тмутараканском княжестве. Некоторые источники, освещающие наступивший после этой даты период, отражают весьма своеобразное состояние наследия князя Олега. Цитированное А. П. Кажданом письмо жившего на рубеже XI–XII веков болгарского архиепископа Феофилакта полководцу Григорию Тарониту недвусмысленно говорит о проникновении Византии в области, где в момент составления письма существовали «греческие города между рекой Танаис и Меотидским озером». Сообщение писателя первой половины XII века Нила Доксопатра свидетельствует о распространении церковной юрисдикции константинопольского патриарха «до Херсона, Хазарии, Готии, Халдии, Авасгии, Ивирии и Алании». И вместе с тем показания Идриси засвидетельствовали существование в Матрахе еще в середине XII века самостоятельной династии Олуабас. Исследователи с достаточным основанием предполагают в этих загадочных «Олуабас» наследников Олега Святославича.
Как видим, это двойственное состояние Боспора, при котором существование самостоятельной династии сочеталось с элементами значительного влияния со стороны Византии, уходит корнями в своеобразие Тмутараканского княжества времен Олега Святославича. Уже тогда своеобразная титулатура печати Олега-Михаила провозгласила самостоятельность его княжения и разрыв с традиционными формами русской княжеской организации. Вряд ли можно говорить о господстве Византии в Тмутаракани ранее второй половины XII века, однако рассмотренные материалы позволяют предположить, что в процессе постепенного усиления Византии на берегах Боспора не последнюю роль сыграли сепаратистские склонности черниговского князя Олега Святославича.
Но вернемся к киевскому князю Всеволоду.
Во времена княжения Всеволода с 1077 по 1089 год митрополитом Киевским был поставлен Иоанн, родом, вероятно, болгарин, причисленный клику святых. «Никогда, — говорит летописец, — еще не было на Руси и не будет подобного ему».
Сохранилось его весьма любопытное письмо к Папе Клименту. Письмо это замечательно своей почтительностью и сердечностью по отношению к Папе.
«Я, самый меньший, — писал Иоанн, — приветствую и мысленно лобзаю священную главу твою. Будь счастлив. Да покрывает тебя Божественная, Всевышняя рука! Да даст благий и милосердный Бог тебе и твоим детям увидеть улучшение дел между вами и нами. Недоумеваю и не понимаю, как жестокий демон, злобный враг истины и благочестия, наделал все это, разрушил братскую любовь нашу и союз, соединяющий христиан. Не скажу, что все погублено. Мы знаем, что вы из начала христиане по благодати Божьей, и во многом мы одобряем вас…»
В 1093 году смерть уносит Всеволода.
Наступает время Владимира Мономаха.
Официальная версия по А. Нечволодову:
«Со смертью Всеволода в 1093 году окончилось поколение сыновей Ярослава; на смену их выступили теперь его внуки. Самым известным и любимым из них как в Киеве, так и вообще на Руси был Владимир Мономах. Он мог бы легко после похорон отца занять киевский стол, но он этого не сделал.
Рис. 102. Мономах. По «Титулярнику»
«Если сяду на стол отца моего, то будет у меня война со Святополком, потому что этот стол был прежде отца его», — размышлял, по рассказу летописца, Мономах после погребения Всеволода и, размыслив, послал просить на великое княжение Святополка Изяславича, перешедшего к этому времени из Новгорода в Туров, а сам отправился в свой Чернигов.
Несмотря, однако, на отказ от киевского стола, Мономах делается после смерти отца, благодаря свойствам своей светлой личности, так сказать, душой всей Русской земли.
Вот некоторые черты из жизни этого замечательного князя. Владимир Мономах родился в 1053 году, за год до смерти Ярослава Мудрого, который, конечно, неоднократно брал в свои старческие руки малютку-первенца своего любимого сына Всеволода и призывал на него благословение Божие.
Проведя детство свое в Переяславской земле, где сидел Всеволод, Владимир должен был уже с ранних лет познакомиться с суровым воинским делом и грозным врагом Русской земли — половцами.
В это же время, конечно, по господствовавшим в те времена у князей обычаям, стал вырабатываться из него искусный и бесстрашный ловец зверей.
Вместе с тем он, несомненно, тогда же стал получать разностороннее образование под руководством своего высокопросвещенного отца.
Войдя в юношеские годы, Владимир женился на Гиде,[148] дочери английского короля Гарольда, и с тех пор до конца дней своих не переставал служить примером образцового мужа и отца.
Начав, как мы видели, в самые молодые годы беспрерывно ходить, по поручению Всеволода, во главе войска при многочисленных походах того времени, Мономах стал тотчас же проявлять замечательные военные дарования: мужество, решимость, сметливость и чрезвычайную быстроту при передвижениях. За все свои походы он был побежден только один раз при Треполи, и то только потому, как мы увидим это ниже, что не он был во главе войска, и бой был дан против его желания.
Будучи грозным и суровым воином на поле брани, Мономах отличался вместе с тем необыкновенной добротой, и с ранней молодости сердце его было доступно всем нуждающимся. Никогда не прятал он сокровищ, никогда не считал денег, но раздавал их обеими руками, а между тем казна его была всегда полна, потому что при своей щедрости он был и образцом доброго хозяина и находил время самому присмотреть за всем в доме.
Он всегда прощал обиды, нанесенные лично ему, но никому не позволял обижать бедняка или вдову и сам творил суд в своей земле.
Набожность его была изумительна; при этом он обладал особым благодатным даром: когда бывал в церкви и молился, то всегда слезы обильно текли из его глаз.
Благоговейно любя своим горячим сердцем Русскую землю и ясно понимая, что княжеские усобицы губят ее, Владимир Мономах тем не менее сознавал полную невозможность при существовавших условиях и понятиях того времени изменить порядок владения землей целым родом и передать власть над ней одному лицу.
Владимир был красив лицом, невелик ростом, но крепок и силен; имел большие глаза, рыжеватые и кудрявые волосы, широкую бороду и высокий лоб.
К большому для нас счастью, сохранилось замечательное «Поучение», написанное им своим детям.
Как он сам рассказывает, путешествуя однажды в далекую Ростовскую область, после того как им была только что улажена одна княжеская усобица, он был встречен в пути послами от двоюродных своих братьев, которые звали его против других князей. Владимир отверг это предложение, но весть о предстоящих на Руси новых раздорах наполнила его сердце глубокой печалью.
148
На Руси Гида приняла имя Анна.