Твоя навсегда

Его сестра Твайла тоже приехала. Он узнал ее по белокурым волосам, голубым глазам и фамильному носу Кардероков. Ей досталась миниатюрная копия этого знаменитого носа. Однако за эти годы она постарела. На лице у нее появились морщины, а талия заметно располнела. Судя по всему, она была счастлива и здорова, чего нельзя было сказать о его острой на язык сестрице одиннадцать лет тому назад.

Рядом с ней стоял какой-то незнакомый мужчина. Глядя на то, с каким высокомерием он разговаривает с его сестрой, Йель сразу понял, что это муж Твайлы. Тот, которого Вейланд назвал болваном.

В этот момент толпа расступилась, и он увидел Саманту. Она стояла рядом с «болваном». Грациозная и уверенная в себе, она разговаривала с двумя молодыми дамами примерно того же возраста, что и она сама. Должно быть, они кузины Йеля, которых он давным-давно забыл. Приглядевшись к ним, он так и не вспомнил ни одну из этих женщин.

Однако для него было вполне очевидно, что Саманта затмевала всех находившихся в гостиной женщин. Он знал, как она волновалась перед встречей с его родственниками, и теперь его душу переполняла гордость за то, с каким достоинством она держится.

Саманта внимательно выслушала одну из этих женщин, а потом решительно покачала головой. Интересно, подумал он, не о нем ли она сейчас спрашивала Саманту? Жалеет ли Саманта о том, что в эту минуту Йеля нет рядом с ней? Хочет ли она, чтобы он присоединился к ним?

И тут Саманта засмеялась.

Он слышал ее смех, но не ушами, он ощущал этот звук каждой клеточкой своего тела.

В этот момент он почувствовал нечто похожее на удар молнии. Это была та самая легендарная молния, которой остерегается каждый здравомыслящий мужчина. Та, в существование которой он никогда не верил.

В самое сердце его поразила Любовь.

Пошатнувшись, Йель отступил назад, капитулируя перед той безмерной любовью, которую он испытывал к Саманте. Чему он так удивляется? Ведь он понял, что любит ее, с той самой минуты, как увидел ее в первый раз. Просто со временем его любовь стала еще сильнее и еще больше. Она превратилась в невероятное, умопомрачительное чувство.

И завтра его любовь к Саманте останется такой же огромной. Он ощущал это всем своим сердцем.

Гуляя по улицам Лондона, он думал о том, что может полюбить ее. На самом же деле он просто боялся этого. Однако сейчас, пока он смотрел, как в ее веселых глазах отражается пламя свечей, все его опасения показались ему просто глупыми и совершенно безосновательными.

– Ваше пальто, милорд, – откуда-то издалека донесся до него голос лакея.

Удивленный Йель повернулся и посмотрел на него.

В то время как в его душе произошла огромная перемена, весь остальной мир совершенно не изменился. Изменился только он один.

И это, наверное, одно из самых удивительных свойств любви. Никто не знает, что он сейчас чувствует. Это чувство особенное, неповторимое… и принадлежит оно только ему одному.

Он снова посмотрел на Саманту. К ней подошел какой-то мужчина и предложил ей бокал вина. Йель не узнал этого человека, однако почувствовал, что его поведение ему крайне неприятно.

– Фенли, кто этот мужчина, который разговаривает с моей женой?

Внимательно посмотрев на собеседника Саманты, Фенли сказал:

– Это ваш кузен Ричард. Он ваш дальний родственник со стороны первой жены вашего отца.

Йель так и не вспомнил этого Ричарда, но, тем не менее, щеголь ему отнюдь не нравился. Его накрахмаленный воротник казался Йелю слишком высоким, а жилет в желто-зеленую полоску – слишком вульгарным.

В этот момент Саманта засмеялась какой-то шутке Ричарда, и Йель просто застонал от досады.

– Что-то случилось, милорд? – спокойно спросил Фенли.

– Ничего не случилось, – ответил Йель, не сводя глаз с Ричарда. – Прикажи отправить моего коня в конюшню и пошли записку лорду Гренвиллю. Напиши ему, что я искренне сожалею о том, что не смогу сегодня отужинать с ним.

– Следует ли мне указать причину, помешавшую вам приехать к нему на ужин?

– Напиши, что я должен ужинать со своей женой, – сказал Йель и поспешил в гостиную.

ГЛАВА 16

Саманта вежливо слушала, как мужчина, который был ей представлен как кузен Ричард, монотонно бубнит что-то о своей великолепной коллекции вин. Она старательно пыталась запомнить всех родственников и в лицо, и по именам. Однако их было так много, что под конец у нее просто разболелась голова. Самое большое впечатление на нее произвел дядя Норрис, который пользовался слуховым рожком и кричал так громко, как будто все остальные тоже были глухими.

Сделав глоток вина из бокала, который принес ей Ричард, Саманта почувствовала, как у нее по спине пробежала легкая дрожь.

Он здесь.

Ее сердце замерло. Саманта повернулась, и ей показалось, что даже воздух в комнате стал каким-то особенным.

Все сразу затихли и медленно двинулись к двери. Хотя ей ничего не было видно, однако она почувствовала, что в гостиной появился ее муж.

Гости расступились, образовав коридор между ней и мужчиной, которого она любила. Он был прекрасен в своем темно-красном пиджаке и белых атласных бриджах. Однако ее внимание привлекло несколько необычное выражение его лица.

Он сейчас смотрел на нее с такой любовью, что она сразу поняла: сбылась наконец ее самая сокровенная мечта.

Любовь! Это яркое, сияющее волшебное чувство. Она была здесь, и все ее видели.

Саманта не знала, что ей делать: то ли смеяться, то ли плакать от радости. Напряженное ожидание, страх, надежда – все чувства, тревоги и переживания, накопившиеся в ее душе, рассеялись, как утренний туман, и она теперь открыто наслаждалась торжеством любви.

Протянув свой бокал Ричарду (хорошо, что он взял его, иначе Саманта просто уронила бы его на пол), она пошла навстречу своему мужу. Ее сердце сейчас билось так громко, что все остальные звуки мира для нее просто исчезли.

Он протянул ей руку.

Саманта остановилась, боясь сделать последний шаг.

Он сам подошел к ней и взял ее за руку, сжав своими горячими пальцами пальцы Саманты.

– Йель, – выдохнула она его имя. Только сейчас она осознала, что до этого момента сдерживала дыхание.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал.

– Прости меня, Саманта. Я был просто слеп.

И хотя он прошептал эти слова тихим хриплым голосом, она обрадовалась так, словно он прокричал их на всю гостиную.

– Йель, я люблю тебя.

Посмотрев ей прямо в глаза, он ответил:

– Я люблю тебя всем сердцем.

Саманта засмеялась и обняла его за шею, совершенно забыв о том, что они сейчас не одни. Йель крепко прижал ее к себе, и она почувствовала, что ее ноги оторвались от пола. Вот где ее место – в его объятиях. Здесь ее настоящий дом.

Голос Вейланда вернул их обоих к реальности.

– Йель, по-моему, ты опаздываешь на встречу с премьер-министром, – сказал он.

Поставив Саманту на пол, Йель по-хозяйски обнял ее за талию.

– По правде говоря, мои планы изменились, – радостно сообщил он. – Я не хочу расстраивать своих родственников.

– Тогда позволь мне первым поднять бокал за твое возвращение, брат, – сказал Вейланд. Улыбнувшись и кивнув всем остальным, он воскликнул: – За здоровье моего брата!

– За Йеля! – послышались чьи-то голоса, и все выпили за его здоровье. Марион дала команду слугам, чтобы они снова наполнили бокалы.

Повернувшись к Саманте, Йель собрался ей что-то сказать, однако ему помешала Твайла.

– Так-так, – произнесла она своим резким голосом, – наконец-то блудный сын вернулся домой.

– Я тоже очень рад видеть тебя, дорогая сестра.

– Мне кажется, ты уверен в том, что все мы примем тебя с распростертыми объятиями, не так ли?

– О, это было бы слишком самонадеянно с моей стороны, – спокойно ответил Йель. – Могу сказать, что ты ничуть не изменилась за все эти годы.

Твайла раздраженно фыркнула.

– Ты тоже. Я надеюсь, ты понимаешь, что мы не будем петь тебе хвалы. Вейланд слишком великодушный человек. Ему следует быть с тобой построже.