Твоя навсегда

– Тебе может быть немного больно, – предупредил он. – Если же боль будет очень сильной, то сразу скажи мне об этом, и я остановлюсь. Если смогу.

– О Марвин, – пробормотала Саманта улыбаясь. – Довольно слов, – сказала она и, наклонив к себе его голову, прижалась губами к его губам. Она почувствовала, как он проникает в нее, и поняла, что она уже никогда не будет прежней Самантой. Теперь все изменится раз и навсегда.

ГЛАВА 7

В этот миг Йель подумал о том, что такого неземного наслаждения ему еще никогда не приходилось испытывать, и еще о том, что, поддавшись искушению, он навлек на свою голову новые беды и несчастья.

Он просто оцепенел от ужаса. Что заставило его остаться здесь? Как он мог совершить такую чудовищную глупость?

А потом ее лоно крепко сжало его член, и он тут же забыл обо всем на свете. О Господи, да она просто восхитительна!

– Сэм, – выдохнул он ее имя и еще глубже вошел в нее.

Он почти ничего не знал о девственницах и никогда раньше не имел с ними дела. Он слышал о том, что некоторые девушки зовут на помощь своих матерей, а другие начинают безутешно рыдать. А еще есть такие, которые просто кричат от боли.

Сэм не делала ничего подобного. Напротив, она извивалась под ним так, что чуть не довела его до экстаза. Он застонал от наслаждения.

– Я сделала тебе больно? – удивленно прошептала она.

– Нет… сейчас уже… все хорошо, – пробормотал он, тяжело дыша. Он пытался взять себя в руки. В конце концов, из них двоих именно он обладал опытом в подобного рода делах. Он должен себя контролировать.

Йель потерся носом о ее шею и, вдыхая ее нежный и теплый аромат, отчаянно молился о том, чтобы поскорее закончилась эта сладостная пытка.

– Сейчас? – переспросила она. – Значит, я сделала что-то не так раньше?

Он ощущал, как двигается ее горло, когда она говорит, и прижался к нему губами.

Она явно не собиралась ни кричать, ни плакать, ни впадать в экстаз.

Йель поднял голову, и его глаза встретились с ее блестящими, полными любопытства глазами. Казалось, что любовные утехи вовсе не сводили ее с ума.

В это время внизу какой-то мужчина громко запел, отчаянно фальшивя.

– Это сквайр, – сказала она, хотя он ни о чем ее не спрашивал. – Когда он хорошенько выпьет, то начинает петь и не может остановиться.

Йель молча кивнул. Ему не было никакого дела до сквайра.

– Тебе было больно? – спросил он, пытаясь снова привлечь ее внимание к тому, чем они сейчас занимались.

– Ничего страшного. Сначала внутри что-то сжалось, а потом меня как будто ущипнули, и все неприятные ощущения исчезли, – призналась она. – Значит, именно так все обычно и происходит? – насупившись, спросила она. – Я думала, произойдет что-то необычное, ведь все поэты пишут о том, что люди ради любви готовы пожертвовать даже собственной жизнью. Ну, и все такое прочее.

Йель молча смотрел на нее, пытаясь понять смысл ее слов. Неужели она думает, что на этом все и закончится? Нет, похоже, дело обстоит еще хуже. Она смирилась с тем, что это и есть конец и между ними больше ничего не произойдет.

Осознав всю нелепость такого предположения, он весело засмеялся.

Ее золотисто-карие глаза засветились от удивления.

– Я чувствую, как ты смеешься. Где-то глубоко внутри меня. Это так чудесно, – нежно прошептала она.

Йель прижался губами к ее мягкой щеке, вдыхая ее аромат, и прошептал:

– Ты удивительная женщина, я таких еще не встречал.

– Это плохо? – встревожившись, спросила она.

– Нет, это хорошо, – ответил Йель. Он слегка отклонился назад, а потом вошел в нее еще глубже, испытав при этом огромное наслаждение. – Это просто прекрасно, – добавил он.

– Мне тоже очень хорошо.

– А так? – спросил он и снова вошел в нее. Она инстинктивно выгнулась, прижавшись к нему плотнее, чтобы он смог еще глубже проникнуть в ее лоно.

– Да, – прошептала она, затаив дыхание.

Он сделал еще одно движение, и она прошептала:

– О-о, так намного лучше.

– Сэм, ты просто находка, – сказал Йель, засмеявшись от восторга. – Ты настоящее сокровище!

– Сокровище, – повторила она, прижавшись к нему всем телом.

Йель нежно прикусил мочку ее уха.

– Ты редкостная жемчужина, – произнес он. Больше он ничего не смог сказать, потому что она начала двигаться в такт его движениям, и это было просто прекрасно.

Его прелестная Сэм оказалась прилежной и способной ученицей. Кто бы мог подумать, что дочь викария окажется такой горячей и страстной женщиной?

В этот момент скрипач снова заиграл веселую джигу. Казалось, что звуки музыки проникают сквозь стены. Йель вдруг понял, что двигается в такт этой мелодии.

Сейчас они с Самантой танцевали интимный, древний как мир танец. Испытывая благоговейный трепет, он наблюдал за тем, как меняется выражение ее лица. На каждое его движение она отвечала бесстрашно, беспечно и даже дерзко. Музыка смолкла, и Йель окончательно потерял голову, поддавшись магии ее плоти.

Теперь она задавала темп, выгибаясь всем телом и стараясь плотнее прижаться к нему для того, чтобы дать ему возможность глубже войти в нее. От него уже ничего не зависело, и он изо всех сил старался не утратить над собой контроль. Вдруг Йель почувствовал, что Саманта напряглась, и понял, что она достигла кульминации. Удивленно вскрикнув, она обхватила его руками и крепко прижала к себе, желая насладиться им сполна.

Наконец и Йель достиг кульминации. Он был просто на вершине блаженства. Таких божественно сладостных ощущений ему еще никогда не приходилось испытывать. Совершенно обессиленный, он рухнул прямо на Саманту.

Сознание постепенно возвращалось к нему. Он слышал, как внизу сквайр Биггерс по-прежнему громко распевает какую-то песню. Однако теперь ему вторил целый хор голосов.

И хотя лежавшая под ним женщина обжигала его огнем, Йель почувствовал, что ему становится холодно.

Он открыл глаза и посмотрел на нее. Саманта все еще лежала неподвижно, закрыв глаза. Боже милосердный, да ведь он навалился на нее всем своим телом! Он же может раздавить ее! Йель попытался было повернуться на бок, однако она обхватила его руками и еще крепче прижала к себе.

– Сэм?

Она открыла глаза и посмотрела на него туманным и рассеянным взглядом. Испытав огромное удовольствие, она нее еще находилась в плену этих волшебных ощущений.

– Такого наслаждения мне еще никогда не приходилось испытывать, – пробормотала она и потерлась своей грудью о его грудь. – Скажи, Марвин, это всегда так бывает?

– Мне еще никогда не было так… – Он резко замолчал, услышав, что она назвала его чужим именем, и окончательно пришел в себя.

Что он наделал!

Йель сознательно обманул ее, а потом воспользовался плодами своего обмана. Быстро поднявшись, он сел на край кровати, пытаясь собраться с мыслями.

– Мне холодно, – сказала она, взяв его за руку, и сонно улыбнулась ему. В этот момент Йель подумал, что его Сэм, дочь приходского священника, самая прекрасная женщина на всем белом свете. Ее великолепные волосы беспорядочно рассыпались по плечам, хотя оставшиеся шпильки все еще удерживали несколько прядей. Ее слегка распухшие от поцелуев губы стали ярко-красными.

Все его сомнения и тревоги моментально исчезли. Что сделано, то сделано.

Вытащив из-под Саманты покрывало, Йель лег рядом с ней и укрыл им обоих. Он нежно обхватил рукой ее грудь. У нее были прелестные груди, такие полные и тугие… Ему захотелось поцеловать их.

– Нет, – признался он. – Мне еще никогда не было так хорошо.

Она довольно хмыкнула.

– И теперь всегда так будет?

Йель обнял ее еще сильнее.

– В следующий раз будет еще лучше, – пообещал он. Она поцеловала его в плечо.

– Ты пахнешь осенью, свежими ветрами и желтеющей листвой. Мне нравится этот запах.

Ему очень понравилось ее сравнение.

– А ты пахнешь весной, набухшими почками и ярко-голубым небом, – сказал Йель. Он никогда не любил поэзию, но Саманта Нортрап вдохновила его произнести эти слова.