Страница 6 из 62
Вскоре последовала акция со стороны Германии, действительно самым непосредственным образом затронувшая и СССР и Финляндию. 23 августа 1939 г. срочно прибывший в Москву рейхсминистр иностранных дел И. фон Риббентроп подписал вместе с В. М. Молотовым, еще в мае сменившим М. М. Литвинова на посту наркома иностранных дел, советско-германский пакт о ненападении. В приложении к пакту - секретном протоколе, в котором линия раздела советских и германских интересов в Польше была проведена по рекам Нарев-Висла-Сан, также говорилось: "В случае территориальных и политических преобразований в областях, принадлежащих Прибалтийским государствам - Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве, - северная граница Литвы будет являться чертой, разделяющей сферы влияния Германии и СССР". 28 сентября 1939 г. в связи с завершением боевых действий в Польше был заключен советско-германский договор о дружбе и границе. В одном из дополнительных секретных протоколов к этому договору линия разграничения в Польше была проведена примерно по линии фактического контроля германских и советских войск, и поэтому от Вислы ее перенесли к Бугу. В качестве компенсации Литва отошла в советскую сферу влияния, в которой остались также Латвия, Эстония и Финляндия.[3] В свете данных соглашений становится понятным дальнейшее развитие советско-финляндского конфликта.
5 октября 1939 г. Советское правительство предложило Финляндии возобновить прерванные переговоры и рассмотреть возможность заключения с СССР пакта о взаимопомощи (такой пакт был предложен правительству еще в апреле 1938 г., и был им тогда отклонен как противоречащий нейтралитету Финляндии и нарушающий право "самоопределения Финляндии"). В Финляндии еще с конца августа была усилена боевая готовность армии и введена всеобщая трудовая повинность (несомненно, что проводившиеся с конца июня военные приготовления войск ЛВО не остались тайной для финской стороны). Тем не менее на этот раз финское правительство возобновило переговоры. 11 октября в Москву прибыл в качестве полномочного представителя финский посланник в Швеции Ю. К. Паасикиви. Позднее к нему присоединился министр финансов В. Таннер.[4]
14 октября Финляндии было предложено сдать СССР в аренду на 30 лет полуостров Ханко, который являлся ключом к Хельсинки, а также передать острова в Финском заливе, часть полуостровов Рыбачий и Средний вблизи Мурманска и часть Карельского перешейка - всего 2761 кв. км в обмен на территорию Советской Карелии в районе Реболы и Порос-озера в 5528 кв. км. На первый взгляд такое предложение представляло немалые выгоды для Финляндии - ей уступалась вдвое большая по площади территория. Но это только на первый взгляд. Ведь сама Финляндия уступала бы в таком случае хорошо освоенные районы Карельского перешейка, где располагались также укрепления "линии Маннергейма" (названа в честь главнокомандующего финскими вооруженными силами маршала барона К. А. фон Маннергейма). Пример же Чехословакии, вынужденной уступить Гитлеру Судеты и оставшейся перед лицом агрессора беззащитной, лишившись полосы мощных пограничных укреплений, был еще свеж в памяти. К тому же иллюзий насчет экспансионистской политики Сталина у финнов не было. Переговоры затягивались. В начале ноября финская сторона отклонила советское предложение о том, чтобы Финляндия и СССР взаимно разоружили свои укрепленные районы на Карельском перешейке и оставили там обычную пограничную охрану.[5] Поскольку в тот момент о нападении Финляндии на СССР думать всерьез мог разве что сумасшедший, такое разоружение укрепрайонов было невыгодно Финляндии, так как оставляло ее беззащитной перед лицом возможного вторжения.
13 ноября переговоры были прерваны. Финская делегация отбыла из Москвы, в Финляндии была объявлена мобилизация. 26 ноября в районе местечка Майнила на Карельском перешейке произошел пограничный инцидент. Вот советская версия этих событий:
"По сообщению Генерального штаба Красной Армии, сегодня, 26 ноября, в 15 часов 45 минут наши войска, расположенные на Карельском перешейке у границы Финляндии, около села Майнила, были неожиданно обстреляны с финской территории артиллерийским огнем. Всего было произведено семь орудийных выстрелов, в результате чего убито трое рядовых и один младший командир, ранено семь рядовых и двое из командного состава. Советские войска, имея строгое приказание не поддаваться на провокации, воздержались от ответного обстрела".
Правительство СССР заявило протест и предложило Финляндии "незамедлительно отвести свои войска подальше от границы на Карельском перешейке - на 20-25 км и тем предотвратить возможность повторных провокаций".[6]
В ответ правительство Финляндии дало свою версию событий:
"В связи с якобы имевшим место нарушением границы Финляндское правительство в срочном порядке произвело надлежащее расследование. Этим расследованием было установлено, что пушечные выстрелы были произведены не с финляндской стороны. Напротив, из данных расследований вытекает, что упомянутые выстрелы были произведены 26 ноября между 15 часами 45 минутами и 16 часами 5 минутами по советскому времени с советской пограничной полосы близ упомянутого... селения Майнила. С финляндской стороны можно было видеть даже место, где разрывались снаряды, так как селение Майнила расположено на расстоянии 800 метров от границы, за открытым полем.
На основании расчета скорости распространения звука от семи выстрелов можно было заключить, что орудия, из которых произведены были эти выстрелы, находились на расстоянии около 1,5-2 км на юго-восток от места разрыва снарядов. Наблюдения, относящиеся к упомянутым выстрелам, занесены были в журнал пограничной стражи в самый момент происшествия. При таких обстоятельствах представляется возможным, что дело идет о несчастном случае, происшедшем при учебных упражнениях, имевших место на советской стороне, в повлекшем за собою... человеческие жертвы".
Поэтому финская сторона, отклонив советский протест, обратила также внимание на то, что "в непосредственной близости к границе с финляндской стороны расположены главным образом пограничные войска; орудий такой дальнобойности, чтобы их снаряды ложились по ту сторону границы, в этой зоне не было вовсе", и выразила готовность начать переговоры "по вопросу об обоюдном отводе войск на известное расстояние от границы". Однако Советское правительство в резкой форме отвергло объяснения финской стороны и 28 ноября расторгло Советско-финляндский пакт о ненападении.[7]
Конечно, многие обстоятельства майнильского инцидента остаются неясными и сегодня. Быть может, когда историки получат доступ в соответствующие советские архивы, что-то удастся узнать точнее. Но в свете всего изложенного напрашивается предположение, что этот инцидент был с начала и до конца сработан Сталиным и его приближенными, наподобие глейвицкой провокации Гитлера, тремя месяцами раньше послужившей предлогом для нападения на Польшу.
То, что инициатива в развязывании конфликта принадлежала советской стороне, доказывают воспоминания Н. С. Хрущева о беседе в Кремле поздней осенью 1939 года, в которой участвовали Сталин, Молотов и Куусинен. У Хрущева сложилось впечатление, что это было "продолжение предыдущего разговора. Собственно, уже реализация принятого решения о том, чтобы предъявить ультиматум Финляндии. Уже договорились с Куусиненом, что он возглавит правительство создающейся Карело-Финской ССР.
Было такое мнение, что Финляндии будут предъявлены ультимативные требования территориального характера, которые она уже отвергла на переговорах, и если она не согласится, то начать военные действия. Такое мнение было у Сталина. Я, конечно, тогда не возражал Сталину. Я тоже считал, что это правильно. Достаточно громко сказать, а если не услышат, то выстрелить из пушки, и финны поднимут руки, согласятся с нашими требованиями". По воспоминаниям Хрущева, при этом, "видимо, какие-то условия были выдвинуты, с тем чтобы Финляндия стала дружеской страной. Эта цель преследовалась, но в чем это выражалось, как формулировалось, я не знаю. Я эти документы не читал и не видел.