Секретарша-девственница

– Дела в Лондоне, – объяснил Джозеф в четыре часа дня, когда Кэти как бы случайно упомянула об отсутствии его крестника. Они оба гуляли в саду.

Стояла великолепная погода, и аромат раннего лета струился через листву деревьев, смешиваясь с запахом свежескошенной травы. Кэти уныло смотрела на клумбу с цветами, неуклонно возвращаясь к тревожной мысли: что делает Бруно в Лондоне?

– Он предполагал вернуться к ланчу, но потом позвонил мне и сообщил, что не успевает. Думаю, деловая встреча, – предположил Джозеф.

– Я тоже так думаю. Он задержался здесь надолго. Наверное, входит в курс лондонских дел. – И назначает горячие встречи с не менее горячими девушками, зло подумала Кэти, представляя себе вырвавшегося на свободу Бруно.

– Вероятно, – согласился Джозеф. – Неужели вы начинаете скучать по нему, когда он наконец уехал?

– О нет! Мы с вами заживем по-прежнему. Продолжим работу над мемуарами. Как давно мы не были в библиотеке! Может, поедем туда в конце недели? – Почему-то перспектива возвращения в долгожданное тихое русло испугала Кэти. Бруно ворвался в ее жизнь, словно торнадо, унеся прочь покой, который она уже не надеялась получить обратно.

Виной тому, конечно, проклятое вожделение, но со временем эта ноющая боль пройдет и все вернется на круги своя, все станет как прежде. Или почти как прежде. Ведь дело не ограничивается только вожделением, по крайней мере для нее, Кэти. Существуют еще и любовь, и привязанность, и прочие нелепые слова, которые она никогда не осмеливалась произнести при Бруно. Влюбившись в него, она совершила роковую ошибку, но это должно послужить ей уроком. Следовало не бросаться радостно с утеса, а постараться избежать опасности. А теперь она на дне пропасти и не знает, как оттуда выбраться.

– И скоро мы приступим к мемуарам! – весело объявила Кэти, держа Джозефа под руку. – Я теперь набираю текст намного лучше. И работа пойдет быстрее! Гораздо быстрее, чем вы себе представляете! Она трещала как заведенная, пока они осматривали помидоры, виноград и самое главное – орхидеи. К возвращению домой Кэти уже перебрала все мыслимые и немыслимые темы, Джозефу лишь изредка удавалось вставить словечко.

Однако через некоторое время она вновь поймала себя на запретных мыслях и – частично ради Джозефа, но главным образом ради собственного блага напомнила вслух, что затянувшиеся дела в Лондоне прелюдия к окончательному отъезду Бруно.

– Вероятно, ему не хватает сумасшедшего давящего ритма большого города, – предположила Кэти. – Провинциальная жизнь душит его. Здесь нет ни бурлящего современного офиса, ни беспрестанно звонящих телефонов, ни важных встреч с финансистами. – А про себя добавила, что нет клубов, умопомрачительных красоток, дорогих ресторанов и влиятельных людей, с которыми он привык общаться.

– Кажется, именно так, – мягко подтвердил Джозеф. – Провинциальная жизнь обладает своим особым очарованием. Тут все остается неизменным, погруженным в тишину и спокойствие, щедро даруемые природой.

Вот поэтому я безмерно люблю Джозефа, подумала Кэти. Разве можно лишить его иллюзии? Разве можно сказать старику, что крестник никогда не постигнет прелести провинциальной жизни и ни за что не останется здесь? Ведь Джозефу уже намного лучше. А слова «тишина» и «внутренний покой»

Бруно неизвестны.

Остаток дня Кэти размышляла о том, как нескольким кратким часам иногда подвластно полностью изменить человеческую жизнь.

Глава восьмая

Старый друг Джозефа, Дэйв Харрингтон, обещал заехать в восемь тридцать утра. День был тщательно распланирован. Вначале Дэйв отвезет Джозефа в клинику для контрольных анализов, потом они отправятся сыграть в бридж в довольно претенциозный клуб в предместье города, предлагающий замечательные для пожилых пенсионеров ставки. Или, как это называл Джозеф, выкачивание времени и денег, вложенных в пустые комнаты, никак не используемые в остальное время суток. После бриджа – ланч и непременное обсуждение прочитанных газет.

– Можете спокойно отсыпаться, моя дорогая, сказал Джозеф накануне вечером, перед тем как улечься в постель. – Вы это заслужили после работы под началом такого шефа, как Бруно.

Кэти попробовала протестовать, впрочем, без особой убежденности. Она чувствовала себя изможденной, но усталость ее не имела ничего общего с работой. Мучительные размышления поглотили все силы девушки. Кэти понимала, что влюбилась в Бруно, и не представляла, как вести себя дальше. Уехать отсюда? Бросить работу? Оставшись здесь, она неизбежно будет продолжать периодически сталкиваться с Бруно при его визитах к крестному. В таком случае чувства ее никогда не угаснут, ведь для этого требуются расстояние и время. Достаточно одной случайной встречи, и огонь желания разгорится с новой силой, и она будет жить лишь ожиданием следующего краткого приезда Бруно.

Однако стоило Кэти представить себя далеко от дома Джозефа, вообразить жизнь без Бруно, в тоске по нему, по неутоленной страсти, как и это решение не показалось ей выходом. А если просто смириться и принять его, радоваться тому, что он в состоянии ей дать, заглушив сердечную боль насколько возможно? Но не это ли самое худшее? Рано или поздно она ему надоест, Бруно бросит ее, и в довершение всего ей придется пережить тяжелую душевную драму.

Лишь за полночь Кэти удалось погрузиться в дрему, изобиловавшую яркими видениями.

Стук в дверь продолжался несколько минут, и только тогда девушка поняла, что он реален и не является частью никак не кончающегося сна.

На пороге стоял Джозеф. Глаза старика блестели ярче обычного, но и это Кэти заметила не сразу, какое-то время она продолжала смотреть на него, жмуря глаза и отводя рукой с лица спутанную гриву волос.

– Который час? – спросила девушка, моргая.

– Восемь!

– У Дэйва проблемы? – Мозг заработал, и Кэти обратила внимание, что Джозеф полностью одет для выхода из дома. – Вас надо отвезти? Я только оденусь. Простите. Обычно к восьми я встаю. Дайте мне несколько минут.

– Маленькая негодница!

– Что?!

– Конечно, я знал это, чувствовал. Может, я и стар, но еще не окончательно поглупел! – Джозеф просто сиял, и от волнения у Кэти по спине пробежала дрожь. Господи, о чем он говорит? – Я могу войти, Кэти? Ненадолго. Дэйв подъедет с минуты на минуту, если не проспит. Вы ведь знаете стариков. – Засмеявшись, он вошел в комнату и удобно уселся в кресло у камина, где Кэти обычно читала. – Весь этот разговор о предстоящем отъезде Бруно, якобы чтобы подготовить меня… Вы должны были быть откровенны со мной! Я-то полагал, вы беспокоитесь о том, как я отреагирую на новость, но, дорогая моя, вы хитрили напрасно! Просто не могу передать, как я доволен! Как я рад!

Вчера вы показались мне необычно румяной. Не такой, как всегда. Иногда я бываю довольно наблюдательным, не правда ли?

Кэти совершенно не понимала, о чем идет речь.

Набросив халат, она присела на край кровати.

– Вы довольны, – попыталась она прозондировать почву. – А я довольна, что довольны вы. – Но чем? Кэти терялась в мучительных догадках.

– Конечно, мне вас будет очень не хватать.

Мм-да. Я бы не смог покинуть это старое место…

Но вас не должен пугать переезд, моя дорогая. Молодым все представляется по-другому.

– Переезд… – Кэти ощутила себя внезапно брошенной на борт корабля, берущего курс в неизвестном направлении. – Я ведь не собираюсь оставлять вас, Джозеф. – Да, она думала об этом, но как старику удалось с такой поразительной точностью прочитать ее мысли? Вчера она сболтнула что-то лишнее? Начала случайно размышлять вслух? Кэти нахмурилась.

– Естественно, пока не оставляете. – Добрые глаза Джозефа лучились радостью. – О господи, только посмотрите! Мне пора ехать, моя дорогая, я просто хотел сказать, что вы сделали старого человека необыкновенно счастливым!

– Намереваясь уехать? – спросила крайне ошеломленная Кэти.

Джозеф, поднявшись, крепко сжал ее руки в своих ладонях.