Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 65 из 79

Она села за стол, положив голову на руки, и зарыдала как ребенок.

Глава 25

Копия Дэвида.

Милла наблюдала через бинокль, как он бегает по школьному двору переполненный энергией, свойственной всем детям его возраста. Похоже, с ним было четверо или пятеро приятелей, они толкали друг друга, от души смеялись над своими шутками, в общем, важничали и кривлялись, разыгрывая из себя крутых ребят. Возможно, для десятилетних они и были крутыми.

В горле стоял комок, а сердце так бешено колотилось, что она едва могла дышать. Глаза по-прежнему наполнялись слезами, которые она пыталась остановить - не хотелось пропускать ни секунды наблюдения за ним. Взяв дорогую камеру с сидения и, настроив фокус на мальчике, она сделала пару быстрых щелчков.

Милла припарковалась достаточно далеко от школы, чтобы оставаться никем не замеченной. Ей не хотелось кого-либо пугать, тем более Джастина. Но ей необходимо было его увидеть, понаблюдать за ним, чтобы запечатлеть эти воспоминания в своей страдающей душе. Тем утром она остановилась возле дома Уинборнов в конце улице и обратила внимание, в чем он был одет, когда в припрыжку направлялся к школьному автобусу. Ронда Уинборн провожала его взглядом до тех пор, как он благополучно запрыгнул в автобус и махнул рукой. На нем была школьная форма - штаны цвета хаки, синяя рубашка – и ярко-красная ветровка. Ветровка, защищающая его он холодного ветра, помогала отличать его от других ребят.

Этим утром Милла безудержно рыдала, глядя, как он садится в автобус и махает другой женщине. Все в нем было таким знакомым, начиная от цвета волос, лица, заканчивая походкой. Личико, оставаясь все еще детским, начинало приобретать юношеские черты. Светлые волосы, голубые глаза, улыбка - вылитый Дэвид.

Милла была потрясена и возбуждена настолько, что хотелось выпрыгнуть из арендованной машины и закричать изо всех сил. Хотелось подбежать к ограждению и выкрикнуть его имя, хотя, конечно же, все подумают, что она сумасшедшая и сразу вызовут полицию. Хотелось танцевать, смеяться и плакать. Ее переполняло так много разных чувств и она не знала, что делать. Хотелось остановить незнакомых людей и, указав на мальчика, сказать: «Это мой сын».

Она никогда не поступила бы так, не заявила бы о своих правах на публике, вот и сейчас не могла. Защищать его было самым главным для нее, и она не испортила бы все, напугав его, выложив ему всю правду наихудшим способом.

Прошлая неделя была насыщена эмоциями как при поездке на американских горках. События чередовались с такой скоростью, что она не успевала реагировать на одно, как случалось другое. Сначала она нашла информацию, которую Диас хотел уничтожить, затем смогла пойти по следу, ведущему прямо к Джастину.

Ронде и Ли Уинборнам, блондинам, хотелось усыновить светлого ребенка, предпочтительно мальчика. Они крайне нуждались в ребенке, три раза у Ронды случался выкидыш, в четвертый ребенок прожил все пару часов. Они не были богатыми людьми, которые потратились на приобретение ребенка, как на очередную машину. Они едва не разорились, собрав деньги, которые запросил Тру, кроме того, обе их семьи скинулись, чтобы наскрести недостающую сумму. С тех пор у Ли дела пошли в гору и четыре года назад они переехали в этот престижный район в Черлотте, смогли отправить Джастина в частную школу. Исходя из всего этого, Милла поняла, что они очень милые, приятные, надежные люди, которые обожали своего сына и делали все, чтобы вырастить из него достойного человека.

Они даже не представляли, что ребенок был отнят у нее. Им сказали, что мать не могла содержать ребенка, что ей нужны деньги, чтобы как-то тянуть другого малыша, которому необходима операция на глазах. Фальшь сквозила из этой выдуманной истории, но у них не было повода не верить. Юрист, который занимался частным усыновлением, тоже ничего не знал, поэтому у Уинборнов не было ни малейшего шанса узнать правду. Все, что они знали, – у них наконец-то появился их сын.

Не их сын. Ее сын. Сердце настойчиво шептало ей это. ЕЕ.

Есть ли в нем ее черты, задумалась Милла глядя на ребенка. Разве что нос и форма подбородка. В остальном он похож на Дэвида.

Каждая частичка Миллы пела от счастья. Он жив, он в порядке, он любим. С ее малышом все хорошо.

Уинборны назвали его Закари Тэннер, в честь обоих дедушек. Звали его Зак. Для нее же он оставался Джастином, это имя звучало в ее безнадежных молитвах все время, это имя запечалилось в ее сердце, сознании и памяти.

Надо рассказать Дэвиду. Ей необходимо было сначала увидеть сына и убедиться, что это точно он, прежде чем дать надежду Дэвиду. Она могла ошибиться, это мог бы быть другой ребенок. Даже видя документы и осознавая, что это Джастин, необходимо было увидеть его своими глазами, чтобы поверить окончательно.

Это был Джастин. И он был похож на Дэвида.

Милла бросила бинокль и закрыла лицо руками, ее плечи содрогались от всхлипываний. Смех смешивался с рыданиями так, что она не понимала, плачет или смеется. Она сидела, пока не закончились игры и учителя увели шумных детей назад в ухоженное кирпичное здание. Она наблюдала, как он заходит внутрь - светлые волосы блестели под лучами ноябрьского солнца - он прыгнул на последнюю ступеньку и смеясь исчез за дверьми.

Как только она смогла, как только ее перестало трясти достаточно, чтобы взять в руки сотовый, и когда она перестала захлебываться слезами и смогла говорить, Милла позвонила Дэвиду в офис и назначила встречу на завтра. Будучи пациентом, она бы не смогла так быстро с ним встретиться, но он всегда говорил ей, что встретится с ней в любой день и час, и очевидно, проинструктировал подчиненных – как только секретарь услышала имя Миллы, то назначила встречу на утро. Она помешает Дэвиду пообедать, но вряд ли он будет против.

Не та это новость, чтобы сообщать по телефону. Хотелось увидеть его лицо, разделить с ним этот момент, как при рождении Джастина. Можно позвонить ему домой, поехать туда, а не в офис, но она была достаточно эгоистична и хотела разделить это только с ним, а не Дженной и его двумя детьми. В последний раз хотелось побыть с ним вдвоем.

Все юридические документы были в портфеле. Она подготовила их еще до того, как приехала сюда, хотела, чтобы все было готово.

Глубоко вздохнув, Милла направилась в аэропорт Черлотта, вернула арендованную машину и взяла билет до Чикаго.

Офис Дэвида располагался в бизнес-центре рядом с клиникой, где он занимался лечебной практикой. Обстановка сделана со вкусом и откровенно кричала о немалых деньгах. Хирургическая команда, в которой он работал, славилась своими профессионалами, а Дэвид был одним из них. Молод, красив, настоящий бриллиант. В свои тридцать восемь ему было, чем гордится.

Видимо, после ее звонка, он попросил секретаря отменить все встречи - приемная была пуста. Прикрыв дверь в холл, Милла шагнула по темно-серому ковру к приемной стойке, где блондинка средних лет и вызывающего вида брюнетка, одетая в униформу медсестры, жадно ее рассматривали. До того, как она успела подойти, открылась дверь слева и показался Дэвид, высокий и еще более красивый, чем в двадцать лет. Большинству мужчин года идут на пользу, и Дэвид не исключение. Лицо стало более мужественным, всего пара морщинок в уголках глаз, и плечи, казалось, потяжелели.

- Милла, - обратился он к ней, протягивая руки и улыбаясь той замечательной улыбкой, которую только вчера она видела на лице у сына, и которая светилась на его лице как новогодняя елка. Голубые глаза нежно смотрели на нее. - Замечательно выглядишь. Заходи.

Он открыл перед ней дверь и Милла вошла в холл со смотровыми и процедурными кабинетами. Три женщины, различного возраста и национальности, оторвались от своих занятий и уставились на нее, пока она проходила мимо. Две медсестры на ресепшине так же подняли головы.

- Только не оглядывайся, - сквозь зубы сказала Милла Дэвиду, - но твой гарем весьма любопытный.