Страница 33 из 38
Мальва в своем труде "Турецкая Греция"[189] рассказывает, что во времена одного патриарха Константинополя, которого он именует Максим или Иммануил и относит его правление к концу XV века, турецкий султан пожелал узнать правду об убеждении, которого повсеместно и столь упорно придерживаются все греки, а именно — будто тело того, кто умер, будучи отлученным от церкви, сохраняется нетленным. Патриарх велел вскрыть могилу женщины, которая слыла любовницей одного из константинопольских архиепископов, и тело ее действительно оказалось неразложившимся. Тогда турецкие чиновники положили труп в гроб, опутали его цепями, прочно закупорили и опечатали личной султанской печатью. Патриарх вознес соответствующие молитвы, а затем торжественно произнес над гробом женщины формулу освобождения от наказания. Через три дня гроб вскрыли и обнаружили в нем лишь горстку праха.
На этот счет резонно высказался Кальмэ: "Не вижу здесь никакого чуда, ибо всем известно, что порой в гробнице или саркофаге находят совершенно не затронутые тлением тела, которые тут же рассыпаются в прах, если их выставить на свежий воздух". Этот ученый аббат весьма уместно добавляет: "Не понимаю, как в действительности мог архиепископ Константинопольский посмертно освободить от наказания человека, вероятно, нераскаявшегося и умершего отлученным".[190] В связи с этим сразу же приходят на ум знаменитые склепы церкви св. Мичена в Дублине, по каким-то причинам обладающие ужасным свойством: трупы там не разлагаются веками. Вот что говорит мистер X. Ф. Берри в своем предисловии (с. VI) к "Реестрам церкви св. Мичена" (Дублин, 1907): "Как известно, свойство склепов под церковью св. Мичена препятствовать разложению трупов просто потрясает. Гниение мертвых тел там странным образом задерживается. Последний автор, затрагивавший данную тему (Д. А. Чарт, "История Дублина"), в краткой заметке, посвященной этой церкви, рассказывает, что был, помимо всего прочего, поражен трогательным зрелищем — трупом ребенка, с пухлых запястьев которого все еще свисают вылинявшие траурные ленты". На его гробике стоит дата: 1679 год. Однако на руках и ногах ребенка до сих пор отчетливо видны ногти. Предполагают, что своими Противогнилостными свойствами эти склепы в значительной степени обязаны царящей в них исключительной сухости и тому, что в воздухе там почти нет пыли".
Все признают, что факторам, способствующим гниению человеческих трупов, могут сильно препятствовать многочисленные сложности: состав атмосферы, местоположение и различные случайные сопутствующие обстоятельства, в связи с чем эти законы до сих пор не до конца поняты; отсюда бесчисленные практические сложности — можно даже сказать, невозможность их систематического исследования. Доктора А. К. Тэйлор и Ф. Дж. Смит в своей книге "Судебная медицина",[191] которая повсеместно признана исключительно авторитетной, образцовой работой, рассуждают об этих явлениях очень просто и ясно, открыто признавая тот факт, что данный вопрос окутан атмосферой сомнений и неуверенности. "Воздействие окружающей среды, возможности, присущие микроорганизмам, жизнеспособность последних — все это в любой момент затрагивает столь огромное количество изменчивых и изменяющихся факторов, что на рациональной основе, опираясь на достоверные данные становится совершенно невозможно объяснить наблюдаемые нами необыкновенные изменения в условиях гниения". Чуть позже те же самые авторитеты заявляют, что "порой бывает так, что один труп через шесть-восемь месяцев после погребения оказывается разложившимся в большей степени, чем другой, который похоронили полтора-два года назад".[192] Выдающийся американский специалист в области медицины, доктор X. П. Лумис сообщает: "Я видел трупы, на которых через два месяца после захоронения следы разложения заметны меньше, чем на тех мертвых телах, которые опустили в могилу лишь неделю назад".[193]
Греки, как мы уже могли убедиться на обстоятельных примерах, считали, что, если труп находят без признаков разложения, это говорит о том, что человек умер, когда над ним тяготело отлучение от церкви или какое-либо проклятие, или же он пребывал в каком-то несчастном состоянии, находился в длительном заключении либо проходил через какие-то тягостные испытания. Теперь надо рассмотреть другую сторону этого вопроса, диаметрально противоположную данным представлениям, а именно: те случаи, когда неподверженность трупа разложению свидетельствует о необыкновенной святости человека, когда эксгумируют останки какого-либо великого святого и они чудесным образом оказываются нетленными, и этим мощам поклоняются верующие. Вероятно, и по сей день не все могут осознать, каким торжественным и важным, каким долгим и скрупулезным является этот процесс исследования заслуг, предшествующий постановлениям церковного совета относительно формы религиозных почестей, которые следует воздавать усопшему, отличавшемуся при жизни выдающейся праведностью, — будь то рекомендуемое, необязательное поклонение, известное как беатификация, или же то совершенно обязательное поклонение, которое мы знаем как канонизацию, т. е. причисление к лику святых. Можно сказать, что к реальному анализу заслуг кандидата на причисление к лику святых приступают после определенного количества всеобъемлющих исследований, которые, при всей их строгости, являются предварительными и обычными; тогда начинается апостольский процесс, изучающий добродетели усопшего и чудеса, творимые им при жизни. Святой Фома определяет чудо как действие, не вписывающееся в рамки "порядка, установленного для всей сотворенной природы". Он поясняет это на следующем примере. Если человек подбрасывает в воздух камень, это действие никоим образом не является чудом, ибо хотя и выходит за рамки силы, естественным образом заключенной в камне, но осуществляется за счет естественной силы человека, и поэтому не выходит за рамки силы, заключенной в природе в целом. Помимо подлинных чудес, можно показывать — и кое-кто действительно это делает — различные чудесные феномены, многие из которых вызываются естественными силами, пока недостаточно изученными или совершенно неизвестными, или же галлюцинациями, а то и просто мошенничеством.
Поэтому сами по себе чудеса не служат проявлением святости, и Бенедикт XIV рассуждает об этом в своей масштабной работе "О канонизации рабов Божьих и канонизации блаженных", "Об изысканнейших чудесах, и о различии между чудесами истинными и ложными".[194] Тот же великий авторитет утверждает, что первое и решающее доказательство святости — это героические добродетели; "видения, пророчества и чудеса — это дела второстепенной значимости, и они абсолютно не принимаются во внимание, если не ожидается подтверждения героических добродетелей". В дальнейшем на этом решительно настаивает Скакх,[195] а Кастеллин[196] осторожно замечает: "Не всех праведников следует причислять к лику святых, но лишь тех, кто озаряет мир своими героическими добродетелями". Однако чудеса не стоит недооценивать; к сожалению, нередко обнаруживается тенденция впадать в это серьезное заблуждение. В работе Бенедикта XIV есть очень важная и авторитетная глава "Об обязательности чудес в случаях беатификации и канонизации", которую можно изучать с большой пользой и как руководство к действию. Здесь нет возможности подробно рассказывать о различных видах дел о канонизации, когда требуется наличие различного количества сотворенных чудес; достаточно сказать, что если добродетели или факт мученичества кандидата подтверждены свидетельствами очевидцев, то необходимо наличие двух чудес для беатификации и двух — для канонизации. Однако если доказательства добродетелей или мученичества основаны не на показаниях очевидцев, то для беатификации необходимо наличие четырех, а для канонизации — двух чудес.
189
Lib. I, PP. 26–27.
190
Calmet, op. cit., vol. II, c. XXX, p. 125.
191
Vol. I, p. 282, ed. 1920.
192
Op. cit., p. 295.
193
Виттхаус и Беккер, «Судебная медицина», Vol. I, p. 446.
194
Romas, MDCCXC, vol. VII, pp. 51–68.
195
«De notis et signis Sanctitatis», c. IV, 2.
196
«De certitudinis gloriae Sanctorum», in app. ad c. IV.